– Ушиблись? – Я тут же выскочил из машины и нагнулся над ней.
– Кажется, что-то с ногой... Очень больно... Ой! – Она вскрикнула и забавно сморщила нос, как только я дотронулся до ее голени.
– Давайте доберемся до машины, – предложил я.
– Сейчас... – Девушка неловко поднялась на одной ноге. – Я сама... А вы поищите мою сумку. Она вон там, в кустах...
Сумочку я отыскал почти сразу в луже под кустом, а когда обернулся, Таня уже неловко взбиралась на заднее сиденье «мерса».
– Возьмите. – Я протянул ей сумочку. – Сейчас приедем в часть, и вас посмотрит наш хирург, он у нас великий спец по синякам, вывихам и прочим напастям. – Обойдя капот, я сел на водительское сиденье и протянул руку к ключу зажигания, но его в гнезде не было.
– Спокойно, Игорь Васильевич, – раздался за спиной Танин голос. Совсем другой, нежели пару мгновений назад – твердый и уверенный. – Ключи от «мерса» у меня! Не делайте резких движений, медленно поворачивайтесь ко мне.
Не ожидал от фотомодели (или баскетболистки?). Пришлось подчиниться. На меня в упор, прямо в лицо, смотрел черный ствол пистолета «ТТ». С такого расстояния даже фотомодели не промахиваются, а попадание гарантирует летальный исход на месте. Ну и тварь! Ловко она меня...
– Будешь дергаться – пристрелю!
– Не сомневаюсь. – Я старался говорить как можно спокойнее – черт его знает, какие нынче нервы у фотомоделей, которые баскетболистки. – Чего тебе надо?
– Для начала возьми вот это. – Она швырнула мне какие-то железяки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся наручниками и ключом от них.
– Пристегивай себя к рулю! Левую руку! Быстро! – Приказы сыпались, как горох. Ну баскетболистки пошли...
Мне ничего не оставалось, как повиноваться.
– Ключ аккуратно бросай назад, – продолжала она в том же духе.
Хитрая тварь! В таком положении мне до нее не дотянуться. Аккуратно бросил ключ за спину. Подхватив его, она убрала во внутренний карман куртки. Это я успел разглядеть боковым зрением.
– Твои документы, оружие и мобильник у меня, – сообщила баскетболистка, она же фотомодель. – Сиди и не дергайся!
– Давай ближе к делу. – Я решил внести определенность в наши отношения.
– Слушай меня внимательно и запоминай – мне терять нечего! Я больна СПИДом и жизнью своей не дорожу. – Девушка сделала паузу, давая мне переварить услышанное. – Ясно тебе?
– Ясно. Что дальше?
– Мне нужно попасть в вэ че... Любой ценой.
– Я тебя и вез туда. Зачем же это соло на пистолете? – Я было повернул к ней голову, но реакция у фотомодели была баскетбольная:
– Не дергайся, смотри вперед, на дорогу! А соло на пистолете затем, что мне так просто не пройти КПП. И там вояк много, а здесь ты один, к тому же такой галантный...
Вот дрянь, еще издевается. Наши глаза встретились в зеркальце заднего вида.
– Ну и что же, я должен тебя в карман себе положить, как Иван-царевич свою лягушку прекрасную?
– Нет, Иван-царевич по имени Игорь Васильевич, в карманах у тебя, поди, негигиенично. Я сделаю проще. За полкилометра до КПП накроюсь брезентом, что у тебя тут лежит. – Она не отвела пистолета от моего затылка. – А пистолет будет глядеть тебе в спину, в самый позвоночник. В случае чего, если не убью, то обездвижу на всю оставшуюся жизнь.
Вот стерва, прямо читает мои мысли.
– Тебя проверять не будут, и мы проедем на территорию вэ че. Ключ от наручников получишь, когда подъедешь к гаражу. Там я скажу, что делать дальше.
– А если на КПП заметят наручники? – задал я вполне резонный вопрос.
– Это твоя головная боль. Прикроешь их ладонями... Никто ничего не должен заметить, я уже проверяла. В любом случае первая пуля – тебе, да и пара ребят с КПП пострадает... – Голос баскетболистки стал глуше и печальней. – А мне бы этого не хотелось. В твоих же интересах не демаскировываться.
Фотомодели и баскетболистки сильны не логикой, а совсем другим, но эта... Ну что за девка! Профессиональная диверсантка? Тоже непохоже, ей вроде действительно жаль солдат с КПП... Или играет, артистка поганая?
– Ну, хватит вопросов. Пора ехать... – подытожила артистка. Или диверсантка?
– Хорошо. Только сигареты брось, курить охота...
– Какие сигареты? – насторожилась она.
– В куртке лежали, вместе с удостоверением офицера... Тоже решила прикарманить? – Я вел беседу как можно спокойней, свободной рукой роясь в карманах. При этом я незаметно, вполоборота развернулся к Татьяне.
