– Черт побери, Фенкл, – раздраженно выпалил Ховард, – это, наверное, еще одна…
– Она говорит, что у него на теле есть пулевые ранения. Эту информацию мы через прессу не пускали.
Возникла долгая пауза.
В конце концов Ховард с большой неохотой сделал знак Нику, чтобы тот поднял трубку.
– Она сейчас на четырнадцатом канале, – пробормотал Хэп.
– Ник Мемфис, ФБР. Чем могут быть полезен?
– Мистер Мемфис, – донесся до него женский голос; выговор звонившей напоминал чем-то фальшивую песенку крестьянского запада. Что-то в нем было не так, слишком наигранно. – Мистер Мемфис, я была с Бобом Ли, у нас с ним был… э-э… роман… а теперь он от меня ушел.
– Кто это говорит? – спросил Ник.
– Это не важно, – ответила она. – Но я видела вашу фотографию в журнале, и если вам интересно все-таки поймать Боба Ли, то готовьтесь, потому что он скоро придет.
– Когда?
– Он ушел сегодня. И будет у вас дня через три. Он на машине. По-моему, у него крыша поехала, ну… вы сами знаете. Я умоляла его не уходить.
– Но как я могу вам ве…
– Он сказал, что его собаку звали не Пэт, а Майк. Он говорил, что газеты лгут.
Собаку специально назвали в прессе неправильно, чтобы на этой подробности легче было выбраковывать бестолковые звонки патриотичных граждан с воспаленным воображением. Ник глубоко вздохнул и сделал Хэпу знак, чтобы тот включил запись и произвел определение номера.
– Он сказал, что ему надо съездить домой, чтобы похоронить своего пса, – продолжала женщина. – Он, видите ли, должен похоронить его, даже если ради этого ему придется кого-то убить.
– Я…
– Не трогайте его, мистер Мемфис, дайте ему похоронить собаку, и он никому не причинит вреда.
После этого она повесила трубку.
На столе зазвонил телефон службы безопасности. Шрек поднял глаза на тех, кто находился в его кабинете.
– Всем выйти, – приказал он. Только после того, как все вышли, он поднял трубку: – Шрек слушает.
– Здравствуй, Раймонд, – прозвучал в трубке старческий голос. – Как ты сегодня себя чувствуешь?
– Мистер Мичам, не думаю, что вас волнует, как я себя чувствую. Что вам нужно?
– Я хотел, чтобы ты первым услышал хорошие новости. Только что от одного человека я узнал, что министерство юстиции передало сальвадорцам через госдепартамент, что на официальном уровне было принято решение не начинать повторное расследование тех зверств, которые совершил в Сальвадоре батальон “Пантеры”. Архиепископа нет, а больше это никому не нужно.
Новость несколько приободрила Шрека.
– Хорошо. Это уже кое-что.
– Да, да. И генерал де Раджиджо, и его коллеги, естественно, будут без ума от счастья. Теперь кое-кто в некоторых наших управлениях сможет вздохнуть свободно. Это, можно сказать, первый день отдыха в нашей жизни. Должен еще раз поблагодарить вас за все, полковник. Вы сделали невозможное. Великолепно.
– Спасибо, мистер Мичам.
– Остался, правда, один небольшой промах, который надо исправить. Но это пустяк, я думаю.
– Мы работаем над этим, мистер Мичам.
– Ну вот и хорошо, – сказал старик, – я знал, что на вас можно положиться.
– О’кей, – распоряжался Ховард, – я хочу, чтобы снайперов немедленно разместили вон на тех двух зданиях, понятно? Уже сегодня с четырех часов вечера они должны посменно находиться там. Завтра они должны быть на месте в течение всего дня, даже если он не придет до послезавтра. Сейчас ничего нельзя сказать наверняка.
– Хорошо, Ховард, – согласился Хэп Фенкл, – мы разместим там надежных ребят. Ник, тебе тоже, наверное, придется принять в этом участие. Ведь он самый лучший стрелок, Ховард.
– Нет. Ник останется со мной. Ты слышишь, Ник?
– Да, слышу, – ответил Мемфис, в душе все еще лелея надежду на то, что ему когда-нибудь удастся стать членом оперативной группы быстрого реагирования. Вот так вот, его ссылка в Новый Орлеан откладывалась сейчас из-за возможного появления Боба, и он сам мог бы принять в этой операции непосредственное участие… Если бы не Ховард.
Они стояли перед новым медицинским комплексом графства Полк, в котором размещался центральный морг графства. Там сейчас хранилось тело собаки Боба – Майка. В ярком свете полуденного солнца на них в мрачном зеленом спокойствии смотрели горы Уошито. Их группа находилась где-то в миле от Блу-Ай, как раз на 270-й магистрали, где та ближе всего подходит к 71-й и сразу поворачивает к Мине. На дороге было оживленное движение.
