— А я, Варяг, тебе признаюсь, никогда не думал, что из тебя порядочный смотрящий получится, — вдруг сказал Ангел и прищурил у свечки черный дьявольский глаз. — Как увидел тебя тогда в Казани в бане и говорю себе: и что это Медведь в нем нашел? А теперь посмотри — пахан всея Руси! Мы стоять по стойке смирно должны, пока ты сидишь.
Ангел встал, а за ним и Алик. Варяг сидел, пока те наполняли рюмки. Ангел и Алик так, стоя, и выпили и почти упали в кресла. Варяг одобрительно кивнул.
— Это еще что! Я тут задумку имею пробиться не куда-нибудь, а туда, на самый верх! — сказал он и указал пальцем в потолок.
Ангел и Алик послушно глянули туда, ничего не увидели и стали слушать.
— Слыхали, наверное, после расстрела Белого дома решили новый парламент в России устроить — Думу?
— Это как при царе, что ли? изумился Ангел.
— Во-во. Выборы в декабре пройдут. Самое время и нам свою предвыборную кампанию развернуть. Месяца полтора у нас еще есть — надо поднапрячься. Пора нам выходить с зон да с малин, пора входить во власть. Прежде всего надо создать свою партию. Назовем ее как-нибудь расплывчато, чтоб как можно больше людей к нам подтянулось. Скажем, что-нибудь вроде «Новой республиканской…».
— А «демократической» не хочешь? — ввернул Ангел.
— Нет! — помотал головой Варяг. — Только не это. Слишком много развелось вокруг демократов. Помяни мое слово — через два-три года слово «демократ» будет сродни матерному ругательству. Так вот, без партии к Думе не подступишься. А партия, считай, у нас уже есть. С отлаженной системой руководства и железной дисциплиной. Только осталось ее оформить и зарегистрировать. В стране, где у каждого в семье кто-то сидел, за нами пойдут миллионы — только кликни…
— Это уж точно, — согласился Алик, икнул и нажал кнопку звонка.
— Где эти музыканты? — крикнул он вошедшему быку.
— Инструменты готовят.
— А раньше не могли?
— Так пока вы тут гуляли, они уже и спать пошли.
— Поторопи! — махнул рукой Алик и повернулся к Варягу. — Девка у них, Варяг, для тебя как раз. Специально подбирал. Ты таких любишь, брюнеточка!
Варяг вспомнил Светлану и удивился, что воспоминание о любимой женщине уже не отдалось привычной за эти прошедшие после смерти Медведя сорок дней болью. Сам удивился — прошло всего ничего, а он уже согласился с чужими доводами: да, все верно, сейчас она с маленьким Олежкой была бы для него только ненужной обузой. Правильно они решили удалить ее на время.
Сейчас, когда злость и негодование притупились, он чувствовал, как внутренне освободился, почувствовал, как спал постоянный гнет с души — ожидание, что с ней и сыном что-нибудь произойдет действительно ужасное. Да, теперь не надо было думать о безопасности Светы и мальчика. А то он себя почти семейным вообразил. Это он-то! Варяг! Смотрящий!
— Подожди, Варяг! — дернул его за рукав Ангел. — А как к этой твоей партии подступиться?
— Подключи людей по всем регионам. Пускай собирают подписи для регистрации. А тогда можно уже и на выборы выходить. Но надо торопиться. Даю тебе на все про все несколько дней. Максимум — через неделю мы должны зарегистрироваться. Времени, конечно, мало, но ведь и мы не демократы какие-нибудь, у нас все четко поставлено. Так?
— О чем базар, Варяг! Через три дня все будет на мази, — уверенно заявил Ангел и потянулся к пачке сигарет на столе.
— Да, кстати, наш подопечный… Парфенов, не дергается? — вспомнил Варяг.
— Не-е, мои люди не спускают с него глаз. Дома сидит, никуда не выходит. Мы телефон прослушиваем — тоже ни гу-гу.
— А тех, кто в списке, проверили?
— Проверить-то проверили, но зацепиться не за что. Квартиры чистые, партийные кассы там точно не спрятаны.
— Конечно нет. Они и в этом дворце Медведя не поместится. В общем так; еще день-два, и мы обязаны всех расколоть, узнать, как подступиться к этим миллионам.
— А Парфенову ты и впрямь хочешь кинуть восемь лимонов?
— Отдам. Мое слово твердое. Если деньги добудем, отдам. Тогда для нас это будет мелочовка.
— Ничего себе мелочовка, — хмыкнул Ангел.
Толпа шумных и веселых юнцов вдруг заполнила кабинет. Несколько человек, на ходу настраивая гитары, выстроились перед столом. За ними в темноте маячили любопытные физиономии быков. А певичка, как сразу отметил Варяг, была действительно хороша — резвунчик. Ангел подтолкнул его в бок:
— Слушай, я бы на твоем месте не песни стал слушать, а взял бы эту телку и завалился бы с ней на мягкую перину. Благо хоть Медведь и не любил перин, но для других держал. Ну так как? Она тебе за штуку баксов такой ВИА устроит — все заиграет и запоет! Видал, какие сиськи?
