Стаковски сидел в одиночестве, не снимая плаща и опустив обе руки в карманы.
Анна выбрала место рядом с какой-то старухой и, судя по движениям губ, оживленно с ней болтала. Василия нигде не было видно, но по логике ему следовало находиться в противоположном конце вагона. Снаружи. Бедняга.
Вольс решил прибегнуть к мягкому убеждению. Не опуская рук в карманы, он прошел по коридору и остановился перед Стаковски. Американец сидел, не отрывая глаз от пола. Вольс улыбнулся и произнес:
— Дэвид! Подумать только!
Стаковски посмотрел на него снизу вверх.
— Вольс...
— Мы встречались всего несколько раз. Вот уж не думал, что вы меня помните. Можно к вам присоединиться? Я еду с друзьями. — Он сел напротив Стаковски и, пошарив в кармане брюк, извлек сигареты и зажигалку.
Американец не сводил с него испуганных глаз.
— У меня этого нет.
Вольс выдохнул дым и еще раз улыбнулся.
— С вашей стороны было не слишком разумно упоминать об этом. Что если я по чистой случайности оказался с друзьями в этом поезде и понятия не имею о маленькой ампуле, которую вы получили от Врончека? Согласитесь, шпион из Вилтона получился никудышный. Но нахальства ему хватало. Что и позволило вам получить определенный перевес. А теперь послушайте меня, Дэвид. Вы расскажите мне все, что вам известно, о швейцарском бизнесмене, которому вы передали эту штуковину, а я не далее чем через час позволю вам сойти с поезда. Большего я вам обещать не могу. Я и так рискую нажить себе неприятности. Но чего не сделаешь ради старого знакомого.
— Идите к черту! — отозвался Стаковски дрожащим голосом.
— Завидую вашему мужеству! Но, между нами говоря, я далеко не такой атеист, каким мне следовало бы быть. Я верю в Бога, в рай, а в силу своей работы надеюсь, что чертей и ада, который они населяют, все же не существует. Хотя сознательно рискую попасть в него после смерти. Но перед вами, Дэвид, вопрос стоит несколько по-другому. Готовы ли вы пережить ад еще до смерти? Потому что мы в состоянии его вам обеспечить. Я не имею в виду себя лично, поскольку не занимаюсь выколачиванием информации. Но, поверьте, некоторые из моих сотрудников склонны весьма грубо обращаться с несговорчивыми противниками. Рассказывайте и считайте, что отсчет вашего часа начался. А если вас все-таки поймают, я постараюсь нажать на нужные рычаги, чтобы вас как можно скорее на кого-нибудь поменяли. Наши простофили то и дело попадаются в ваших краях. Что скажете?
Стаковски молчал.
Вольс рассмеялся.
— Проклятие! С вами трудно договориться. Ладно! Вы победили! — Он оставил сигарету во рту и протянул Стаковски обе руки.
— Что?
— Я подскажу вам, где найти судно — этим вечером. Или, в крайнем случае, утром. Оно доставит вас в Сан-Марино, куда вы с самого начала и направлялись. Но уж вы пообещайте никому не рассказывать о моей сговорчивости. Не то плакала моя надбавка за риск! — И он еще раз рассмеялся. Стаковски неуверенно улыбнулся. — Итак, Дэвид?
— Что вы сделаете с Алиярдом?
— Его фамилия Алиярд?
— Томас Алиярд.
— Что ж, мы, разумеется, постараемся раздуть эту историю, но его уже в ближайшее время на кого-нибудь поменяют. Вместо вас. Так мы с вами договорились?
Дэвид Стаковски растерянно посмотрел на него.
— Вы и в самом деле мне это обещаете?
— Совершенно определенно. Более того. В этом поезде едут люди из албанской тайной полиции. Поверьте, я мог бы порассказать вам немало ужасов о их некомпетентности. В отличие от них, мы с вами все здравомыслящие люди. Вы, я, этот парень — Томас Алиярд?
— Да.
— ЦРУ?
— Да.
— Хм. Понимаете, — произнес Вольс, переходя на доверительный шепот и слегка наклоняясь вперед, — мои люди будут обращаться с этой ампулой в высшей степени осторожно. Так же, как и ваши обращались бы на их месте. Насколько мне известно, это весьма скверная штуковина. Страшно подумать, что с ней могут учинить эти албанские остолопы. Им ничего не стоит откупорить ампулу и истребить всех находящихся в этом поезде, а заодно и на несколько миль вокруг. Уфф, — Вольс совершенно искренне вздрогнул.
— Что вы хотите узнать?
— Молодчина. — Вольс кивнул. — Стало быть, договорились. — Он решил для начала спросить о чем-нибудь простом и легко поддающемся проверке. — Под каким именем едет этот самый Алиярд?
— Томас Рейнольдс. Швейцарец, как я уже говорил.
— И что он из себя представляет? Я имею в виду, насколько сговорчивым он может оказаться? Он вооружен?
Лицо Стаковски осунулось.
