– Один... – досчитал он.
Боевик нашел в себе силы изобразить что-то наподобие кивка, который в полутьме был бы не замечен кем-либо другим. Пантера держал наемника, как добычу, бросая быстрые взгляды вокруг и поводя головой в шерстяной шапочке.
– Дальше тоже есть дозорные?
Мускулы шеи бандита снова сократились в положительном ответе.
– Расстояние? Прервешь меня кивком. Триста метров... Пятьсот... Семьсот...
Положительный ответ.
Сердце боевика колотилось в невероятном ритме. Кусок стали длиной в семнадцать сантиметров пробил ему шею и легкое. Острая боль прожигала его насквозь. Но страшнее была не боль, а скорая смерть. Раньше он смеялся, глядя, как катаются по земле заложники, потом резко затихают, подергивая лишь ногами, – но это не значило, что русская свинья сдохла, по глазам можно было определить, что сознание еще не покинуло казненного. Некоторые подходили и заглядывали, чтобы унес заложник на тот свет облик своих палачей.
Пантера тоже заглянул в глаза бандита, но во взгляде его не было веселья или ненависти. Обычный взгляд хищника, поймавшего добычу. Диверсант левой рукой прижал голову боевика к земле, а правой сделал резкое движение влево и вверх. Сталь ножа вышла из-под правого уха бандита, проделав в шее страшную рану.
Вдруг Пантера резко повернулся, с невероятной ловкостью подтягивая из-за спины автомат. И тут же выругался про себя, увидев подползающего к нему Скутера.
«Когда-нибудь я убью его», – подумал Михаил и покрутил у виска пальцем.
Разведчики сползли вниз и легли, касаясь друг друга головами.
– Семьсот метров прямо – еще один дозор, – шепнул Пантера на уху приятелю. – Надо бы и там насорить.
– Так мы и до базы доберемся, – шепнул в ответ Скутер.
Разведчики сделали порядочный крюк, прежде чем выйти за спину дозорным второго секрета. Теперь они, зная их местоположение, действовали быстрее.
Страхуя товарищей, Подкидыш полз от них в пятидесяти метрах с автоматом на изготовку. Задача простая – оставить на месте еще один труп и отходить к своим. Первого убитого боевика хватятся не скоро. Рациями они воспользуются в случае вызова.
Как ни странно, крайний по направлению к базе караульный второго дозора тоже стоял. Но он оказался опытнее своего товарища.
Услышав шорох, он весь напружинился, потом, разворачиваясь и припадая на одно колено, вскинул автомат.
Пантера был в пяти метрах от него, на своей любимой дистанции. Приподнявшись на одной руке, он вторую завел за голову и швырнул в боевика тяжелый нож. Звук летящей стали походил на слабый, учащенный отголосок уханья филина: вух-вух-вух-вух. Бандит даже не вскрикнул, когда нож вонзился ему в горло.
Пантера, как змея, в несколько проворных приемов оказался рядом и предотвратил случайный выстрел из автомата.
«Уходим», – показал он Скутеру, второму на подстраховке, убирая нож в ножны.
Подкидыш поджидал их, лежа на спине и ногами в их сторону. Пропустив товарищей, он перевернулся на живот и пополз вслед за ними.
Между первым и вторым дозором, но на расстоянии в полкилометра от них, разведчики, сориентировавшись, срезали путь, выходя к своему отряду с западной стороны.
Когда они уходили, дозорным этого направления был Ас, сейчас его сменил Македонский.
– Наряд вне очереди получил? – шепнул ему Скутер.
– Ас отдыхает, у него впереди много работы, – ответил Саша Богданкин. – И вы ложитесь, покемарьте минут сорок.
Когда Марковцев проснулся, то увидел рядом сопящего Пантеру. Как и остальные, Пантюхин спал на спине, скрестив руки поверх автомата и приспустив на глаза вязаную шапочку. Сергей на восемнадцать лет был старше Пантеры и поймал себя на мысли, что относится к этому парню особо, по-отечески, как и к Жене Заплетиной, которой едва стукнуло двадцать. Марк не думал о том, что лежащий рядом с ним боец, только что вернувшийся из рейда, убил одного, а может, двух бандитов. Подобными категориями он уже давно не мыслил; а на заданиях такие мысли не возникают вообще.
Начнется бой, подумал Марк, и я постараюсь быть рядом с ним. Вроде бы несправедливое решение, ас другой стороны, ведь с кем-то он встанет в пару. Исходя из плана, его напарниками будут три человека:
Муха, Удав и Рубильник.
Моей бы кобыле такого парня, вспомнил Сергей о дочери. Погулять на свадьбе...
Это предположение вызвало на лице Марковцева улыбку. Вот он поднимает рюмку, обращаясь к безликой воображаемой толпе присутствующих: одни руки и подрагивающая прозрачная жидкость в рюмках, опрокидывающаяся неизвестно куда. Среди этой толпы только одно четкое лицо – Пантеры, одетого в строгий костюм и галстук; даже лицо дочери слегка размытое.
