— И патроны, конечно, тоже важны, — добавил Олег и, плавно переходя с шага на бег, устремился к друзьям.
Снова оказавшись на улице, Олег опять поразился, несмотря на центр города, чистому, прохладному, вечернему воздуху. Тьма, спустившаяся на город, не оставляла воздуху ощущения прозрачности — из-за слабой освещенности даже этой, центральной улицы, видно было не очень далеко.
— Ходу, ребята! — Евгений поволок Андрея направо, — И чего ты, Олежка, столько там возился? Повяжут сейчас!
— Куда ходу? Сейчас поедем! — Олег выхватил брелок сигнализации и триумфально нажал на кнопку с нарисованным на ней открытым замочком. Лексус одобрительно гукнул два раза и подмигнул компании поворотниками.
— Дело! — одобрил Андрей, и устремился к правой передней двери. — Лишь бы Петя в милицию не заявил.
— Не заявит какое-то время, — улыбнулся Олег, — стоп, Женя, а кто за руль сядет?
— Ну, у кого ключи, тот и сядет! — Евгений одобрительно похлопал Олега по плечу.
— Да я же города не знаю, и вообще…
— А для нас руль у этой машины не с той стороны. Давай, Олежка, не кипишуй! — и Евгений, вслед за товарищем, направился к авто.
— Ну ладно! — Олег двинулся к двери, забрался в салон, огляделся. Необычно просторно, богатая кожаная отделка, дерево, хромированный металл. Высокая посадка — сидя за рулем видно крыши соседних машин, как в автобусе.
Двигатель завелся с полуоборота ключа, но догадаться об этом можно только по зажегшейся панели приборов, стронувшейся с места стрелке тахометра, да автоматически включившимся фарам — автосвет однако. А так звукоизоляция и тонировка отсекает салон автомобиля от всего, что наполняет мир снаружи. Красота! Хорошо, что коробка автоматическая. Переставил селектор — и дави себе — то на газ, то на тормоз. В целом, несмотря на то, что управлял огромным джипом первый раз в жизни, Олег освоился достаточно быстро. Все-таки не правый руль, вот с ним еще неизвестно как сладишь.
Свет фар уверенно разрезал темноту улиц ночного Хабаровска, колеса месили грязный асфальт, попутные авто, даже самые навороченные джипы с традиционными братками, почтительно уступали дорогу, никто не сигналил, даже если ты неправ. До окраины города, где обитал Евгений, добрались за двадцать минут.
— До завтра, ребята. Эх, хорошо погуляли, даже на Лексусе покатались! — Евгений пожал друзьям руки. — Смотрите, сразу домой! Я завтра рано заеду — и на рынок.
— Да, сейчас главное аккуратно и быстро доехать, — добавил Андрей, — а то Петя там, наверняка, уже очухался. И заявил в милицию. И вообще наши, небось, уже какой-нибудь план «Сирена» по городу в действие ввели. Ты давай, знаешь что, огородами поедем. Есть тут тихие дороги, безлюдные.
И они поехали. Темными, узкими проулками, где по обочинам для освещения дорог не стояло ни одного фонарного столба, где асфальт местами сменялся щебенкой, а местами грунтовкой, где навстречу не попадалось ни одного авто. Подвеска Лексуса обиженно стонала, кожа сидений скрипела, выдерживая вес ерзающих на ухабинах друзей. Но не один Андрей знал в Хабаровске тихие и безлюдные дороги. Повернув за угол мрачного, без единого светящегося окошка, административного здания, Лексус чуть не столкнулся с уазиком, крышу которого украшали «мигалки». Видимая даже в темноте и сквозь грязь милицейская окраска и большие буквы ДПС не позволяли надеяться на благополучное окончание вечера.
— Приехали, ребята. Выходим, показываем документы! — Седой, с усами, лет сорока сержант, по-привычке подошел к правой передней двери авто, ожидая встретить там водителя, но нарвался на Андрея. Этот тертый, многое повидавший мужик, делал все правильно — держался вне пределов досягаемости, руку держал на кобуре. Со стороны Олега его подстраховывал напарник — помоложе, зато с автоматом.
— Спокойно, ребята, мы свои! Вот мое удостоверение! — Андрей выходил из машины аккуратно, медленно, демонстрируя пустые руки. Олег последовал его примеру, вышел из машины, держа в руке свою «корочку» раскрытой, обращенной к автоматчику.
— Что свои — вижу, но что же это вы так — на угнанной машине, вечером, разъезжаете по темным улицам, — седой не расслаблялся, взял удостоверение, отошел подальше, разрывая дистанцию, чтобы спокойно его осмотреть.
— Да понимаешь, сержант, друг ко мне в гости приехал.
— И вы, значит, погулять решили… Машину угнали, погром учинили.
— Сержант, скажи, тебе сколько лет? — устало спросил Андрей.
