– Лейла, нам надо бежать отсюда. И бежать ночью.
– Но почему, Лечо?
– Ты видела на столике в комнате рацию?
– Да!
– Так вот, Керим с Ханом где-то допустили ошибку, и русские вышли на них. Я это почувствовал, находясь у Хаба-Юрта. А когда сегодня слушал эфир, то услышал переговоры неизвестных людей. И понял: аул окружен русским спецназом. Рано утром он нападет на базу Хана. Он – их главная цель, но, захватывая Дакаева, русские не оставят в живых ни одного мужчину. Женщин не тронут. Такой они получили приказ.
Лейла прикрыла рот ладошкой:
– Что же будет?
– Штурм будет, Лейла. Но это к лучшему. Для нас к лучшему. Если мы уйдем до того, как русские атакуют аул, нас никто не будет искать.
– Куда же мы пойдем?
– Я знаю, куда. Это далеко, но там мы будем в безопасности. А потом я свяжусь со своими друзьями, и они заберут нас. У меня в Крыму свой дом, до моря метров сто. Дом в небольшой деревушке, где меня знают под другой фамилией. Там мы оформим брак и будем жить. Долго и счастливо. Деньги у меня есть. Много денег. У нас будут дети, у нас будет все. Главное – до рассвета уйти из аула. Ты знаешь здесь каждую тропу, каждый валун. Подумай, как нам незаметно покинуть Тарды.
Женщина, слова Кабадзе для которой явились бальзамом на кровоточащую рану, села, задумалась. Затем спросила:
– Русские наблюдают за аулом?
– Не знаю, я же не связан с ними, но думаю, что наблюдают, по крайней мере должны.
– Нам надо добраться до дальней тропы, что за постом, который охраняет дорогу со стороны Хаба-Юрта.
– Ты имеешь в виду змеиную тропу?
Кабан знал об этой тропе, специально не сообщив о ней Тимохину, но играл в простачка, полностью доверившегося женщине.
Лейла ответила:
– Да! По ней мы можем выйти на перевал и спуститься на плато, сразу уйдя в лес. По лесу добраться до Хаба-Юрта. Но и там, наверное, будут русские?
– Мы не пойдем в Хаба-Юрт. Достаточно выйти на перевал, в лес и подойти к селению со стороны Кентумского ущелья. Ты знаешь, как отсюда выйти к этому ущелью?
– Да! Я была с отцом в старой крепости. Давно. А потом Керим заставлял нас, женщин, носить в лес продовольствие, в схроны. Я найду дорогу к ущелью.
– Уверена?
– Да!
– Хорошо. А как нам выбраться из аула в условиях наблюдения за ним спецназовцев?
– Мне надо подумать.
– Подумай, дорогая, у нас еще есть время.
Лейла встала, набросив на себя порванную рубашку Кабана, уже не стесняясь своего полуголого вида. Подошла к окну. Вновь задумалась. Кабан терпеливо ждал. Наконец она повернулась к нему:
– Мне надо сходить к себе, Лечо!
– Зачем?
– Потом объясню. Кажется, я придумала, как нам уйти, но для этого мне надо кое-что уточнить и кое-что принести сюда.
– Хорошо, иди! Думаю, тебя не следует предупреждать о том, что, если кто-нибудь узнает о наших планах...
Женщина прервала мужчину, хотя это и не принято на Востоке и на что Кабан в настоящей ситуации не обратил никакого внимания:
– Не беспокойся, я, может быть, и глупая, раз стала наложницей тупого слюнтяя Хана, но не до такой степени, чтобы губить свою судьбу. Свое будущее!
– Ты права. Иди, Лейла, я жду тебя!
Женщина ушла. Кабадзе посмотрел на часы: 0.40.
Ждать ему долго не пришлось. Лейла вернулась через двадцать минут. Положила на ковер сверток.
Кабадзе спросил:
– Что это?
– Женская одежда. Ты переоденешься в нее.
– Что ты задумала?
– Сегодня на верхний пост заступил Али – Мясник. Эта обезьяна последнее время спит с Зульфией, молоденькой шлюхой из Уфы. Она давно на базе. В свое время ею пользовался и Хан и другие бандиты, а сейчас она женщина Али. Так вот, в 2 часа она пойдет к нему на пост. Зарина, ее подруга, должна уйти на дальний пост. Тоже в 2 часа.
– Бардак!
– А ты что, раньше не знал, что здесь подобное в порядке вещей? Хотя при тебе такого беспорядка не было. Это Хану все безразлично. Обкурится, и, кроме бабы, его уже ничего не интересует. Скажи, русские убьют его?
– Не сразу. Но убьют. Вытянут, что надо, и пристрелят, как шакала.
– Это хорошо! Нам с тобой надо попасть в крайний дом первого ряда, что ближе к дальнему посту и склону.
– Это у западной тропы на южный перевал?
– Да.
– Почему именно туда?