— Я дал ему оружие. То, которое подобрал у Ворончека вместе с ампулой. Вообще я терпеть не могу оружия. Но тогда был слишком напуган.
— Нисколько вас не виню. Так что с этим оружием?
— Я отдал его Алиярду. Он не хотел брать, но я его уговорил.
— Что за оружие?
— Не знаю. Какой-то автоматический пистолет.
— Хорошо. Как он намерен покинуть страну?
— Мне он сказал дождаться, пока все утихнет, прежде чем пытаться пересечь границу. — Вольс не стал задавать наводящих вопросов, позволяя Стаковски выговориться. — Он не вдавался в подробности, но, уверен, кто-то переправит его через Адриатику.
— Вполне вероятно. Он не называл никаких имен? Чего-либо более определенного?
— Нет. Мне ни к чему было об этом знать.
— Что ж, пожалуй, это все. Приятно, что этот Алиярд, по-видимому, знает, что делает. Будет легче взывать к его здравому смыслу. Оставайтесь здесь, пока поезд не остановится. До станции осталось совсем немного. Мы сойдем вместе. Потом вы сядете на судно, о котором мы говорили, и сможете позабыть обо всей этой истории.
Стаковски громко вздохнул. Вольс почувствовал жалость к этому человеку. Рук албанской тайной полиции американцу не миновать, но он постарается, чтобы его как можно быстрее переправили в Москву. Там Стаковски, по меньшей мере, может рассчитывать на более человечное отношение.
— Благодарю вас, Дэвид, — искренне произнес он и встал.
Выходя, Вольс обменялся взглядами с Анной. Девушка понимающе кивнула. До остановки в Дураццо оставалось полчаса.
Поравнявшись с купе, которое занимал Иван, Вольс постучал и вошел. Иван резко повернулся к нему, сжимая в руке пистолет.
— Успокойся. — Вольс закрыл за собой дверь и на мгновение прислонился к ней.
— Слушаю вас, товарищ майор.
— Жду тебя в коридоре через шестьдесят секунд.
— Есть, товарищ майор.
— Поменьше официальности, Иван. — Вольс вышел в коридор, миновал купе Алиярда и заглянул к Петру. — Пойдем со мной.
Петр кивнул.
Иван вышел из купе одновременно с Анной, появившейся в конце коридора.
Вольс показал большим пальцем на дверь. Петр остановился с правой стороны, Иван — слева. Анна держалась позади, извлекая из сумочки такой же, как у Вольса “Вальтер”. Петр и Иван тоже достали свое оружие.
Вольс негромко постучал в дверь купе.
— Мистер Алиярд? Меня зовут Эфраим Вольс. Я друг Дэвида Стаковски.
Ответа не последовало.
— С вашего позволения я войду. Я не причиню вам вреда.
Вольс бросил взгляд на Анну, затем — на Ивана и Петра. Потом облизал пересохшие губы и повернул ручку двери.
— Проклятие! — Он потянулся под свитер за пистолетом, двумя прыжками пересекая купе. Стекло из окна было аккуратно вырезано, и при дыхании изо рта у него шел пар. Сжимая оружие в руке, Вольс выглянул наружу. За спиной у него раздавались возбужденные голоса Петра и Ивана. Ему показалось, что он расслышал смешок Анны.
Не сумев разглядеть в темноте ровным счетом ничего, Вольс отвернулся от окна.
— На крышу. Будьте осторожны. Если он там, возьмите его в кольцо и позовите меня. Быстро!
Он посмотрел на Анну. Лицо ее было совершенно серьезно, но в глазах светилась ирония.
— Этот американец или швейцарец...
— Он американец. Из ЦРУ.
— Хороший профессионал.
— Вероятно, он спрыгнул с этого проклятого поезда, когда я сел на него. — Вольс зажмурился и тряхнул головой. Потом открыл глаза. — Тяжело дышит во сне! — Он еще раз перевел взгляд на вырезанное стекло и проклял свою собственную глупость. Положил руку Анне на плечо и обнял ее.
— И все-таки он отличный агент, — выдохнула Анна.
Эфраим Вольс расхохотался...
Он бросил сумки на пол. Слегка повел назад левой ногой, на ходя и захлопывая дверь. Затем пробежал глазами по каюте. Размерами она весьма уступала апартаментам, которые он снимал в немыслимо дорогом районе для иностранцев в нескольких кварталах от Ватикана, но обставлена была лучше.
Эйб Кросс закурил сигарету и подошел к окну, сознательно напоминая себе, что это иллюминатор и думать о нем следует только так. Иллюминатор выходил на причал, на котором Кросс не увидел ни малейших признаков жизни. Хотя, в столь ранний час, оно и не удивительно. Несмотря на долгие годы службы в ВМФ, он так и не привык чувствовать себя как дома на борту судна. Правда, в спецподразделении СЕАЛ большую часть времени он проводил, бегая, плавая, накачивая мышцы и стреляя, а впоследствии — обучая других, как делать то же самое.
