Разговор пришлось прервать, поскольку в баре появилась неожиданная гостья – Тамара, жена Сергея Янчуковского, представлявшего в ранге посла Россию в международной организации.
– Какие люди! – приветливо распростерла объятия Инесса и тут же крикнула: – Ляля, угощай дам!
Пока женщины обменивались приветственными поцелуйчиками, та самая «серая мышь», возведенная Инессой в ранг хозяйки салона, встала за стойку бара. Вообще в салоне прислуги никакой не было. Все держалось на плечах Ляли. Инесса ужасно боялась утечки информации, поэтому в холл и бар никогда не допускался обслуживающий персонал. Массажистки, косметички, парикмахерши, маникюрши, визажистки, инструкторы по бодибилдингу и шейпингу находились на первом этаже особняка, с отдельным входом со двора.
Ляля знала вкусы своих дорогих посетительниц. На подносе подала три фужера с шампанским, незаметно подлив в фужер Инессы немного французского коньяка.
– Почему грустные глазки? – беря свой фужер, поинтересовалась Инесса, глядя на Тамару.
Та ответила не сразу. Шампанское лишь пригубила. Было ясно, что ее больше интересует общение с Аллой Константиновной. Но Инесса не собиралась отпускать бразды правления на своей территории.
– Давай выкладывай, пока народ не привалил.
Тамара постаралась придать своему маленькому, испещренному пороками личику невинное выражение и пожаловалась:
– По Европе упорный слух гуляет, что вот-вот Андрея отправят в отставку. Я в ужасе. У Сережи руки трясутся. Он же из его команды. Новый министр перетряхнет весь МИД. Никто не удержится. Это раньше трудоустраивали. Начнется время безработных послов. А жить на что? Зарплаты посла хватает только на оплату колледжа для дочери. Коммерцией ему по статусу заниматься нельзя. Предложений выгодных много, но мы от всего отказываемся… – Тамара пустила одну слезинку, аккуратно сбежавшую по щеке. – Неужели Андрея снимут? Алла Константиновна, он ведь такой потрясающий дипломат!
Некоторые вопросы внешней политики входили в компетенцию Суховея, поэтому, загадочно улыбнувшись, Алла Константиновна наставительно заметила:
– Служить надо не Андрею, милочка, а России и ее президенту. Не знаю, как у вас в Европе, а у нас никто никуда не собирается.
Тамара хищно улыбнулась. Ее слишком большой рот с крупными зубами абсолютно не сочетался с маленькими глазками, напряженно выглядывавшими из-под низкого лобика. Такое же несоответствие наблюдалось и во всей фигуре. Покатые плечи и полные руки принадлежали даме, любящей большое декольте и тяжелые бриллиантовые колье, а узкие бедра с оттопыренной попкой подходили скорее девчонке, любящей кататься на мотоциклах.
– Значит, тревога ложная?
– Все ходим под Богом, – заключила Инесса, – вон Василису Георгиевну Столетов бросил ради какой-то журналистки.
– Это который из аппарата президента?
– Он самый.
– И что ж? Никакой управы? – насторожилась Тамара. О своем после она точно знала, что в ее отсутствие он спит с секретаршей. Но как-то и в голову не приходило относиться к этому серьезно.
– Какая нынче управа? – вздохнула Алла Константиновна, подумав о чем-то своем, сокровенном.
К стойке подбежала совсем новая подружка Инессы – Галина, жена германского миллионера, так, во всяком случае, считалось среди российских предпринимателей. Ездила она на шестисотом «мерседесе» с шофером и одевалась только в самых роскошных магазинах Европы. Когда-то, давно, была балериной и поэтому до сих пор обладала уникальной фигурой. В зависимости от настроения умела выглядеть то совсем девчонкой, то старенькой девушкой. Мужчины же, не обладавшие наметанным женским глазом, принимали ее за женщину без возраста, благо одевалась она элегантно, но с вызовом.
– Галина, ты не забыла, что мы с тобой завтра летим на Лазурное побережье? – громко спросила Инесса.
– Покупаться в море? – завистливо оживилась Тамара.
– Возможно, – не стала уточнять Инесса, поскольку, кроме Тамары, все знали о ее страсти к рулетке.
Галина весело зааплодировала, произнесла свое любимое словечко: «Зупер!» – и бодро продолжила:
– А я принесла вам на пробу целый набор кремов потрясающей японской фирмы «Шашейда»! Самые роскошные дамы в Европе без ума от этой косметики. Зупер!
В холле раздались вздохи-охи. Это означало, что пришла Василиса Георгиевна. Инесса направилась к ней навстречу со словами искреннего сочувствия:
– Дорогая, мы уже все знаем. Какой ужас! Какой подонок!