Варяг, только что с интересом разглядывавший начавшую петь красотку, вдруг потерял к ней интерес. Проститутки его давно уже не интересовали. А эта… Какая разница: проститутка она или нет, если будет его за деньги любить. Отрицательно мотнув головой, он поднялся.
— Не-е, бери сам.
— Смотри, у меня не залежится.
Варяга шатнуло, но он справился, выбрался из кресла и, пройдя сквозь шеренгу раздвинувшихся музыкантов, вышел.
— Свет включить, Владислав Геннадьевич? — дыхнул на него водочным перегаром один из быков.
— Оставь, — отшатнулся от мерзкого запаха Варяг и пошел к лестнице вниз, а потом по коридору к выходу.
Вышел на крыльцо и остановился, покачиваясь в темноте. Закинул голову, чтобы вдохнуть воздуха побольше. Низкое, тяжелое от звезд небо серебряной чашей зависло над ним. Даже диск луны как-то сливался с мерцающим сиянием небесной плащаницы. Он подумал, что никто из горожан сейчас не знает и не хочет знать звезд. Только те, кто сидел, кто не раз бегал из зоны, те могут любить звезды.
— Ух ты, — вслух сказал он, — а времени-то совсем ничего.
— Двенадцатый час, — сказал совсем рядом голос. — Двадцать минут двенадцатого.
— Ты кто? — насторожился Варяг.
— Семен я, сторож Георгия Иваныча. Ты ж меня, Варяг, знаешь.
— А, Мирон, — повторил кличку Варяг. — Ну сторожи, Мирон.
Он сошел с крыльца и, пошатываясь, двинулся за угол. Здесь, сложившись пополам, стал блевать. Потом выпрямился, чувствуя, как дерет горло от нутряной кислятины, как горит во рту. Но ощущал себя гораздо лучше. Пошел обратно в дом.
В кабинете два быка скалили зубы, на всякий случай направив стволы автоматов на музыкантов. Так, для порядка, да и чтобы те не подумали дернуться. Он заметил, что певички-брюнетки и Ангела в комнате нет.
Варяг подумал, что выходил-то он не на звезды смотрен» и не сблевать, а… Вот, бляха-муха, как вышел — так сразу забыл.
Перегнувшись к краю стола, подцепил вилкой кусок колбасы. И краем глаза заметил, как в комнату вошел Ангел в расстегнутой рубашке. За ним следом, поправляя прическу, влетела раскрасневшаяся девчонка.
— Уф-ф! — сказал пыхтя Ангел и стал застегивать рубашку. — Зря ты отказался. А я чувствую, чего-то не хватает. Этого самого. Садись к нам за стол, — приветливо пригласил он певицу. — Поешь, рюмашку опрокинь, пока твой кордебалет нам лабает.
И тут Варяг внезапно вспомнил, что он хотел сделать. Он хотел позвонить Вике. Академик Нестеренко вчера вылетел в Норвегию на очередной симпозиум, так что дочка осталась дома одна. Хотелось бы надеяться.
— Ты куда, Варяг? — крикнул Ангел, но тот уже выходил из кабинета. Отсюда звонить все равно было бесполезно. Да и не хотел он при всех. В ближайшей комнате нашел телефонный аппарат, набрал номер.
Трубку взяла Вика.
— Это я, Владислав, — сказал он, немного волнуясь.
Она обрадовалась, это было заметно.
— А я как раз думала о тебе! Думала, что ты давно не звонил, забыл, наверное, свою девочку.
— Как видишь, не забыл, — сказал он отрывисто и сразу спросил: — Ты еще помнишь, где я живу?
— Хоть я и была у тебя один раз, но память у меня хорошая! — язвительно выпалила она. — Ломоносовский проспект, двадцать пять, квартира восемнадцать.
— И ключи у тебя есть?
— Висят на почетном месте над письменным столом.
— Можешь ко мне приехать? Через… — он взглянул на часы, — полтора часа?
— Но я же не успею! Мне еще вымыть голову надо!..
— Не надо ничего делать. Я тебя хочу… видеть, а не твою прическу, — сказал он все так же отрывисто и повторил: — Через полтора часа у меня! — И повесил трубку.
За спиной уже стоял Ангел и улыбался.
— Я скажу своему человечку, чтобы подвез тебя. А то еще на гаишника нарвешься.
— Нет, я в порядке, — ухмыльнулся Варяг. — Ничего со мной не случится. С директорами институтов ничего случиться не может.
Он опередил ее всего-то на пятнадцать минут — едва успел прибраться в большой квартире. Едва успел взбодриться рюмкой водки, как Вика позвонила в дверь.
Варяг открыл дверь; Вика стояла сияющая, тоненькая, в коротком, обтягивающем ее точеную фигурку темном платье. Варяг молча втянул ее в квартиру и схватил, крепко сжал в объятиях. Потом, уже в комнате, откинул к стене, прижал, настойчиво, жадно поцеловал.