— Сорок два, на пенсию скоро.
— Мне тридцать шесть, я подполковник. И никогда не смогу заработать на такую машину. А ты сможешь? — Андрей полуобернулся, и хлопнул рукой по капоту Лексуса.
— Не смогу, конечно.
— Вот он майор, ему тридцать три, — Андрей указал на Олега, — и он тоже никогда не сможет. И даже все вместе, включая его, — Андрей указал на автоматчика, — мы не сможем заработать на такую машину.
— И, значит, можно ее угонять? — угрюмо проронил седой, закрывая удостоверение Андрея.
— Угонять у вора, — Андрей снова хлопнул рукой по капоту, — и потом, кто сказал «угонять»? Вы ведь кого ищете?
— Семенов, кого мы ищем? — обратился седой к автоматчику.
— Трех бандюков, устроивших погром, избивших людей, угнавших автомобиль! — четко, как в школе милиции, отрапортовал Семенов.
— Вот видишь, а встретили вы наоборот — двух милиционеров, нашедших бесхозный автомобиль прямо здесь за углом, метрах в двухстах.
— А если предъявить этих двух милиционеров для опознания потерпевшим? — улыбнулся седой.
— А зачем? Вам что, премия за автомобиль не нужна? Мы охотно уступим вам честь его обнаружения брошенным в этом темном переулке, — улыбнулся Андрей.
— Далеко ехали то? — осведомился седой.
— Да пару кварталов осталось до дому, что обидно, потом бы бросили.
— Значится так, товарищ подполковник, — обратился седой к Андрею, отдавая удостоверение, — ключи оставьте в зажигании, а пешком, думаю, и отсюда потопаете.
— Спасибо! — Андрей прочувствованно протянул седому руку для рукопожатия.
— Спасибо большое, — повторил Олег, еще не веря, что их отпускают.
— Товарищ сержант, как же так? — начал Семенов.
— Отставить, Семенов, — сержант уже открывал дверь в салон, рассматривая интерьер.
— Ну… — промямлил Семенов, — значит, я тогда пошел в машину, докладывать об обнаружении брошенного разыскиваемого авто.
— Подожди, парень, не спеши, — в глазах и выражении лица седого, до этого такого серьезного, проступило какое-то озорство, — мне, как тут напомнили, сорок два года, и я не то, что купить, проехать никогда в жизни на таком авто не смогу.
Седой обошел машину, примерился к левой передней — водительской двери. Распахнул ее, еще раз всмотрелся в интерьер.
— Эээх, левый руль, и как они на нем только ездят, — проговорил он, забираясь внутрь.
— С трудом. Буржуи — что с них возьмешь, — Олег с интересом наблюдал сцену посадки.
— Я вон и уазик-то водить не могу, староват, — бубнил седой, и в этот момент двигатель Лексуса заурчал.
— А ты, Семенов, подожди чуток, садись вон в уазик, и давай за мной. Успеем мы еще этот Лексус обнаружить! — подмигнул седой на прощание то ли Олегу, то ли Андрею, после чего плавное электрическое поднятие тонированного стекла водительской двери навсегда отрезало салон и его лицо от друзей. Поначалу медленно, но постепенно ускоряясь, Лексус повернул за поворот, и продолжил свой путь по ночному Хабаровску.
Ежедневно в Японии, на специализированных аукционах, продаются десятки тысяч подержанных автомобилей. Огромное количество для такой маленькой страны. Система автоналогов, прохождения технического контроля и обслуживания организована так, что автомобиль, со дня выпуска которого прошло больше трех лет, во многих случаях уже выгоднее продать, чем содержать. Автомобильные свалки переполнены, в стране нехватка земли даже под жилье, и если бы не удавалось сбывать подержанные авто за границу, то японцам, наверное, пришлось бы сваливать их в океан, строя острова. Как они и поступают в последнее время с мусором.
Поэтому была организована система автомобильных аукционов. На данный момент — самая передовая в мире. Из-за нее подержанные японские машинки, даже несмотря на руль, расположенный справа — желанное приобретение во многих странах. В том числе и в России. Хозяин пригоняет авто на специальную площадку для продажи через аукцион, машина фотографируется, независимый эксперт от аукциона оценивает ее состояние, выставляя баллы от 5 (идеал) до 0. Отдельно оценивается состояние салона. В результате каждый автомобиль получает «аукционный лист» — официальный документ, где, помимо упомянутых оценок, отражены цвет, пробег, комплектация, мельчайшие недочеты, вплоть до царапин на бампере и трещин на стеклах. Естественно, если машина побывала в аварии или «тонула» во время очередного, нередкого в Японии цунами, все это также найдет отражение в аукционном листе. Приобрести такую машину — совсем не то, что купить «кота в мешке» на обычном российском авторынке.
