у Каммлера подозрений. Ожидая ответа, он обыскал небольшой рюкзак убитого и выбросил из него все, кроме запасных магазинов для пистолета и пайка на двадцать четыре часа.
Вскрыв паек мертвеца, Йегер начал пировать.
Жадно поглощая шоколад и энергетические батончики, он не забывал поглядывать на экран «Иридиума». Появилась пиктограмма сообщения.
«Оставьте раненых. Уничтожить врага — главный приоритет».
Йегер напечатал состоявшее из одного слова подтверждение и уже собирался выключить телефон, как вдруг ему в голову пришла еще одна мысль. Он взглянул на часы и отправил короткое сообщение Повесе:
«Отряд охотников Каммлера уничтожен. Один двинулся в обратную сторону, вероятно, в вашем направлении. Перехватите его. Мое ОВП [67] на вашу позицию — 8 : 00. Три розовых слона. Отбой».
Последняя строка содержала заранее условленную фразу на случай, если кого-нибудь из них возьмут в плен и заставят выйти на связь. Тогда остальные во время разговора задали бы пленному члену команды вопрос: «Кого ты встретил на площади Пикадилли?»
Условленный ответ: «Трех розовых слонов». Увидев эту фразу в сообщении, Повеса будет знать, что его действительно отправил Йегер, пусть даже с неопознанного телефона.
Отправив сообщение, Йегер отошел от мертвеца. Несмотря на съеденный паек, он чувствовал, как по телу разливаются волны усталости. Уровень адреналина в крови явно падал. Чувствуя непреодолимое желание отдохнуть, он прислонился спиной к ближайшему камню; его клонило в сон. Йегер боролся с собой. «Соберись, Йегер. Если в чем-то сомневаешься, завари себе чай».
Он достал из рюкзака крошечную переносную плиту, заложил в нее таблетку сухого горючего, набрал снега и растопил его над огнем. Насыпав в воду сахара и бросив туда два чайных пакетика, он дал ей закипеть. Добавив молока, Йегер уселся на мерзлую землю и стал дуть в кружку, чтобы остудить жидкость. Горячий напиток помог ему успокоиться и восстановить энергию, в которой он так нуждался.
Допив чай, Йегер сунул остатки пайка в рюкзак убитого, забросил себе на плечи, надел лыжи, подхватил «Драгунова» и отправился в обратный путь.
Небо на востоке начало проясняться. Стало чуть-чуть теплее. Часы показывали 6 : 30, и впереди Йегера ждала долгая лыжня.
Он решил избегать лавиноопасного склона, и это привело его к некому подобию замерзшего озера. Поднимаясь наверх, он выбирал самый короткий маршрут и потому обошел его. Однако теперь ему нужно как можно скорее вернуться обратно, к своей команде, так что Йегер решил перейти озеро по льду.
При такой температуре лед должен быть не меньше метра в толщину и легко выдерживать человеческий вес. Однако Йегер все же принял меры предосторожности. Остановившись на берегу, он снял одну из лямок, и рюкзак остался висеть на правом плече. Теперь, если лед подастся, Йегер сможет быстро сбросить груз, чтобы под его весом не пойти на дно.
Он осторожно ступил на лед, вспоминая инструкции и прикидывая, что будет делать, если вдруг провалится. В Норвегии и Арктике Йегер много раз проходил тренировки, призванные подготовить бойца к подобным неожиданностям. С помощью бензопил они специально делали на льду проруби, чтобы научиться выживать в таких ситуациях.
Упражнение заключалось в том, что человек проваливался под лед вместе с лыжами и всей экипировкой, а затем, сняв лыжи и сбросив рюкзак, выкарабкивался обратно — еще до того, как холодная вода ослабит его и затянет под лед. Суть техники в том, чтобы воткнуть лыжные палки в лед у края проруби и выбраться с их помощью.
Сразу после этого, как ни странно, следовало найти свежий снег и покататься в нем, чтобы он впитал в себя лишнюю воду. Затем нужно было развести костер, чтобы согреться и просохнуть. Без огня можно замерзнуть практически мгновенно.
К счастью, эти знания во время перехода через озеро Йегеру не пригодились. Жутковатые стоны, периодически раздававшиеся под ногами, несколько раздражали, но лед был крепким.
Обратный путь оказался легче, ведь теперь Йегер мог идти по лыжным следам своих недавних преследователей. Один раз он остановился, чтобы прочесть входящее сообщение от Повесы. В сообщении говорилось, что с выжившим бойцом Каммлера разобрались.
Йегер улыбнулся. На Повесу всегда можно положиться.
Йегер надеялся, что теперь, когда все люди, отправленные на поиски его команды, мертвы, Каммлеру никто не сможет сообщить о провале. Да и отправленное Йегером ложное сообщение об успехе должно было дать им еще немного времени. Должно было.
Он задержался у тел застреленных им наемников, чтобы взять еды для остальных. Набив пайками рюкзак, Йегер посчитал, что теперь провизии хватит с лихвой.
Однако с человеком вроде Каммлера ни в чем нельзя быть уверенным до тех пор, пока своими глазами не увидишь его труп.
66
Профессор Пак Вон Канджон зашел на склад, где хранился оружейный уран.
Он оглядел деревянный ящик, стоявший на голом бетонном полу. Это была свежая поставка из Молдовы, вконец обнищавшей бывшей советской республики; во всяком случае, так ему рассказывали. По крайней мере, уран с бывших советских складов должен быть практически стопроцентной чистоты.
Одна только мысль о работе со столь мощным источником энергии вызывала у профессора восторг. Он дал знак своим помощникам — таким же, как и он, северокорейцам, находившимся здесь по поддельным документам в полной власти у Каммлера — вскрыть ящик.
Не говоря ни слова, те быстро выполнили распоряжение.
Достав уран из ящика, профессор приказал снять свинцовую защиту. Это было довольно простой задачей: металлические пластины покрывали урановый куб с шести сторон, соединяясь болтами.
Когда дело было сделано, профессор вытащил счетчик Гейгера. Он приблизился к груде невероятно тяжелого и немыслимо дорогого серебристо-серого металла и поводил над ним устройством.
Счетчик ничего не фиксировал.
Однако это мало что значило. Вопреки распространенному мнению, высокообогащенный уран может вообще не проявлять никаких признаков радиоактивности вплоть до момента деления. Профессор не понимал, ради чего вся эта кутерьма со свинцовыми щитами. Уровень радиации не превышал нескольких кюри, и смертельной опасности она не представляла. В Северной Корее к таким вещам относились гораздо проще.
Он окинул взглядом урановые слитки. Они были стянуты прочными пластиковыми ремнями, прочно удерживавшими их внутри свинцового саркофага. Однако что-то во внешнем виде этого куба металлических слитков показалось профессору немного странным.
Партия должна была включать в себя сто килограммов высокообогащенного урана — достаточно, чтобы изготовить два СЯУ, способных уничтожить электростанцию, плюс еще несколько дополнительных слитков. Однако глаз у профессора был наметан, и у него сложилось впечатление, что перед ним лежит не сто килограммов урана, а вдвое больше.
Недавно он читал статью, в которой утверждалось, что в постсоветских странах остались сотни тонн неучтенного оружейного урана. Возможно, им просто повезло. Может, молдаване что-то напутали. Но не могут же они быть такими дураками, чтобы неправильно рассчитать вес?
Как бы там ни было, профессору представилась возможность
