– Просто вы своему менту плохо платите, – резко сменил тон Назим. – Я знаю, где посредник. Только туда не попадешь, его охраняют. Мои люди пытались, и ничего не вышло.
– Это наши проблемы, – снисходительно усмехнулся Чип от своей стеночки.
Назим даже вздрогнул, он совсем забыл, что в комнате есть еще кто-то.
– Ты, главное, адрес скажи, и жди, когда мы тебе позвоним. Если даже мы не правы окажемся в своих подозрения, ты, все равно, об этом узнаешь.
– Если что, кто за вас слово скажет? – вдруг, спохватившись, поинтересовался азербайджанский наркобосс.
– Опомнился, уголовничек! – съехидничал Дейл. – Об этом сразу надо было спрашивать. Или не привык еще к российским традициям? Ничего, вы быстро учитесь. Никто за нас мазу держать не станет, мы сами по себе, в ваших кругах вертимся только постольку поскольку. Если хочешь удостовериться, что мы те, за кого себя выдаем, спроси у Резо. Знаешь такого? Он с нами знаком. Но только знает про нас, и все, подписываться за нас он не будет. Так как насчет адресочка, любезный?
Назим достал блокнот и написал на листке название и адрес больницы, где вытаскивали с того света Лешу-Перпла.
– И свой телефончик внизу черкни. Только прямой, без секретарши. Если мы его вычислим, то за дело нужно будет сразу браться, без промедления, а то срулит в момент. И плакали тогда твои денежки. Кстати, у тебя есть «бригада быстрого реагирования», чтобы выехали сразу, как только мы сообщим, куда ехать?
– Есть, не беспокойся, – буркнул Назим, записывая телефон.
– А что за чудесная собачка у тебя? – умилился Дейл, почесывая за ушком спаниеля, проползшего под столом к его ногам и обнюхивавшего их своим рыжим носом.
– Это Аскер, – похвалился Назим. —Его в милицейском питомнике учили. Наркотики за километр чует!
– Воин, говоришь, – Дейл взъерошил шерсть миниатюрной собачки, внешне совсем не отвечавшей своей грозной кличке. – Это интересно. Если понадобится, дашь нам ее на пару часов?
– О чем разговор! Вы только найдите мне эту суку, я в долгу не останусь!
– Нет, Назим, – ответил Дейл, принимая листок с записями. – Эту гниду я тебе отдам бесплатно. А если хочешь, еще и доплачу, чтобы самому об него не пачкаться.
– Мои орлы пачкаться любят! – хвастливо заметил Назим. – Их хлебом не корми, дай только об кого-нибудь руки испачкать.
– Не сомневаюсь, – неприязненно бросил Дейл, направляясь к дверям. Опыт войны в Нагорном Карабахе не позволял усомниться в словах Назима. Азербайджанцы, хоть и считаются кавказцами, по сути своей, все же, азиаты, и жестокость их на войне была чисто азиатской.
Азербайджанец не услышал в его словах издевки. У него появился шанс не ударить лицом в грязь, когда босс потребует ответа за происшедшее. Десяти граммов героина, конечно, не жалко, это ерунда. Но убивать работников синдиката никто не должен безнаказанно. Этого вора необходимо найти и убить любой ценой, это дело чести. Все должны знать, что наказание неминуемо.
Беседа с отставным майором-гэбистом из «Двух тузов» была значительно приятнее переговоров с азербайджанским наркоторговцем. Профессионалам всегда легко договориться.
– Что я могу сказать про этого клиента? – переспросил майор. – В принципе, ничего особенного. Играл, пил, общался с девицами легкого поведения. Как все. Проиграл не особенно много, для него, конечно.
– Может быть, что-нибудь странное в его поведении было? – с надеждой спросил Дейл.
– Пожалуй, – согласился майор. – Знаете, у меня сложилось такое впечатление, что он намеренно нарывался на скандал. Пил явно не по своим возможностям, слишком нервно реагировал на проигрыш, совсем не обрадовался, когда выиграл на цифре с самого начала, даже, скорее, расстроился. Лицо у него было такое…целенаправленное, когда он в казино вошел. С такими лицами в казино не ходят. Я его «подсек» сразу, но он вел себя нормально, и я его просто упустил из виду, когда он бузу затеял. И потом, поверьте моему опыту, ребята, такие люди никогда, НИКОГДА, не дерутся с охраной, даже если сильно напьются и проиграются. Не тот тип. И пословица про чертей в омуте здесь не подходит. А он не только с охраной, он с милицией пытался подраться. Этот парень очень расчетлив, такие ничего не делают повинуясь эмоциям, только по плану. Вот как ты! – он посмотрел на Чипа.
– Спасибо за комплимент, – кривовато усмехнулся «бурундук».
– Не за что. Он что-нибудь натворил?
