Сидя за столом, устланным бордовым плюшем, он шелестел клавишами ноутбука – просматривал электронную почту, каковой, как всегда, было немало. За этим занятием и застала его Нина Чайка – мужеподобная женщина неопределенного возраста, с немытой коротко стриженной головой и нервным взглядом. Короткая скрипучая кожанка сглаживала и без того плоскую грудь, навевая подсознательные мысли о бронепоездах и комиссарах в пыльных шлемах.
– Товарищ Артур, – дождавшись, когда Карташов закончит чтение, Чайка по-мужски откашлялась в кулак и, подойдя к столу по алой ковровой дорожке, продолжила с дружелюбной укоризной: – Вы слишком много работаете и совершенно не заботитесь о своем здоровье. Западные компьютеры очень вредны для глаз. Если не вы – кто будет спасать нашу многострадальную родину?
– Раньше думай о Родине, а потом – о себе, – цитатой из комсомольской песни 70-х ответил Карташов. – Ты откуда приехала?
– Из Подольска.
– Что там?
– Наша первичная ячейка совершила налет на пункт сдачи стеклотары.
– Зачем? Это же не гастроном...
– Пустые бутыли незаменимы для приготовления «коктейля Молотова». Который, в свою очередь, пригодится нам для борьбы с империалистами.
– А что в Наро-Фоминске?
– Амнистированные преступным режимом соратники приступили к агитации населения. Пока – мирными средствами.
– Что у серпуховских ребят?
– Готовятся к нападению на «МакДональдс». Хватит кормить русский народ американской жвачкой!
Карташов устало взглянул на Чайку. Несмотря на показательную преданность, эта соратница всегда вызывала у него смутную тревогу. То ли слишком трескучими фразами, напоминающими передовицы «Правды» конца тридцатых, то ли безумным взглядом темных глаз.
Ситуация, тем не менее, требовала адекватного ответа. Возвысившись над столом, Карташов продемонстрировал полувоенный френч наподобие тех, которые так любили советские вожди в тридцатые годы. После чего произнес несколько фраз о будущем России и собственной мессианской роли в ее истории.
Глаза Чайки увлажнились. Карташов на всякий случай отодвинулся от нее подальше.
– Кстати, товарищ Артур, а что вы думаете по поводу амнистии наших ребят? – осторожно спросила соратница. – Не кажется ли вам, что это – какая-то хорошо продуманная провокация? Нельзя недооценивать врагов...
– Преступный режим на своей шкуре почувствовал нашу силу, вот и решил предложить мировую, – привычно отмахнулся «товарищ Артур», понимая, впрочем, что здесь действительно что-то не так.
– Может, нашим соратникам, особенно молодым и горячим, стоит перейти на нелегальное положение?
– Не думаю. Пока – нет, – механически ответил Карташов, продолжая просматривать на ноутбуке полученную почту.
И тут внимание его привлекло одно из писем. Это был не рекламный спам и не послание соратников, по своей однотипности мало чем отличающееся от спама. Отправитель, не пожелавший назваться своим настоящим именем, прислал сканированную копию его агентурного досье из советского еще КГБ. Конечно, это было не все досье на Карташова, а лишь обязательство о добровольном сотрудничестве с «органами» под агентурным псевдонимом «Троцкий».
– Поддержка народных масс ширится с каждым днем! – счастливо выкрикнула Чайка и скосила глаз на монитор, силясь рассмотреть картинку.
Карташов захлопнул ноутбук.
– У меня действительно болят глаза от компьютера. Извини, Нина, мне надо побыть одному.
Закрыв за соратницей бронированную дверь бункера, Карташов прошел в комнату отдыха, оборудованную за неприметной панелью. Улегшись на кушетку, он долго соображал, какого черта спецслужбам вновь понадобились его услуги. Ведь ге-бе не напоминали о себе аж с начала девяностых.
Мелодичный зуммер мобильника прервал размышления. Карташов взглянул на табло – номер не определился.
– Алло...
– Здравствуйте, Артур Николаевич, – с безукоризненной вежливостью молвила трубка. – Как поживаете? Как здоровье?
– Кто вы такой?
– Я представляю людей, от которых зависит ваша дальнейшая карьера. А, может быть, и нечто большее, – невозмутимо ответствовал неизвестный.
У обитателя бункера парализовало речевой аппарат: отвечать хамски означало признать свое поражение уже в дебюте беседы, отвечать вежливо – признать унизительную зависимость от неизвестного наглеца.
– Что вам надо? – сдавленно спросил Карташов после недолгой паузы.