– Не было там ничего. – Кажется, девица немного смутилась.
– Значит, выпали, – продолжал я незатейливый треп, отбрасывая куртку на сиденье. – А-а-а, вон они, под брезент завалились, – показал я глазами в угол.
Девушка машинально глянула в указанном мною направлении. Трудно действовать в моем положении: тесно, одна рука скована, вооруженный противник за спиной... И все же это – последний шанс.
...Ребром правой ладони я ударил по стволу «ТТ» так, чтобы выстрел ушел вниз. Так и получилось! Девчонка не блефовала – пистолет был заряжен боевыми патронами, и у меня слегка заложило барабанные перепонки. Той же рукой я поймал ее кисть и ткнул костяшками в стекло закрытого окна, перегибая кисть под прямым углом. Пистолет выпал, я отпустил захват и коротко ткнул диверсантку сложенными вместе пальцами в сонную артерию. Она отрубилась сразу – эх, диверсантка, она же баскетболистка, она же фотомодель...
Перво-наперво я вытащил у нее из внутреннего кармана ключ от наручников и отковался. Теперь, милая, роли круто изменились. Бесчувственную кисть тонкой, бледной руки я прицепил к задней дверце. А сейчас оружие...
Ну вот! Пока очаровательная фотомодель-баскетболистка-диверсантка приходит в себя, можно немного поразмышлять.
Самое правильное и милое дело – без лишних разговоров сдать эту красавицу в особый отдел части. Вот там пусть с ней и разговаривают. Пожалуй, так и поступлю... Дело, между прочим, серьезное, и патроны в «ТТ» не холостые! Подброшу чекистам работенки... И все же, не гони, гвардеец... Меня подмывало просто, по-человечески расспросить эту Таню, зачем она все это проделала и чего хочет добиться в итоге?
Тем временем фотомодель-диверсантка почти оклемалась. Ударил я ее не сильно, дозируя удар, в расчете отключить на несколько минут.
– С добрым утром, Танечка. Как видишь, ошибиться может каждый. – Я старался говорить обычным, вежливым тоном. – Что теперь прикажешь делать с тобой?
– Делай что хочешь... – Голос ее звучал обреченно. Казалось, ей было все равно. – А лучше пристрели! Может, орден Мужества дадут...
– Ты действительно больна СПИДом? – Я не оставлял надежды разговорить ее.
– Хочешь попользоваться? – Она усмехнулась.
– А вот на это я уже могу сильно обидеться. – Девица действительно начала выводить меня из терпения.
– А мне плевать на твои обиды! – Ее круглые, светло-карие глаза смотрели на меня в упор.
– Слушай, за что ты на меня так взъелась? Я всего лишь хотел подвезти тебя до воинской части... По твоей же просьбе. Или ты вообще ненавидишь военных? – Этот вопрос я подбросил наудачу.
И, кажется, попал в точку!
– А за что вас любить? – Глаза у девушки стали еще ярче и заблестели. – Защитники Отечества! В стране вон чего творится, а вы только и думаете, что бы украсть, за забор вынести и продать подороже! Гвардейцы-десантники хреновые... – В выражениях девушка не стеснялась.
– Ты прямо как на митинге...
– А что? Неправда?
– Люди-то разные... Или ты считаешь, что все офицеры – сволочи продажные?
– Вот тебя взять, к примеру. – Карие глаза слегка прищурились. – Что, на капитанское жалованье «мерс» и мобильник приобрел? А в сумке у тебя, я посмотреть успела, «зеленью» несколько тысяч! Это что? Зарплата ротного?
Ух, как она меня! Еще вопрос – кто кого сейчас допросит! Глазастая, стерва.
– Ну, «мерс» мне подарили...
– Ой рассмешил! Хоть перед смертью похохочу!
И она звонко, по-девчоночьи рассмеялась.
– Слушай, я ведь правду говорю... – Я вновь начал заводиться.
– Верю! А деньги ты заработал потом и кровью! Верю, Игорь Васильевич. – Девушка перестала смеяться, ее глаза снова стали печальными.
– Да здоровьем матери клянусь! – неожиданно выдохнул я. Ох и достала меня эта Танька...
Она не сразу нашлась, что ответить.
– Ты... Вот так вот... Здоровьем матери распоряжаешься? – Слова были хлесткие, а тон им не соответствовал, он был какой-то неуверенный.
– Машину мне один человек подарил... Толя Говор, может, слыхала?
– Нет, не слыхала.
– Я помог ему... Когда ему было трудно. Вот он и отблагодарил. Что, верится с трудом? А я ведь правду говорю!
Фотомодель, похоже, не верила ни одному моему слову. В глазах ее теперь читались презрение и брезгливость.
– Ладно, – неожиданно произнесла она, – может, и подарили тебе этот «мерс». Мне-то какое дело... Ну вот теперь и вези меня в нем к своим обожаемым начальничкам.
