— Посылают к генералу Липецкому, — вернувшись, сообщил Ольшанский. — Проезд-проход только с его личного разрешения, исключений не предусмотрено, в районе проводятся мероприятия.
— Какие мероприятия, не сказали? — живо уточнил доктор.
— Нет, но мы сейчас же все узнаем, — Ольшанский задумчиво качнул в руке телефон. — Липецкий — среднее звено клана, так что комментарии, я думаю, излишни… Ну что, попробуем обмануть бдительных церберов?
— Чего тут пробовать? Надо — обманем, — Юра открыл атлас. — Вот тут чуть дальше поля, наверное, пашня — объедем, затем выберемся на ту же грунтовку. Только не знаю, пройдет ли ваша тачка. На пашне может сесть.
— Значит, бросим на дороге и прокатимся на вашей, — решил Ольшанский. — Поехали.
Проехав немного дальше по шоссе, мы оставили прокурорский «кашкай» на обочине, прокатились на «таблетке» с километр по окраине вспаханного поля и выехали на ту же грунтовку. Километра три ехали спокойно, затем остановились: атласный штурман Юра сказал, что впереди развилка, и там вполне может быть пост.
— Объект уже недалеко, толпой переться не стоит. Посидите пока, я пойду посмотрю.
Юра взял бинокль и пошел на разведку. Воспользовавшись паузой, Ольшанский стал названивать своим источникам на предмет уточнения обстановки.
— Ну что, коллеги… Вынужден вас огорчить — у нас второй вариант, — сообщил Ольшанский, собрав всю доступную информацию. — Причем задействованы такие силы, как будто собираются разом покончить со всем бандподпольем Северного Кавказа. Дивизия ВВ, полк ОМОНа, ДПС и еще куча разной пристяжи.
— Ценные мальчики, — усмехнулся доктор. — Интересно, что же они такого знают, что для их поимки приходится делать столько сложных движений…
— Кстати, чуть не забыл, — Ольшанский ткнул пальцем назад, в направлении шоссе. — По завершении блокирования района, посты ДПС, перекрывающие дороги, будут усилены бронетехникой из дивизии Внутренних войск.
— Все подряд? — уточнил Степа.
— Нет, не все, а только те, что стоят на ключевых точках. Но бог его знает, какие именно точки они посчитают ключевыми, так что через пару часов по пашням надо будет кататься с оглядкой. А то долбанут сдуру из пулеметов, на звук, с них станется…
После такого оптимистичного прогноза я подумал: ну вот и все, никакой работы не будет, сейчас дождемся Юру и поедем домой. Даже мне, не специалисту, и то понятно, что «работать» в таких условиях — это не просто идиотизм, а натуральное самоубийство.
Степа, однако, был более сдержан в оценке ситуации:
— Да, ситуация непростая… Работа будет довольно трудоемкой…
Что значит «непростая»? Это что, вот такое командирское решение?! Меня так и подмывало крикнуть: Степа, алле, ты все прослушал! Район заблокирует дивизия, на объект загонят полк ОМОНа, и они там все разнесут вдребезги. О какой, вообще, работе, может идти речь?!
Однако я сдержался. Я тут и так уже имею репутацию записной истерички, так что не стоит лишний раз ее подтверждать. Полагаю, что по возвращении Юры возникнет затяжной консилиум, в ходе которого все будет разложено по полочкам, и коллеги сами поймут, что никакой «работы» в сложившихся условиях быть не может.
Вскоре вернулся Юра.
— На развилке пост, на самом красивом холме штаб, — лаконично доложил Юра.
— Так уж и штаб? — уточнил Степа.
— Хорошая такая массовка на лучшем НП в округе, — пожал плечами Юра. — Не маскируются, ведут себя по-хозяйски, все дружно пялятся в бинокли на объект.
— Да, возможно, штаб, — кивнул Степа. — Слепые зоны?
— С нашей стороны вообще без вариантов — хороший у них холмик. С обратной — да, есть минимальная слепая зона, но туда придется добрый крюк выписывать, часа три как минимум.
— А к тому моменту как раз завершится блокирование, — безрадостно подытожил Ольшанский.
— О, плятт… Пока я гулял, поступила инфо по второму варианту?
Ольшанский довел до Юры последние новости. Юра даже не удивился (по-моему, он с самого начала предполагал, что именно так все и будет) и вынес вердикт:
— В общем, по-светлому сработать не получится. Никак. Засекут сто пудов…
Вот! Вот это я и ожидал услышать. Тут и консилиум не нужен: если главный разведчик вынес такой вердикт, можно ехать домой. Потому что, коль скоро «по-светлому» работать не получится, то уж «по-темному» там вообще ловить нечего.
— …Но по ночи заскочим запросто, — как ни в чем не бывало продолжил Юра.
— А блокада? — напомнил Ольшанский.
