согласие, потому что одним движением разрезал жгуты до крови порезавших запястья.
— Тебя сейчас отмоют, оденут и вечером ты будешь вести себя, как хорошая девочка. Понимаешь, что это значит? Не будешь кричать, устраивать сцен… Ты будешь улыбаться и делать все, что тебе говорят.
Руки так и чесались ему врезать, но видя, как он убрал в карман складной нож я сдержалась.
— А после этого я смогу уйти, синьор Лукрезе? — с трудом сдерживая свой гнев произнесла я. — Вы вернете мне мои вещи и документы?
— Нет, конечно, — как очевидное произнес он. — Пока мои люди все выясняют, Виктория, вы наша…
Он задумчиво посмотрел вверх и обворожительно улыбнулся:
— Наша дорогая гостья.
Окинув меня взглядом с ног до головы, люцифер с досадой поджал губы.
— М-да… Может быть Лаура и сотворит с тобой чудо за полдня… Хотя…
Увидев, как он скривился, словно в приступе тошноты, я не выдержала и со всей силы зарядила ему пощечину.
— Мерзавец, я сейчас с тобой сотворю такое чудо… До конца жизни запомнишь!
Ослепленная яростью, унижением и полным бесправием, я набросилась на внука дона мафии, схватив первое, что попалось под руку. Хлестая по плечами и груди красавчика то ли вазой, то ли лампой. Я даже не смотрела чем, думая лишь о том, что лучше меня убьют прямо сейчас, чем превратят в рабыню и будут измываться как захотят.
В комнату тут же ворвались какие-то люди. Не прошло и пары секунд, как до боли заломили руки за спиной, а меня поставили на колени.
Но даже скованная по рукам и ногам, я продолжала вырываться и кричать на Сандро, смешивая русский мат и английские слова.
— *****! Я не ваша рабыня! ****! Я не позволю тебе ***** меня прихорашивать ради вас похотливые твари! И хоть убей меня, *****, но я никуда не пойду и делать, что скажете не буду!
Изрыгая ругательства, я смотрела на обалдевшего Сандро и всеми силами пыталась вырваться. Готовая на все что угодно, лишь бы вцепиться в это чудовище и оторвать его невидимые под пиджаком дьявольские крылья.
Округлившимися глазами, Сандро рассматривал меня, как вдруг не выдержал и расхохотался, а следом за ним и остальные. Мужчины начали между собой переговариваться на итальянском, указывая на меня, а я еще громче закричала и со всей яростью интенсивнее попыталась вырваться.
Закрывая лицо рукой, Сандро хохотал и указывал прямо на меня:
— Я видел, как женщины рвут на себе одежду РАДИ ужина со мной или с дедушкой, но, чтобы наоборот — ни разу!
На меня словно ведро воды вылили.
Только сейчас я опустила глаза и поняла, что вырывалась с такой силой, что лифчик без бретелей на мне расстегнулся и теперь сиротливо лежит в паре метров от меня. Так что с каждым движением, я трясла перед всеми мафиози голой грудью третьего размера.
На глаза наворачивались слезы от стыда, но лишь остатки какой-то гордости не давали мне разрыдаться. Слушая комментарии на итальянском, я представляла как мне сейчас должны перемывать кости, вернее сиськи, и гордо вскинув голову, расправила плечи.
Заметив это движение, люцифер рассмеялся еще громче.
— Ой, господи… — никак не мог успокоиться содрогающийся от смеха Сандро.
Присев передо мной, он одобрительно окинул взглядом мои холмики и, улыбаясь, угрожающе произнес.
— Вот так себя вести за ужином я тебе не позволю. Опозоришься еще хоть раз — брошу тебя в море и моим людям даже твой паспорт восстанавливать не придется.
Отчего-то именно теперь мне стало по-настоящему страшно.
— Восстанавливать?!
В комнату, словно с обложки журнала, вошла красивая девушка на каблучках, брезгливо сжимающая пакет с рваной курткой и рюкзаком, вернее тем, что от него осталось. Кажется, я и правда осталась без документов. Кармана, в котором лежали документы — больше нет.
Однако стоило увидеть лицо блондинки в голубом платье, как я поняла, где нахожусь. Я уже видела ее сегодня утром, она стояла в глубине холла отеля «Синьорина ВиньЕлье» и, судя по глазам девушки, она меня тоже узнала.
— Лаура…
С глубочайшим сочувствием в голосе, внук мафиози указал на меня и что-то коротко объяснил блондинке на итальянском. Посмотрев на меня, Лаура попыталась вежливо улыбнуться, но вышло крайне натянуто, и барышня была явно не рада «своему заданию».
— Не нужны документы — после ужина проваливай на все четыре стороны, — на прощание сказал мне Сандро. — Держать тебя никто не будет. Но только попробуй не угодить сегодня моему деду…
Сандро без шуток кивнул на мою голую грудь и, демонстративно закатив глаза, ушел.
Едва все мужчины ушли, милая улыбка с лица длинноногой красотки Лауры исчезла и, не скрывая своей злобы, она взяла меня в оборот.
— Вставай и быстро мойся, золушка, — прошипела она, рассматривая меня с ног до головы. — Хотя на тебя даже у феи-крестной магия бы не сработала.
Встав на ноги, я готова была и этой демонессе съездить, валяющимся на полу, разбитым и сломанным торшером.
— Не смей так говорить со мной, — зло огрызнулась я.
— А то что? — с вызовом произнесла она.
— А как думаешь, что Виктор Лукрезе может с тобой сделать? — дерзко заявила ей я, поднимая кусок ножки торшера с пола.
Ахнув от такого заявления, она изумленно вскинула брови.
— Эй, ты, грязь уличная, тебя завтра даже не вспомнят, а может быть даже и не найдут. Ты — одноразовая, а я завтра снова приду на работу и буду наряжать новую куклу.
Фыркнув, она указала на ванную.
— Иди давай и пока пять раз не отмоешься, не смей даже выходить. А не пойдешь сама — я парней позову на помощь!
Она криво усмехнулась, рассматривая мою грудь.
— Впятером они помогут отмыть тебе сиськи. Хотя только ими они вряд ограничатся…
Вспомнив, что на мне рваная рубашка, я поспешно запахнула ее и решительно потребовала.
— Я хочу увидеть синьора Виктора Лукрезе.
— Вечером и увидишь, как и сказал Сандро, — процедила она сквозь зубы и указала на неприметную дверь. — А вот в каком именно виде — зависит лишь от тебя. И я бы на твоем месте умылась.
Со злости я швырнула ножку торшера на журнальный столик у дивана и, громко хлопнув дверью ванной, едва не закричала, видя свое отражение.
— Твою же мать… — взвыла я.
— Хватит проклятий на русском, мойся давай! — закричала за дверью итальянка.
Но я даже не обратила на это внимания, во все глаза рассматривая свое отражение.
Теперь было понятно, с какой стати все так смеялись. Голая по пояс