Чип и Дейл не ответили.
– В общем, ты считаешь, что он намеренно сделал так, чтобы оказаться в ментовке? – спросил Дейл.
Майор подумал, прежде, чем ответить и, наконец, кивнул:
– Я думаю, что так.
«Бурундуки» переглянулись.
– Алиби? – вопросительно произнес Чип.
– Очень похоже, – согласился Дейл.
Парни поблагодарили начальника охраны и пошли к своей машине. Майор проводил их долгим взглядом. Профессиональное чутье подсказывало ему, что он вряд ли еще когда-нибудь увидит того шумного клиента в своем заведении. Майор цыкнул зубом и вернулся в казино. Два года в этом бизнесе отбили у него привычку соваться в чужие дела, если они не пересекаются с его собственными интересами.
Длинный больничный коридор был тускло освещен лампочками, горящими, по причине позднего часа, через две. Лампа дневного света прямо над головой издавала легкое гудение, и этот звук оказывал прямо таки гипнотическое воздействие, мысли начинали путаться, глаза закрывались сами собой.
Молоденький парень-ОМОНовец, сидящий в коридоре на больничной кушетке, из последних сил боролся со сном и уже начал проигрывать в этой схватке. Еще вечером он взял у кого-то из больных почитать журнал «Итоги», но помогал он мало, скорее, даже, наоборот. Душераздирающие истории о судьбах Отечества, в основном, сводившиеся к беспределу, чинимому олигархами, оставляли его равнодушным. Он плохо понимал смысл слова «олигарх». Среди его знакомых олигархов не было. А что там творят Березовский, Потанин или Смоленский, его совершенно не волновало. Вот то, что его зарплата за полную опасностей работу в долларовом эквиваленте стала выглядеть совсем уже неприлично – это да, это проблема. Он уже подумывал о том, чтобы перейти в какую-нибудь частную охранную фирму, как, например, его приятель Мишка, устроившийся вышибалой в хороший кабак и за полгода купивший себе неновый, но вполне приличный СААБ.
Вот только к работе своей он уже привязался. Ему нравилась форма, черный берет, автомат «Клин», камуфляж «Ночь». Он испытывал настоящий кайф, когда они с ребятами горохом высыпались из автобуса в полной боевой экипировке, в бронежилетах и черных масках, внушающих страх обывателям, в считанные секунды оцепляли какой-нибудь рынок и, выстроив «черных» вдоль стен, или уложив их носом в заплеванный асфальт, желательно там, где погрязнее, начинали «зарядку по-ОМОНовски». «Руки вверх, ноги в стороны, шире плеч, приступаем к досмотру»…
Боевые операции, сопряженные с настоящим риском, гнали адреналин в его кровь и заставляли чувствовать себя суперменом. Это был настоящий кайф, по сравнению с которым рыночные облавы совершеннейший пустяк, так, подслащенная пилюля для самоуважения. Правда, пока он побывал только на одной операции, когда они брали бригаду автоугонщиков в гаражном кооперативе в Долгопрудном. Из пятерых угонщиков попытался оказать сопротивление только один, но, для верности, сапогами по почкам прошлись всем.
У угонщиков оказался один незарегистрированный газовый пистолет, так что настоящего риска, как оказалось, не было, но выяснилось это только потом. Опытные «волки», бравшие настоящих убийц и матерых террористов, говорили, что на базарном «построении» нужно находиться в таком же напряжении, как если бы ты участвовал в захвате отряда наемных убийц. Только так ОМОНовец может выжить. Расслабился – жди пулю.
Парень совершенно искренне жалел, что к тому времени, когда он смог пробиться в ОМОН, боевые действия в Чечне уже закончились и он не успел почувствовать вкуса настоящей войны. Ветераны, побывавшие там, виделись ему в облаках славы и порохового дыма. Они знали что-то такое, чего ему уже никогда не узнать.
ОМОНовец бросил взгляд налево, где метрах в тридцати по коридору отдыхала дежурная медсестра. Закуток возле процедурной, где стоял ее стол, был освещен только ночником. «Сестрица» мирно спала, положив голову на тетрадь с конспектами. Попытки установить с ней контакт не увенчались успехом, почему-то ее не прельстили широкие плечи и крутая форма с множеством эмблем и нашивок. Ну и черт с ней, самой же хуже будет.
Справа, из другого конца коридора, где был пожарный выход, почудился шорох. ОМОНовец резко обернулся в ту сторону. Почудилось, нет там ничего…
…Из сада, росшего возле больницы, выскользнули две тени в черных одеяниях, чем-то похожих на униформу ниндзя. В самом центре корпуса на уровне второго этажа был бетонный навес, на который выходила дверь из небольшого холла. Навес был снабжен перилами и служил балконом, на который иногда выходили покурить больные из терапевтического отделения.