Вдруг Марковцев поймал себя на том, что представляет не свадьбу, а похороны. Что праздники как таковые не для него и не для Пантеры, а для тех, чьи лица так расплывчаты...
Сергей попытался заглянуть в будущее. Вот он вернулся с задания. Вот встретился с Катей. Вот пролетели, как одно мгновение, счастливые, несомненно, дни и недели. А потом его неспокойная душа отвергнет опеку, сбросит с плеча ласковую ладонь женщины, о которой он мечтал. А что последует за этим грубым жестом? Дальше непроницаемый туман, откуда разносится призывное карканье. И он пойдет на этот звук, обязательно пойдет, пока не ткнется ему в ладонь чья-то корявая рука. А все потому, что он никто – и здесь, в этом чужом краю, и в своем родном тоже. Он подневольный в неволе – Катя оказалась права не на сто, а на все двести процентов.
– Не спишь, Максимыч? – не поднимая с глаз шапочки, Пантера чуть повернул голову в сторону старшего товарища. – Я тоже. Сестру вспомнил. Она теперь в Афинах живет. Глупая. Плачет, целует меня: «Ты не обидишься? Я замуж выхожу. Уеду в Грецию». – Пантера вздохнул. – Нас тетка воспитывала: у самой трое детей было, да нас с сестрой взяла.
– А родители?
– Мать утонула, а отец спился потом, – тихо ответил Пантера. – Ты был в Греции, Максимыч?
– Мне нельзя туда, – улыбнулся Марк. – Боги там близко. Я не люблю богов, и они не благоволят ко мне.
Пантера качнул головой.
– Странный ты человек, Максимыч... Скажи честно, зачем ты здесь?
– Честно?.. – Марк долго не мог ответить. – Честно как-то не получается.
– Как хочешь... – Михаил вдруг улыбнулся. – Знаешь, кого ты мне напоминаешь?
– Кого?
– Воспитателя в детсаду.
– Почему воспитателя?
– Ты же нянчишься с нами. Зачем? Ну, скажи, зачем? – Пантера приподнял шапочку и приподнялся на локте. Его желтоватые глаза, блестевшие в сумраке, и сложившиеся в полуулыбку губы вытягивали из Марка ответ.
Рано, подумал Сергей. Рано признаваться во всем. И вообще, нужно ли это? Хотя Ленц сам дал Марковцеву возможность скрыть от разведчиков тайну. «Произошла утечка. Вас ждут». Это сообщение снимало с Марка тяжкий груз. Однако трудно солгать, глядя в честные глаза Пантеры, и так же нелегко уйти от ответа.
Выручил Злодей, завозившийся слева от Марка:
– Пантера, заткнись. Дай поспать человеку.
– Это кто у нас человек? – тут же подал голос Скутер.
– Ну все, началось. – Один-Ноль выругался и поднялся на ноги. – Подъем! Скутер – в голову колонны.
– Вы дрыхли тут, – горячим шепотом взорвался Горчихин, – а мы с Пантерой и Подкидышем по оврагам ползали. А теперь я вам путь должен рассекать, да? Нашли марафонца! Вон Злодей – ну постоянно он в хвосте! Постоянно.
Продолжая ворчать, Скутер надел рюкзак и повесил на шею автомат.
– Рубильник, зови Македонского и догоняйте нас. – Один-Ноль занял привычное место Скутера и легко побежал в голове колонны.
Глава 21
Последние приготовления
Азербайджан, 20 декабря, среда, ночь
Как таковая, асфальтированная дорога кончалась непосредственно у ворот бывшего УМС, а дальше, на восток, она представляла собой мешанину из щебня и песка. Двухэтажное здание управления было выстроено из силикатного кирпича, таким же был и основной одноэтажный бокс-ангар, по высоте не уступающий главной конторе. Бетонный забор светло-коричневого цвета уцелел лишь с двух сторон, две другие освободили ог плит из соображений безопасности взлета и посадки самолета. Привычных сигнальных огней на этом частном аэродроме не было, отчасти их функции выполняли прожекторы, по три штуки с каждой стороны вдоль летного поля.
Диверсанты выдвинулись к аэродрому, когда уже наступил новый день, в 00.45. Разведгруппа в составе трех человек произвела осмотр объекта. На первом этаже здания и над входной дверью, к которой вел пятиступенчатый марш, горел дежурный свет, второй этаж тонул во мраке. «ЗИЛ-131», оснащенный кронштейном для буксировки самолета, стоял вплотную к воротам ангара.
Рубильник и Моряк блокировали дверь ангара, остальные разведчики окружили здание, рассредоточились вдоль фасада – непосредственно у двери, возле «ЗИЛа» и каменной коробки силовой подстанции.