– Кроме того, я хочу, чтобы еще несколько снайперских групп были на запасных позициях в полной готовности, – продолжал Ховард. – Где-то пять-шесть групп по четыре человека в каждой. Все на безопасном удалении.
– Хорошо, Ховард, – сказал Хэп. – А какие патроны? Спаренные с дробью или охотничьи с пулями неправильной формы?
– Гм-м-м… – задумался Ховард.
– Я думаю, спаренные с дробью, потому что они бьют не так далеко и не придется слишком усердно целиться, чтобы попасть с близкого расстояния. Понимаешь, Ховард, если взять охотничьи с пулями, то при выстреле ты получишь кусок свинца 70-го калибра, летящий со скоростью две тысячи футов в секунду, и если он, не дай Бог, попадет в кого-нибудь из мирных жителей, то потом пресса поднимет такую вонь, что проблем не оберешься.
– Скорее всего, на нем не будет бронежилета, – сказал Ховард. – Так что лучше возьмите спаренные с дробью.
– Ховард, не хочешь ли связаться с шерифом? – спросил Хэп. – У старого Телла больше прав на проведение этой операции.
– Я так не считаю. Это наша операция, и все происходящее в рамках компетенции федеральных органов, а не штата, поэтому мы здесь и находимся. Мы известим шерифа после того, как арестуем Боба. Ник!
– Да, Ховард, – отозвался тот. Мемфис в это время стоял за его спиной, в небольшой группе агентов, ждущих следующих распоряжений.
– Ник, я хочу, чтобы ты оставался на командном посту и отвечал за связь. Или, может, у тебя на сегодня другие планы?
– Нет, Ховард, я буду выполнять все, что надо, пока…
Но Ховард уже не слушал его.
– Еще я хочу, чтобы наши люди были в самом медицинском комплексе – на входе и в помещении морга. Мне нужен наблюдательный пост рядом со снайперами, чтобы иметь возможность лично идентифицировать каждого, кто будет входить в здание или выходить из него.
– Если мы его опознаем, то “зеленый свет” получим сразу?
– Да.
На короткое время наступила тишина. “Зеленый свет”… Нажать на курок… Стрелять, чтобы убивать без предупреждения… Эта операция проводилась в необычайных условиях, которых раньше никогда не было.
– Лучше, если мы возьмем его на площади перед зданием, а не внутри, – продолжал давать указания Ховард. – Суэггер очень опасен. Он может уложить дюжину человек, да так, что и глазом моргнуть не успеешь, и тогда здесь крови будет больше, чем в Майами.
– Ховард, – Ник заранее знал, что говорит напрасно, – в Новом Орлеане он мог преспокойно убить меня из моего же собственного пистолета, но, когда я думал, что мне уже конец, он просто ушел прочь. Его нельзя считать виновным в…
– Ник, ты действительно разочаровываешь меня.
– Да, Ник, – вмешался в разговор Хэп, – Ховард прав. Если будет шанс, парня надо брать живым или мертвым.
Ник с сожалением покачал головой. А что, если он невиновен? Но он понял, что теперь это уже не играет никакой роли.
– Итак, Хэп, рассадишь своих людей вокруг, но очень тихо. Я не хочу, чтобы они слишком светились. Не надо привлекать внимание. Может случиться так, что у Боба в этих краях есть сочувствующие и его успеют предупредить.
– Ховард, он ведь тоже не дурак и все обнюхает здесь, как гончая, прежде чем сунуться внутрь, – сказал Ник. – Он всегда так делает, это его стиль работы. Он очень осторожен. Тебе действительно надо хорошо подумать над тем, как спрятать своих людей. Этот человек чует капкан за милю.
– Ник, запомни, мы тоже профессионалы, – перебил его Хэп. – И мы работаем так, как надо. Он даже знать не будет, кто его кокнул. Если, конечно, он вообще появится.
– Ник, ты сейчас пойдешь со мной, – распорядился Ховард. – Мне надо встретиться с администратором и объяснить ему, что внутри здания не должно быть никого, когда появится Суэггер. Возможно, мне понадобится твоя дипломатичность.
Ник и Ховард вошли в вестибюль – огромное, мрачное помещение, пахнущее новизной и пластиком, потому что с момента постройки прошел всего год, – в котором бледно-бежевая мебель стояла вдоль бежевых стен. В углу, возле стола администратора, какой-то бородатый чудак, с ужасным арканзасским акцентом что-то втолковывал возражающей ему девушке в белом халате.
Ховард отвел Ника в сторону, и они стали вежливо ждать, когда эта деревенщина, горец или черт его знает кто закончит костерить правительство вообще и местные порядки в частности, причем девушка, слушавшая его вполуха, то и дело повторяла:
