– Твое желание разделаться с ним лично существенно осложняет задачу, – заговорил Палыч, когда они уселись.
– Если ты решил меня отговорить, – поморщился Валерий Александрович, – то напрасно. Это не каприз. Не исключено, в руках у Филиппова действительно серьезный материал, поэтому банальное убийство может привести к катастрофе. Наверняка о существовании этих документов уже знает кто-то из его близких или знакомых. Пусть не о содержании, но об их существовании – точно. Он не такой дурак, чтобы оставить их у себя. Это его козырь, и этот козырь у надежного человека.
– Нет, отговаривать я тебя не собираюсь, – вздохнул Дарьин, покосившись в сторону машин, рядом с которыми, о чем-то переговариваясь, курили охранники. – Просто хочу сказать, что если бы нужно было просто шлепнуть его там, то это было бы уже сделано в ближайшие дни, а так… – он задумался, собираясь с мыслями.
– Что «так»? – нетерпеливо поерзал Валерий.
– Есть у меня на примете два неразлучных друга, которые с недавних пор у нас работают, Сметанин и Колосков…
– А, – протянул Тахтамиров, – это те, что по твоей протекции устроились. Помню.
– Именно так, – обрадовался Федор Павлович тому, что Тахтамиров уже знаком с новичками. – В прошлом они были оперативниками в ФСБ…
– У нас почти вся служба оттуда, – усмехнулся Валерий.
– Я подготовил для них документы действующих сотрудников ФСБ. В Самаре им придется разыграть комедию, и если розыгрыш удастся, в чем я уверен, то Филиппов сам придет сюда.
* * *
С момента отъезда из Москвы прошло почти два месяца. Стояли по-летнему теплые дни бабьего лета.
Антон знал о результатах взрывов и не переставал упрекать себя за опрометчивость. Дарьин остался жив, а он надеялся, что и Тахтамиров разделит участь своего начальника службы безопасности. И это значит, что теперь его, Антона, жизнь под постоянной угрозой.
За размышлениями он не заметил, как оказался перед дверями своей квартиры.
– Филиппов Антон Владимирович? – позади него, словно из-под земли, выросли двое мужчин средних лет. – Нам необходимо с вами поговорить.
«Расслабился», – с досадой подумал Антон.
Оба незнакомца были одного с ним роста. Короткие аккуратные прически, строгие лица. Один стоял на расстоянии вытянутой руки, второй значительно дальше и правее. Пиджаки предусмотрительно расстегнуты.
«Скорее всего, менты», – решил он, а вслух спросил:
– Чем обязан?
Стоящий ближе к нему раскрыл удостоверение. ФСБ!
– Оперуполномоченный Колосков. Это мой коллега Сметанин Юрий Владиславович. Вы не уделите нам полчасика?
Антону не хотелось волновать Регину.
– Может, спустимся вниз?
Это прозвучало как-то жалостливо, с мольбой, от чего ему стало противно от самого себя.
Видимо, почувствовав это, человек, представившийся Колосковым, улыбнулся:
– Ничего особенного и неприятного в нашем разговоре не будет…
Дождавшись, когда Регина расставит чашки с кофе и скроется на кухне, Колосков перешел к делу:
– Видите ли, Антон Владимирович, нам стало известно, что в Москве вы общались с гражданином Тахтамировым и его начальником службы безопасности Дарьиным…
Антон никак не отреагировал на сказанное, сделав вид, что пытается вникнуть в суть происходящего.
– Так вот, – вздохнул Колосков, – гражданин Тахтамиров арестован и в отношении него возбуждено уголовное дело.
Антона охватила тоска и апатия. Колосков продолжал еще что-то говорить, но он уже перестал его слушать.
«Ну вот и все. Убийство Вахи и Найдина, и гибель еще двух человек… Видимо, придется провести остаток жизни в камере. Нет, надо бежать! Терять уже нечего. Только бежать без крови и жертв».
– Вы меня слушаете? – спросил Колосков.
Антон кивнул.
– Нам стало известно, что Тахтамиров пытался вас привлечь к устранению своего конкурента Найдина, а также гражданина Явенко, бывшего дизайнера «Теодолита»…
«Так-так, – у Антона в груди шевельнулась слабая надежда, что еще не все потеряно. – Во-первых, ни слова об Исмаилове, во-вторых, ничего не упомянул про взрыв, да и ведут они себя как-то странно. Так особо опасных не задерживают».
Он весь превратился в слух.
– Нам необходимо, чтобы вы дали свидетельские показания в подготовке этих убийств Тахтамировым.
Колосков замолчал, давая Антону время.
– Понимаете, в чем дело, – вступил в разговор Сметанин. – Мы давно и плотно занимались Тахтамировым и его окружением. Телефоны прослушивались, было организовано наружное наблюдение.
– За вами тоже, – заметил Колосков.
– Да, и за вами тоже, – подтвердил слова коллеги Сметанин. – Мы знали о готовящемся на Найдина покушении. Может быть, вас спасла от роли исполнителя его преждевременная смерть, а может быть, вы поступили с ним как с Явенко. Не знаю, но вы свидетель.
– Ваши показания помогут нам изолировать его от общества, – подхватил Колосков. – В противном случае несколько месяцев оперативной работы коту под хвост, а преступник на свободе.
Антон задумался:
«Значит, от меня требуется дать показания против Тахтамирова? А если всплывет, что Найдина замочил я? Вряд ли, вернее, полностью исключено. И Дарьин, и Тахтамиров даже не заикнутся об этом. Не в их интересах. Им тогда пожизненное обеспечено. А так я обезопашу себя и Регину еще на несколько лет…
– Я согласен, – он поднялся. – А нельзя меня допросить прямо здесь?
– Это исключено, – замотал головой Колосков. – Следственное действие включает в себя очные ставки с Тахтамировым и Дарьиным, а их, как вы понимаете, везти сюда для этого никто не позволит.
– Если беспокоитесь по поводу дороги, – вновь заговорил Сметанин, – проезд туда и обратно оплачивает прокуратура.
Москва встретила дождем. Пройдя сразу с поезда на автостоянку, они уселись в поджидавшую их «Волгу» и через каких-то полчаса уже мчались по загородному шоссе.
За всю дорогу никто не проронил ни слова.
Антона охватила смутная тревога.
– Куда мы едем?
– Почти уже приехали, – по лицу сидевшего рядом с ним Колоскова пробежала едва заметная злорадная улыбка.
«А вдруг Тахтамиров раскололся, и они все знают? Придумали историю с тем, что поверили, будто я никого не убивал, для того чтобы спокойно меня довезти?»
Незаметно он покосился на своих попутчиков.
Сметанин как ни в чем не бывало сидел на переднем сиденье, отрешенно следя за дорогой. Колосков чему-то загадочно улыбался. Может быть, думал о предстоящей встрече с женой после трехдневной разлуки. То, что он не холостяк, красноречиво говорило обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.
Машина свернула с дороги на неширокое шоссе. Антон удивился. Однако едва он собрался задать вопрос, куда его везут, как неожиданно в бок, со стороны Колоскова, что-то кольнуло. В то же мгновение судорожная боль выгнула тело дугой и словно миллионы иголок воткнулись в каждую клетку организма. «Электрошок», – с досадой успел подумать он и удивился, что вообще в этом состоянии может думать. Когда он пришел в себя, на запястьях были наручники.
Вдали, на другом конце поля у леса, сквозь завесу дождя замаячили какие-то постройки, и вскоре они въехали на территорию животноводческого комплекса.
Любезное обращение прекратилось. Антона бесцеремонно выволокли наружу, больно ударив головой о двери. Оглядев просторный двор, он опешил. В нескольких десятках метров от него, у длинного, напоминающего коровник кирпичного здания, стоял Тахтамиров, о чем-то мирно беседуя с Дарьиным.
Его обдало жаром: «Какой я дурак!»
Скрипнув от злости и бессилия зубами, он непроизвольно зарычал.
– Ну, вот и завтрак для хрюшек привезли! – Валерий Александрович с каким-то животным блеском в глазах рассматривал его, словно впервые увидел. – Я тебя, мудак, сейчас свиньям скармливать буду. Он перевел взгляд на стоящих рядом с «Жигулями» парней: – Где второй?
Те молча открыли багажник, и Антон ахнул. На божий свет был извлечен Явенко собственной персоной. Рубашка на нем была порвана, а лицо покрыто ссадинами. На руках, как и у Антона, были наручники.
– Ну, что? – Тахтамиров обвел всех взглядом. – Не будем терять время зря, устроим меньшим братьям пирушку, покормим свиночек!
Все дружно засмеялись и, схватив художника и Антона под руки, поволокли к открытым воротам. В нос ударил теплый и влажный воздух, наполненный запахами жизнедеятельности, как минимум, сотни свиней. Под ногами зачавкала грязь.
Тахтамиров подошел к ограждению загона и, заглянув через него, развернулся в сторону Антона:
– Ты, наверное, и не предполагал, что умрешь такой экзотической смертью? – по его лицу пробежала зловещая ухмылка. Намокшие под дождем волосы, впалые глаза и полумрак, царивший в этом помещении, придавали ему неприятный дьявольский вид. – Сначала эти хрюшки выполнят ту работу, которую не сделал ты, и поверь, Явенко пожалеет, что его не убили раньше.