– Не хотели бы с нами встретиться?
– Зачем?
– Переговорить.
– О чем?
– О вашем будущем, например. Кстати, вы получили наше письмо по электронной почте?
– Я каждый день получаю сотни писем! – Карташов сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
– Но на наше письмо вы не могли не обратить внимания... Или вы действительно считаете, что у нас нет обоюдоинтересных тем для беседы?
– А если я откажусь?
– То очень скоро об этом пожалеете, – ответил звонивший со скрытой угрозой.
– Эт-то еще почему?
– Потому что теперь у нас достаточно возможностей решить вашу дальнейшую судьбу, – с ледяной учтивостью гангстера отрезал говоривший. – Так вы согласны на встречу?
– Согласен.
– Через полчаса ждите во дворе за гастрономом, напротив вашего бункера. За вами подъедут. И никому не рассказывайте о нашем звонке – это в ваших же интересах! – Короткие гудки известили об окончании разговора.
Полчаса, прошедшие в ожидании встречи, показались Карташову сутками. Хотелось сосредоточиться, прикинуть возможные варианты предстоящего разговора и отыскать собственные контраргументы, однако текущие партийные дела не позволили собраться с мыслями. Телефоны звонили с особой настырностью, факс гнал бесчисленные сообщения, как телеграф на картине «Ленин в Смольном», а соратники – бледные юноши со взорами горящими – одолевали бестолковыми расспросами о текущем моменте.
– У меня конспиративная встреча с моими соратниками! – объявил Карташов, нисколько при этом не соврав и, ни с кем не прощаясь, скользнул за бронированную дверь бункера.
Черная «Волга» уже стояла у условленного места. Рядом с открытой дверью переминался с ноги на ногу румяный седоватый дедок – бывший лубянский следователь Карташова, крутивший его в середине семидесятых. Судя по слишком вольным манерам, теперь он наверняка был на пенсии.
– Ну, здравствуйте, Артур Николаевич! – душевно улыбнувшись, следователь сделал приглашающий жест. – Садитесь.
– Один раз вы меня уже посадили, – хмуро напомнил Карташов.
– И тем самым способствовал появлению вашего политического капитала, – прозвучало вполне справедливое напоминание.
Всю дорогу Карташов молчал – хмуро поглядывал в окно, прикидывая, куда его везут – на Лубянку или в одну из конспиративных квартир ФСБ, разбросанных по всему городу. Когда «Волга» выехала за МКАД, он приуныл; везли за город, и это означало, что разговор будет долгим и важным.
Конечным пунктом путешествия стал какой-то огромный хозяйственный комплекс, судя по глухому трехметровому забору, многочисленным камерам наружного наблюдения и неулыбчивым охранникам с протокольными физиономиями – то ли кремлевский, то ли гебешный.
– Ведите себя хорошо, – ласково попросил бывший следователь и добавил совсем доверительно: – Знаете, это я вам послал сегодня то самое электронное письмо.
– Чтобы меня шантажировать?
– Если бы я действительно хотел вас шантажировать, я бы потребовал с вас денег. А то, мол, занесу в редакцию какой-нибудь бульварной газетенки из числа тех, что у метро продаются.
– Зачем же было посылать?
– Просто так. О таких вещах иногда стоит напоминать, – улыбнулся дедок, выходя из машины.
«Волга» неторопливо вкатила за ворота. Карташов сосредоточенно смотрел в затылок водителю, стараясь понять, чего ждать впереди. Безукоризненно выбритый затылок не выражал никаких эмоций. Когда машина подъехала к небольшому нарядному домику под черепичной крышей, водитель сказал негромко:
– Мобильник отдайте, – и протянул ладонь.
Розовощекий здоровяк, встретивший Карташова на пороге, отрекомендовался эфэсбешным генералом Юрием Подобедовым. Впрочем, он не нуждался в представлении – гость несколько раз видел его в официальной кремлевской хронике. А вот невзрачный тип с бегающими глазками, сидевший в каминной зале, оказался птицей куда более высокого полета. Это был Алексей Кечинов – высокопоставленный функционер администрации Президента.
– Присаживайтесь, – нервно бросил Кечинов. – Надеюсь, вы догадываетесь, для чего мы вас сюда вызвали?
– Вызывают обычно повесткой, – напомнил Карташов агрессивно.
– За этим не заржавеет... если потребуется, – улыбнулся гебешник. – Но мы решили пойти вам навстречу и побеседовать по-дружески. Доверительная человеческая беседа – она надежней. Зачем создавать всю эту шумиху, ненужную рекламу...