— Нас эта блокада не колышет, — самоуверенно заявил Юра. — С правильной экипировкой мы может гулять между рубежами чуть ли ни в полный рост. Я даже без проводника запросто проведу группу туда и обратно. А тем более с таким гидом…
О черт… Нет, Юра, это очень плохое решение! Даже мне, не специалисту, очевидно, что…
— Это если не будет «вертушек», — дополнил Степа.
— Да, будем надеяться, что их не будет, — согласился Юра. — Иначе…
— А разве ночью вертолеты работают? — с надеждой уточнил я.
Степа специально для меня пояснил: да, работают. Причем те вертолеты, что адаптированы под работу «по-темному», помимо ночных приборов имеют нехорошие такие штуковины, под названием «тепловизоры», и для нас это крайне чревато.
— Так… А по «вертушкам» инфо была? — нахмурился Юра.
— Нет, по привлечению авиации никто и словом не обмолвился, — покачал головой Ольшанский. — Но не факт, что ее не будет. В общем, гарантировать в этом плане ничего не могу, лучше перестраховаться.
— Так, уже интересно… — Юра достал телефон и набрал номер. — Привет, это я. Слушай, а у вас от «вертушек» что-нибудь есть?
Получилось как-то по-домашнему, словно человек собрался на дачу и спрашивает у друга: «а от насекомых что-нибудь есть?»
Степа со Спартаком переглянулись и хмыкнули — очевидно, поймали комичность момента. Ольшанский с доктором были серьезны, они с надеждой смотрели на Юру, как наивные дети на фокусника с волшебной шляпой — вытащит кролика, или нет?
— Есть?… Понял… Да, небольшая — пять-семь штыков… Ага… Угу… А эффект?… Да ты что!.. Слушай, ну это же все решает… Да-да, не вопрос, дам наличкой, вы только привезите…. Да, через полчаса уточню список… Все, давай…
— Есть прибор? — уточнил Степа.
— Есть! — Юра сиял, как неоновая реклама над подпольным казино. — Привезут.
Ну вот, видите, как все плохо. Я ненавижу технический прогресс! Как здорово было пацанам с дубинами в каменном веке: «по ночи» они сидели в пещерах, привалив вход огромным валуном, и при свете костра праздно играли в кости — хищники были круче любых «вертушек», и никакие приборы от них не спасали.
— Значит, попробуем поработать? — затаив дыхание, спросил Ольшанский.
— Сначала подготовимся, — оговорил условие Степа. — Привезем проводника, экипируемся, уточним все детали. Если все будет «бить» и не обнаружим явных косяков в плане, — попробуем работать. Юра, как тебе маршрут, по которому только что ходил?
— Нормально, — уверенно кивнул Юра. — Проводник будет — уточним, но даже так, навскидку, можно заходить отсюда.
— Хорошо. Если проводник не внесет поправок, ночью заходить будем отсюда, чтобы не делать лишних движений: мы тут все видели по-светлому. Определимся так: вот это место — пункт высадки, там, где съехали с шоссе, — пункт сосредоточения. Все, поехали в пункт сосредоточения, там уже разбежимся по задачам…
* * *
По дороге Юра решил все вопросы со «снабженцами» и гидом, так что по прибытии в «пункт сосредоточения» мы сразу разъехались по задачам. Ольшанский с доктором отправились за гидом и медикаментами, мы с инженером поехали в ДОСы за уазиком и саперным снаряжением, а Степа с Юрой остались на месте — «снабженцы» обещали приехать быстро.
Когда мы прибыли обратно с уазиком и снаряжением, на обочине шоссе стоял микроавтобус «Фольксваген» с распахнутой задней дверцей, возле которого деловито общались четверо: Юра, Степа и еще двое незнакомых мне камрадов. Вернее, с камрадами общался Юра, а Степа молча проверял снаряжение, но тоже деловито и обстоятельно.
Юра коротко нас отрекомендовал «это наши» (имен не называл) и продолжил дискуссию: он спорил с камрадами о достоинствах и цене некоего прибора.
Даже не пытаясь вникнуть в суть дискуссии, я рассеянно осмотрелся и прислушался.
Вечерело. Горизонт тревожно подрумянился закатным пурпуром, прозрачно намекая, что в самое ближайшее время и окрестности, и наша предстоящая работа накроются черным чепцом облачной ночи.
Закат всегда вызывает у меня необоснованное чувство тревоги, как, впрочем, и у большинства впечатлительных особей. А сегодняшний закат был дополнен очень неприятным звуковым сопровождением. Вдали был слышен гул множества мощных моторов — в вечерней тиши этот гул, казалось, раздавался буквально отовсюду, со всех сторон. И не нужно было обладать развитым воображением, чтобы догадаться, что в район отовсюду сползаются колонны тяжелой техники.
