такое? – спросил Марко. – Что-то очень важное?
– Ну тут как сказать, – Перетятько устало опустился на лавку. – Может, важное, а может, и пустяки. Это уж решать вам – СМЕРШу. Но я подумал, а вдруг и вправду это вам поможет? Вот мы и прискакали…
– Да что такое? – не выдержал Тарас. – Кстати: Олекса, выйди-ка во двор да покури. Мы уж тут без тебя…
Олекса встал, потоптался, вздохнул и медленным шагом направился к выходу.
– Теперь мы вас слушаем, – сказал Тарас, обращаясь к начальнику милиции.
– Привезли, значит, вы нам пленных бандитов, – начал Перетятько. – Ну, пока их не забрал у нас СМЕРШ или контрразведка, я решил их допросить. Вдруг, думаю, кто-нибудь из них скажет что-то важное по нашей, милицейской части…
– И что же – сказали? – нетерпеливо спросил Тарас.
– Да, считай, никто ничего и не сказал, – ответил начальник районной милиции. – Кроме одного бандита. Лутом его кличут. Так вот он и сказал, будто среди болотяныков ходят интересные слухи… Да, а водички у вас не найдется? Пить хочется невмоготу!
Тарас налил в кружку воды и с видом страстотерпца протянул ее Перетятьке. Начальник милиции не спеша опорожнил кружку и продолжил свой рассказ:
– Так вот, Лут… Он-то и сказал об этих интересных слухах. Своего главаря Перемогу никто из них в лицо не знает, но поговаривают, будто Перемога – это не мужчина, а женщина. Ну я и подумал, что это может быть вам интересно. Оседлали мы коников, и…
– Да ну! – махнул рукой Павло Онысько. – Быть такого не может! Чтобы женщина – да вожаком у бандитов!
– А ты погоди, – сказал Марко. – Не делай таких скорых выводов. Оно ведь как: слухи на пустом месте не рождаются. У них, понимаешь ты, всегда бывают и батько, и мамка. А что еще сказал Лут?
– Да, в общем, ничего особенного, – ответил Перетятько. – Добавил только, что будто бы у той Перемоги муж – в какой-то другой банде вожаком, а сама она говорит, что он сгинул в болотах. Вот и все. А больше, похоже, Лут ничего и не знает.
После таких слов начальника в помещении надолго установилась тишина.
– А что, – произнес наконец Тарас. – Если это так, то многое становится понятным… И остается нам спеть последний куплет…
– Так это что же получается? – ошарашенно проговорил Павло Онысько. – Это же получается, что Ганна – она и есть… Да нет, быть того не может! Не верю!
– Еще один неверующий образовался! – усмехнулся Тарас. – Первый – это Олекса Цыганок, а второй – это ты. Вера это, конечно, дело великое. Но есть вера, а есть факты.
– Слухи среди болотяныков – это никакие не факты, – не хотел сдаваться Павло. – Мало ли, что сказал Лут! Хочет остаться в живых, вот и выдумывает!
– И выдумал точь-в-точь биографию нашей Ганны, – насмешливо проговорил Тарас. – Только в очень-очень кратком изложении… И захочешь, так такое не придумаешь! А если к этому добавить еще и другие факты? Например, посещение Ганной семейства Гнатюков – Василя и Горпины? И то задание, которая она поручила Василю? Верней, конечно же, бедной Горпине? Тогда как? Что ты скажешь на это, мой дорогой атеист? – спросил Тарас, с усмешкой взглянув на участкового.
– Товарищи, товарищи! – вмешался в разговор начальник милиции. – Так помог я вам хоть чем-то или скакали мы к вам напрасно?
– Совсем даже не напрасно, – сказал Марко. – И большое вам спасибо, что догадались допросить тех бандитов! Мы-то, пока они были здесь, не догадались… – И Марко с упреком посмотрел на Тараса и Мартына.
– Так ведь тут такие дела, что просто голова кругом! – развел руками Тарас. – Третью ночь не спим! Так что попробуй тут обо всем догадайся!
– Ну так мы поскачем обратно? – спросил Перетятько. – А то вот уже и ночь на исходе.
– Скачите! – воодушевленно произнес Тарас. – И попутного вам ветра в самом хорошем смысле этого слова!
– Да, чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу начальник милиции. – А ведь мы привезли вам рацию с запасными батареями! Чтобы, значит, вы не мотались по десять раз на дню в город за подмогой. Только сообщите нам по рации – и мы тут как тут. Прискачем. Мы или солдаты…
– Вот за рацию отдельное спасибо! – сказал Марко. – Пригодится. А то ведь и в самом деле в город не наездишься.
– Ну коль так, то уж мы и поскачем обратно! – сказал Перетятько.
– Ну вот, – сказал Марко, когда затих топот копыт. – Теперь нам нужно дождаться утра. А пока оно не наступило, сметем в один мешок все, что мы нажали. Мартын, мети. У тебя это получится лучше.
– Значит, вырисовывается такая картина, – начал Мартын. – Ганна… Загадочная личность, так сказать. Конечно, кто она такая на самом деле, нам еще выяснять и выяснять. Но главное, как мне кажется, вполне ясно. Каким-то образом – причем самым тесным – она связана с Перемогой. Это первая версия. А вторая – Ганна и есть тот самый Перемога, которого мы ищем. Верней, та же самая Перемога… А дальше говори ты, Тарас.
– А дальше, – продолжил Тарас, – получается вот что. Про Олексу говорить не буду – тут и так все ясно. Скажу о покойном Свириде Зеленюке. Очень похоже на то, что этот самый Свирид и был связным между Ганной, она же Перемога, и болотом. А когда он попался в наши руки и славный хлопец Стась Улыбка загрыз его собственными зубами, то тут-то та самая веревочка и оборвалась. То есть был связной – и не стало связного. Была у Ганны связь с болотом – и не стало у нее связи с болотом. И теперь ей срочно понадобился другой связной. На роль которого она хотела назначить Василя Гнатюка, но поскольку его жена Горпина куда как бойчее, то, похоже, Ганна и рассматривает сейчас Горпину как своего нового связника. Вместо Свирида Зеленюка, земля ему каменьями. Не зря же она поручила ей утренний поход к Панскому броду. Выполнит Горпина поручение – быть ей связником, а не выполнит… Братцы, а что, если она и впрямь не выполнит? Ведь убьет ее Ганна… Ох, рискнули мы девкой! Как бы нам не пришлось в этом каяться!
– Ничего, – сказал Марко. – Думаю, все будет в порядке. Горпина – дивчина бойкая. Не то что ее Василь…
– Что ж, будем надеяться и уповать, – сказал Тарас. – Тем более что если Ганна приблизит к себе Горпину, то она ей и откроется. Скажет, что она и есть Перемога.
– Да, наверное, так оно и будет, – согласился Марко. – И вот что я еще хочу добавить. Вот мы тут удивлялись: а отчего это никто ни разу не выстрелил ни в Павла, ни в Михайла