Василиса Георгиевна, высокая, сухая женщина, любительница большого тенниса и морского загара, обвела всех грустным взором и тихо подтвердила:
– Да, мы с Геннадием Владимировичем расстались. Можете представить – с чем я осталась? Квартира, требующая ремонта, и четырехлетняя «шестерка».
– А дача?
– Там теперь живет другая хозяйка.
– Журналистка? – выпалила Тамара.
– Девочки… – голосом классной дамы пропела Алла Константиновна.
Появившаяся вслед за Василисой Георгиевной Майя Зарубина, трясясь от негодования и желая вступиться за поруганную женскую долю, начала без прелюдии:
– Что же это получается?! На кой хрен такая демократия? Таких женщин оставлять без средств к существованию? Настоящее варварство!
После ее слов все дамы заговорили в один голос. Обтянутые золотистым шелком стены бара содрогались от возмущенных возгласов и призывов к всевидящему Божьему оку.
Александр Курганов развил кипучую энергию и с утра до ночи пропадал в магазине, наблюдая за перестройкой помещения. Он, как настоящий прораб, вникал во все тонкости, высчитывал каждый освобождающийся квадратный метр площади, настаивая, чтобы салон был как можно просторнее. На длинном канцелярском, перемазанном краской столе валялась кипа каталогов с офисной мебелью и вариантами дизайна. От угрюмой апатии Курганова не осталось и следа. Он почувствовал вкус к жизни. Самое страшное осталось позади. Цунами выслушал их рассказ вполуха, лаская руками принесенные фалары, которые погрузили его в воспоминания молодости и на некоторое время размягчили закованное в обручи воли сердце. Веня и Курганов долго спорили – надо или не надо говорить Цунами о том, что коллекционеру было произнесено его имя. И пришли к выводу, что лучше ничего не утаивать. Эта информация заставила Цунами оторваться от созерцания фаларов. Он окатил приятелей мертвенным взглядом стеклянных зрачков. Тут впервые с ужасом они увидели этот ничего не выражающий взгляд, как будто сами заглянули в бесцветную стеклянную бездну. Его оказалось достаточно, чтобы оценить всю глупость содеянного.
Ни один человек не сталкивался с этим взглядом дважды. Он являлся приговором, не подлежащим обжалованию.
Но, должно быть, слишком давно Цунами мечтал о встрече с фаларами, поэтому, ничего не сказав, опустил глаза, отложил драгоценные диски и протянул Вениамину карточку с названием столичного банка.
– Езжайте туда, там получите ссуду на вашу затею. Помещение вам определено на Садовом кольце, сбоку от кинотеатра «Форум». Увидите заколоченное здание. Возле него сегодня в шесть вечера вас будет ждать человек со всеми документами. С завтрашнего дня можете начинать ремонт.
Веня и Курганов переглянулись, словно ожидая друг от друга подсказки, какими словами лучше благодарить Цунами. Но Цунами, не поднимая головы, сам пришел им на помощь.
– Нечего благодарить за работу. Идите. Мне вы больше не интересны.
Понурив головы, они вышли и только на улице позволили себе вздохнуть полной грудью.
– Кажется, пронесло… – выдохнул Веня.
– Проскочили, – буркнул Курганов, понимая, что был на волосок от гибели.
Сейчас, с головой погрузившись в ремонт, он несколько оправился от взгляда Цунами, постоянно убеждая себя, что больше им встречаться не придется. С криминалом было завязано навсегда, по крайней мере Курганов был в этом категорически уверен. Веня не возвращался к разговорам о коллекционере. Крутился по Москве в поисках фирм—поставщиков компьютеров. Вместе они встречались лишь поздно вечером, когда рабочие уже уходили. Пили чай с бутербродами и строили планы. В банке им выдали льготный долговременный кредит. Вениамин первым делом купил машину – подержанную «БМВ-318» белого цвета. Он уже успел прописаться в двухкомнатной квартире, оставленной ему родителями. Курганов жил на диванчике, прямо в магазине. С отцом больше не общался и домой возвращаться не собирался.
– Как тебе фасад? – поинтересовался он.
– Класс! – по достоинству оценил Веня. – И клево, что внутри уже чисто.
– Да, заставил их все тут разобрать. Ни на кого положиться нельзя, – принялся жаловаться Курганов. – Такие деньги платим, и все равно – нужен глаз да глаз. Ты бы подождал с компьютерами.
– Невозможно. Завтра завезу восемьдесят штук. В основном «Ноутбуки». Ими сейчас торговать выгоднее. В совке появился вкус к портативным компьютерам. Правда, меня уговорили взять несколько айбиэмовских. Дорогие, сволочи. Но мы их запарим в одну расчетную фирму. Так что скоро купишь себе, Курган, хату и займешься снова ремонтом. Мысли о собственной квартире были для Курганова слаще и соблазнительнее, чем мечты о самых прекрасных женщинах.
