Ян Кицак.
– А нас-то за что? – удивился доселе молчавший Черных.
– За то, что поверили, – сказал Ян. – Вы меня не знали, а все равно поверили.
– Ладно, – махнул рукой Мажарин. – Там разберемся. Кстати, как называется тот ресторан?
– «Золотой голубь», – ответил Ян. – И при немцах он так назывался, и сейчас – тоже. Только теперь на нем другая вывеска. Раньше была на немецком, а теперь – на польском.
Он вышел. Смершевцы какое-то время молчали.
– Думаешь, не подведет? – спросил наконец Мартынок у Мажарина.
– Думаю, что нет, – ответил Мажарин. – Иначе зачем ему было к нам приходить? А ведь пришел… Да еще согласился последить за той дамочкой. Мог бы ведь и не соглашаться. Нет, все будет нормально. Толковый парень, нутром чую.
– Может, и толковый, – не стал спорить Мартынок. – А только все равно, для чего такой риск? Могли бы проследить и мы сами. Я – за кавалером, Кирилл – за дамочкой. Или наоборот. И все было бы в норме.
– Поляк – местный, – сказал Мажарин. – Значит, город он знает лучше. А это при слежке – очень важно. А вдруг дамочка вычислит или просто почует за собой хвост и захочет запутать следы? И запутает, как пить дать. А вот если ты хорошо знаешь город, то попробуй-ка тебя вот так запросто объегорь! Так что, я считаю, в данном случае можно и рискнуть.
– Ну да, ну да, – согласился Мартынок, хотя было видно, что он на этот счет придерживается другой мысли. – А теперь, я так понимаю, нам надо подробнее поговорить о той интересной дамочке, – сказал Мартынок. – И обо всех делах вокруг да около… Я правильно понимаю?
– Да, – коротко ответил Мажарин.
– А тогда, – сказал Мартынок, – позвольте мне начать первым. Потому что слушал я нашего славного поляка, и выстроилась у меня интересная концепция.
– Выкладывай свою концепцию, – улыбнулся Мажарин.
– Мыслю так, – начал Мартынок. – Поляк прав – очень интересная эта дамочка. Пока мы не возникли в этом городе, она общалась с немцами. Очень тесно общалась, можно сказать, регулярно.
– На виду у всех и особо не таясь, – дополнил слова товарища Черных.
– Вот именно, – согласился Мартынок. – Да и не просто с каким-нибудь захудалым немчишкой, а с самим этим самым чертом… как его – Кауфманом! О кровавых делах которого по городу гуляли слухи! Ладно, общалась… Но отчего же этот самый Кауфман ударился в бега, а дамочка осталась? А? Ведь риск! Ведь оклемается малость здешний народ, придет в себя – так он же эту самую дамочку поднимет на вилы! Быть того не может, чтобы не поднял, потому что оно везде так случается. Что же, эта самая дамочка не понимает грозящей ей беды? Думаю, понимает. А все равно не думает таиться или, скажем, перекрашиваться в какой-нибудь не такой заметный колер. А почему оно так? А потому что у нее здесь какое-то важное дело. Уж такое важное, что и таиться ей некогда. Или, может, она думает, что пронесет и народ о ней не вспомнит. Но как бы оно ни было, а дело-то, похоже, очень серьезное! Уж такое серьезное, что эта дамочка даже маскироваться не желает! Как она раньше встречалась с Кауфманом, так теперь встречается с каким-то поляком, или кто он есть на самом деле. В том же самом месте и по тем же самым дням. Вот что самое интересное! Остается лишь выяснить, что же это за такое загадочное дело. Убейте меня на месте, но все равно не поверю, что она в эту забегаловку ходит исключительно, чтобы поужинать. Регулярно, дважды в неделю, строго в девятнадцать ноль-ноль. Как, понимаешь ли, какой-нибудь международный поезд маршрутом «Одесса – Париж»! Фух! – и Семен Мартынок устало выдохнул, закончив столь длинную речь.
– Да дело-то, похоже, известное, – предположил Кирилл Черных. – Немецкая шпионка она, это факт. Прежде работала на гестаповца, теперь – на кого-то другого. Или все так же на него, но через третье лицо. Через того поляка… Он, значит, дает ей задания, она перед ним отчитывается. Быть того не может, чтобы немцы, отступая, не оставили здесь своих агентов. Вот она-то и есть такой агент.
– Может, оно и так, – в раздумье произнес Мажарин. – А может, и как-то иначе. Потому что уж слишком открыто она действует. Можно сказать – вся на виду, от макушки до пяток. Как-то не совсем по-шпионски…
– И очень даже по-шпионски! – не согласился Мартынок. – Сам знаешь – надежнее всего затаиться, будучи на виду. Никто и не подумает, что ты таишься, а значит, никто и внимания на тебя не обратит. Это называется… черт, позабыл слово!
– Парадокс, – подсказал Мажарин.
– Может, и парадокс, – согласился Мартынок. – Всякие мудреные слова я запоминаю с трудом по причине своего простого воспитания.
– Да, но наш поляк все же обратил на нее внимание! – не желая окончательно соглашаться с Мартынком, проговорил Мажарин.
– Ну, и что с того? – хмыкнул Мартынок. – Много ли таких найдется, как этот поляк. Он один и нашелся. А все прочие – проходили мимо. Нет, если уж и прятаться, то в самом видном месте! Вовек не догадаешься! Эта дамочка хорошо обосновалась. Вроде бы на виду, а вроде бы ее и не видно.
– И что же мы будем делать с этим парадоксом? – спросил Черных.
– Проследим за ними, а потом, в воскресенье, всех разом и возьмем, – сказал Мажарин. – И дамочку, и ее спутника, и официанта. Думаю, это самое правильное решение.
– А почему бы их не взять сразу? – спросил Черных. – Допустим, завтра же?
– Ну, это просто! – поморщился Мажарин. – Нам надо знать, где они живут. Чтобы одновременно с задержанием устроить в их норах обыск. А то представь: мы их возьмем, а они упрутся и не пожелают говорить, где живут. И пока они будут упираться, кто-то, о ком мы понятия не имеем, наведет чистоту в их жилищах. То есть спрячет все, что нас могло бы заинтересовать. И что тогда? А тогда нам придется всю эту троицу отпускать, да еще и извиняться перед нею. А так у нас будут против них доказательства. Хоть какие-то, а все равно будут. При обыске, а тем более при неожиданном обыске всегда можно найти что-нибудь интересное и стоящее. Сам знаешь.
– Да, конечно, – кивнул Черных. – Это называется эффект неожиданности.
– У всякого человека можно найти что-нибудь хорошее, если как следует его обыскать! – провозгласил Семен Мартынок. – Народная мудрость! Но вот в чем мое недоумение, братцы. Коль мы намерены брать и официанта, то, стало быть, неплохо проследить и за ним. А? Этого труженика