– Потому, что подвалы крайних домов имеют подземное сообщение с подвалами развалин. Ближе, конечно, из дома, что стоит крайним во втором ряду, но там находятся мужчины-рабы. А вот женщин из дома первого ряда забрали к себе охранники. Точнее, трех забрали, а с двумя намерены устроить групповую оргию. Это мне Зульфия сказала. Она знает, кто, когда и с кем спит.
– Хан превратил базу в притон! Не удивительно, что на него вышли русские. Он совершенно потерял чувство самосохранения.
Лейла внимательно посмотрела на Кабадзе:
– Но ведь вышли они на Хана не потому, что на базе бардак?!
– Ты права, скорее всего русские вышли на базу через Керима. Не исключено, что кто-то из окружения Асанова сдал им базу. Мало ли людей страдают от беспредела Керима, превратившего Хаба-Юрт чуть ли не в собственное поместье.
Женщина согласилась:
– Может быть.
– Но нам не важно, как русские узнали о базе. Продолжай излагать свое план.
– Ты переоденешься женщиной, и мы открыто пойдем в крайний дом. В два часа, когда на посты двинутся Зуля с Зариной и когда в доме начнется оргия. Вход в подвал с террасы. Из комнат нас не услышат. Мы пройдем до подвалов развалин. Оттуда выйдем прямо к канаве, что скрыта за кустами, заросли которых уходят далеко на запад, почти до каньона.
Кабан кивнул:
– Я видел их!
– Нам так далеко идти не надо. Тропа откроется раньше. Поднявшись на перевал, мы будем в безопасности. И спокойно пойдем к Кентумскому ущелью.
– Нам будет нужна еда.
– Лепешки завернуты в одежду. Воду мы найдем! Большего не потребуется. Отъедимся, когда твои друзья вывезут нас на Украину.
– Да, тогда мы устроим праздник.
– Как тебе мой план?
Кабадзе подошел к Лейле, обнял ее:
– Ты у меня молодец! Я счастлив, что теперь ты всегда будешь рядом со мной.
– У нас все будет хорошо! Ты не пожалеешь, что выбрал меня.
– Знаю, Лейла! Но давай готовиться к отходу? Время уже 1.25!
– Переодевайся, дорогой! А я помогу тебе!
Кабадзе усмехнулся:
– Впервые мне придется играть роль женщины.
– Это не так сложно.
Ровно в 2 часа они вышли из дома Кабадзе, направившись к крайнему с запада, стоявшему у самого склона зданию, в небольшом окошке которого мерцал приглушенный свет керосиновой лампы. В это же время две женщины также покинули дома. Одна направилась на запад, стараясь держаться ближе к развалинам, вторая – к тропе, поднимающейся к верхнему посту охранения базы боевиков. Что не осталось без внимания наблюдателей групп российского спецназа «Орион» и «Мираж».
В 2.05 майор Макаров, сменивший на посту наблюдения за аулом прапорщика Бирюкова, разбудил Тимохина:
– Командир! В ауле замечено движение!
– Что за движение?
– Из двух домов, включая жилище Кабана, вышли четыре женщины.
– Вот как? И куда они направились?
– Одна – к тропе перевала, ведущей к верхнему посту духов; вторая – на запад, мимо развалин. Скорей всего к западному посту раннего обнаружения противника. Две женщины прошли в крайний с запада дом ряда, ближнего к склону южного перевала.
– Ясно! Слова Кабана подтверждаются. Хан развел на базе настоящий бардак.
– Духи потеряли нюх, командир.
– А чего им опасаться? Уверенным в безопасности? Что совершенно не говорит о том, то наемники не в состоянии быстро мобилизоваться и организовать отпор противнику. Здесь собран сброд, имеющий богатый боевой опыт. Поэтому к Тарды выдвинуты две группы. Так что нам расслабляться не следует, а надо настраиваться на серьезный бой. Интересно, что за женщины вышли из дома Кабана?
– Может, обслуга?
– В два часа ночи?
– Но он тоже мужик. Мог трахнуть рабынь.
– Ему, Дима, надо думать, как вовремя слинять с базы, а не трахаться. Тем более устраивать групповуху. Ладно, продолжай наблюдение.
– Западный пост мне не виден.
– Его возьмут под контроль ребята «Миража», как, впрочем, и верхний пост нашего перевала. Им с противоположной вершины он виден хорошо.
– Получается, я напрасно поднял вас?
– Ты сделал то, что должен был сделать! Все, неси службу, я на боковую.
В 4 утра две женщины с постов вернулись в селение. Другие две, что были замечены наблюдателями боевых групп Главного Управления по борьбе с терроризмом, больше на улице не показывались. Аул уснул. Над ущельем наступила гробовая тишина последней ночи для боевиков и горной перевалочной базы Зелимхана Дакаева. И последней ночи рабства для невольников головореза Тимура Абадзе.
Среда, 6 октября, район расположения базы боевиков Зелимхана Дакаева.
К 8.00 бойцы групп спецназа «Орион» и «Мираж» вышли на рубеж штурма, рассредоточившись по вершинам склонов безымянного ущелья. В 8.10 Крымов вызвал Тимохина по станции малого радиуса действия:
