Дойдя до третьего этажа, за этаж до квартиры Чиркаша, Лисс чертыхнулся и наклонился.
– Саша, звони, я шнурок завяжу.
И Бес позвонил. А когда на первом этаже загрохотали ботинки, Лисс понял все окончательно. Одним рывком он забросил свое тренированное тело в угол, за шахту мусоропровода. И когда несколько человек, дыша, как легавые при гоне, пронеслись мимо, Михаил Юльевич спустился на второй этаж. Выходить в такой ситуации на улицу – обрекать себя или на пулю, или на сотрясение мозга после удара очередного руоповца. Выбрав самую скромную на вид дверь, он нажал на звонок.
На четвертом этаже подъезда уже шла ожесточенная борьба. Ничего, Саша, выполни свой долг до конца…
– Кто там? – послышался детский голос.
– Милиция, мальчик. Открывай замочек, детка…
Отмыкай быстрее, щенок!!
Михаил Юльевич уже слышал топот ботинок вниз, когда замок наконец-то открылся. Перед Лиссом стоял десятилетний пацан и старательно выдувал из жвачки пузырь…
Увидев перед собой высокого человека с хвостиком, капитан молниеносным ударом ноги переломил его пополам. Однако радоваться столь быстрому успеху было рано…
Бес переломился пополам не от мощи удара, а по собственной инициативе. Опытный боец, он был взят Лиссом с турнира подпольных боев без правил. И если кто-то мог посоперничать с Сашей в искусстве ведения боя на выживание, так это лишь сам Лисс.
Погасив силу удара прогибом, Бес отшатнулся в сторону и без размаха пробил собровцу в колено.
Не понимая, что происходит с его ногой, собровец упал на пол. Он рухнул раньше, чем в мозг поступила команда о том, что выбита коленная чашечка. Доставая из кобуры пистолет, он смотрел, как высокий крепкий парень один за другим наносит удары по его подчиненным…
Крошечная площадка на этаже превратилась в ринг. На этом пятачке не на жизнь, а на смерть бился оракул Лисса. Будучи загнанным четырьмя руоповцами в угол, он и не думал сдаваться. Однако силы, и без того неравные, вскоре превратились в силы совершенно не пропорциональные друг другу. Бес уже просто не мог реагировать на сыплющиеся на него удары. Окажись он в подобной схватке с уличными лохами, он просто терпел бы боль, бил наверняка, и единственной задачей ставил бы себе не оказаться на полу. Пусть – пять, пусть – шесть, пускай – больно… Он все равно перебил бы лохов. И попадал он в такие истории не раз и не два. Однако уже через несколько секунд борьбы он понял, что проиграл. Это были не лохи. Его били, забивая наотмашь, как бешеное животное, крепкие мужики…
Слушая удары их ног и рук о собственное тело, Бес чувствовал, что теряет сознание.
– Не упасть, не упасть… – шептал он окровавленными губами уже тогда, когда лучше всего в его ситуации было упасть и сдаться. Именно в этом случае, в отличие от уличной драки, удары прекратились бы мгновенно.
Но он не хотел унижаться, подкладываясь под ненавистных ему ментов еще в живом сознании. Уже давно пора было положить руки на затылок и встать на колени. Но встать на колени Бес не мог…
– Не упасть… Не упа…
Голова Беса дернулась в сторону, орошая стену подъезда крупными густыми брызгами. Вылетевший из его рта кровавый сгусток врезался и расплескался по униформе одного из «спецов»…
– Сука! – взревел тот, всаживая в бок уже бесчувственного Беса ногу. – Собака помойная!..
Он бил бы и бил этого непокорившегося подонка до тех пор, пока не заныли бы от усталости ноги, но окрик капитана заставил его отступить. В СОБРе, как и на подводной лодке, слово капитана – закон.
– Пидор!.. – не унимался собровец, глядя на выбившиеся из-под резинки волосы Беса.
Эти волосы, словно растрепанные ветром, разметались по полу и остались лежать причудливым узором, прилипнув к окровавленному бетону…
– Где второй?! – это был крик Выходцева, мгновенно приведший всех в чувство.
– Где второй?! – повторил вопрос в рацию, морщась от боли, капитан.
– Он не выходил! – был шипящий ответ, и следом последовало объяснение: – У меня дверь в прицеле!
– Боря, он в какой-то из квартир! – рявкнул Антон, продираясь сквозь строй громоздких воинов правопорядка. – Или за мусоропроводом! Не стойте как столбы!! Проверяйте подъезд!..
И загрохотали башмаки вниз по лестнице…
– Здравствуй, мальчик, – мягко, но уверенно нажимая на дверь, Лисс быстро преодолел усилие детской руки и вошел в квартиру. – Мама, папа дома?
– Нет. Мама в магазине, а папы у нас нет. – Мальчик не знал, что ему делать – бояться или разговаривать без опаски. Мама всегда запрещала открывать дверь незнакомым, но он об этом всегда забывал.
Закрыв дверь, Михаил Юльевич прослушал за спиной топот ног, взял мальчика за руку и повел в комнату.
– В подъезде нехорошие люди, – объяснил он ситуацию. – Будь рядом, и я тебя не дам в обиду. У вас эти окна куда выходят?
Зайдя в комнату, Лисс обомлел. На окнах и балконе были установлены мощные решетки.
– Мальчик… Блин!.. Ну зачем вам такие решетки на втором этаже, если у вас все равно красть нечего?!
Мальчик пожал плечами. В его годы задумываться над подобной проблемой как-то не приходилось. Но на его ответе никто и не настаивал. Лисс прошелся по квартире и хмыкнул. Было еще два окна. И они не были защищены решетками. Но оба они, окно спальни и окно в кухне, выходили в сторону подъездных дверей. То есть туда, где появляться нельзя было ни в коем случае. Мышеловка, избранная собственным волеизъявлением.
Лисс сел в потрепанное кресло. Н-да… Сейчас эта свора приступит к поквартирному обходу. Он хотел уже вынуть пистолет, но вовремя спохватился. Пугать мальчика сейчас нельзя. Чего от него ожидать, когда тот увидит оружие? Может обрадоваться и попросить подержать, а может взвыть от страха.
– Мальчик, иди-ка сюда… Слушай меня внимательно. В подъезде ищут плохого человека. Когда мусо… Когда, блин, дяди Степы-милиционеры постучат в дверь, подойдешь и скажешь, что в твоей квартире его нет. Понял?
Если бы у Лисса были дети, он бы знал, о чем их просить можно и о чем при них даже вслух нельзя говорить. И мальчик понял. Он все понял дословно, что вполне естественно для его возраста. На стук в дверь он ответил:
– В моей квартире плохого дяди нет.
– Ну, екарный баба-а-ай… – разочарованно протянул Михаил Юльевич, уже без опаски вынимая из-за пояса «беретту». – Что за поколение на смену идет, а?! Ни украсть, ни покараулить…
Взяв ребенка за шиворот, он оторвал его от земли, сделал шаг в сторону и опустил в ванную комнату.
– Заберись в ванну, попугай, и ни в коем случае не высовывай из нее свой конопатый клюв!
Скинув пальто и пиджак, он переложил несколько магазинов к пистолету в карманы брюк. Подумав, сорвал с шеи галстук и зашвырнул его в угол.
Через минуту входная дверь влетит внутрь, и в квартире будет невозможно дышать от сгоревшего пороха. Но это будет через минуту.
А сейчас Лисс стоял посреди комнаты, скрестив на поясе руки. Странно, но в этот момент он думал о человеке, изменившем все его планы. Черт с ним, с Комиком, бог с ним, с Баварцевым. Ни первый, ни второй не нанесли такого вреда делу, какой нанес никому доселе не известный судья из неведомого города Тернова. Где он, вообще, город этот?
На душе было легко и беззаботно. Как в тот вечер, много лет назад, на встрече с Чертковым, когда он понял, что разговор закончится пальбой и чьей-то смертью. Разница была лишь в том, что тогда Лисс не знал – чьей именно.
А мальчик лежал в ванне, положив голову на ее чугунное дно, и на его штопаные штанишки капала из крана вода…
Наверное, думал он, ему влетит от мамы за то, что впустил в квартиру незнакомца…
Комик войдет в банк, чувствуя накопленную за последние дни усталость. Наличные деньги закончились быстрее, чем он предполагал. Оставалось, если такое выражение применимо к подобной сумме, четыреста с лишним тысяч долларов на счету банка. Но их еще нужно снять или хотя бы перевести на другой счет. Лисс проявил свою хватку даже в этом. Он укладывал гонорары своего «чистильщика» в «свой» банк. А противиться тогда этому не было возможности. «Чистильщик» состоял на службе у мрянского авторитета и не был вольным стрелком. Отсюда и некая диктатура работодателя. Едва Ремизов прибудет, чтобы произвести операцию с этими деньгами, об этом будет незамедлительно сообщено самому Михаилу Юльевичу. А зачем Комик снимает денежки? Чтобы свалить. Если не за рубеж, то из Мрянска или Москвы – точно. Потом ищи его и свищи. Михаил Юльевич умел, особо не напрягаясь, ставить «в контроль» подчиненных ему людей. Только сейчас Лиссу не до проверки подобных действий своего бывшего подчиненного. Ему бы свое успеть снять…
Об этом и думал Игорь Ремизов, входя в двери банка.
Однако в тот момент, когда он подошел к стойке и стал разговаривать с менеджером, он тут же привлек внимание милиции совершенно по другому поводу. И связь с Лиссом тут была ни при чем. Дежурившего в финансовом учреждении милиционера заинтересовал мужик, который своим внешним видом мало напоминал клиента авторитетного банка. Недельная щетина, пуховик со следами известки на спине и неглаженые брюки окончательно убедили сержанта, что этому гражданину в данном месте делать совершенно нечего.
