Максимова завелась.
Она приспустила ему брюки и плавки до колен и повалила его на мягкое сиденье. Рывком сорвала с себя колготки и трусики, влажные от сильного желания. Ее горячее тесное лоно взяла в сладкий плен его бойца и стала его интенсивно массажировать…
Такого секса у них давно не было. Катя, будто бешеная тигрица, набросилась на Алексея. Отбросила все комплексы и запреты — и в бой! «Порвала» гражданского мужа, как Тузик грелку… Художник сильно не сопротивлялся, и, после жаркой схватки полов, остался страшно довольным. Впрочем, как и Катя.
Всю ночь они любили друг друга…
* * *
Вторая часть Марлезонского балета…
До боли знакомый антураж: улица 26 Бакинских комиссаров, напичканная домами, магазин «Польская мода», рядом — девятиэтажка, где три подъезда.
Та же сцена, те же главные герои — бывшие супруги. Только теперь они в окружении массовки: Катя, Баум и Страус. Братки застыли у «Мерседеса» как статуи. Непроницаемые лица, сцепленные перед собой руки. Под пиджаками не видно пистолетов, они за ремнем. Братки словно преданные собаки — готовы бросится на обидчика хозяина и разорвать его в клочья. Но обидчик — всего лишь женщина, и хотя агрессивно настроена по отношению к боссу, вряд ли она набросится на босса. Эмоции, обидные слова — это не физическая угроза. Вот если бы она пушку вытащила. Тогда бы братки показали себя во всей красе.
Катя держалась уверено, с любопытством разглядывая бывшую супругу Алексея.
«И с этой стервой он жил четыре года?! Бедняжка!»
Вера нервничала, оценивающе и с нескрываемой ревностью смотрела на девушку. Да, она моложе Веры, красивее. Одета со вкусом, дорогие вещи. А ее изящное кольцо с переливающимися всеми цветами радуги брюликами? Просто бьет под дых! Ей такие безделушки Леша не покупал.
«Самоуверенная, смазливая сучка!»
Лицо экс-жены скривилась. Кисло улыбнулась.
— Нет, Полина никуда не поедет. Тем более за тридевять земель, на самолете.
Художник нахмурился.
— Ты не хочешь счастья своему ребенку. Она поедет, посмотрит мир, поучит язык. Тем более я за все плачу.
— Я сказала, нет.
— Сколько тебе надо бабок?
— Нисколько.
— Ты почему такая трудная?
— Какая есть. Ничего у тебя не получится. Угроз я твоих не боюсь. И дружков твоих тоже. Если что — заявление в милицию напишу.
Художник снисходительно улыбнулся. Гора не идет к Магомету. Ну, никак. Пора Магомету сделать решающий ход. В рукаве у него есть джокер. Он-то и поможет решить его проблему. Буквально накануне Тимофей познакомил Алексея с одним солнцевским авторитетом по прозвищу Ставр, с тем самым, кто несколько лет назад предупредил сибирского авторитета о готовящемся на него покушении. Художник стал невольным свидетелем телефонного разговора Ставра со своим бригадиром. Из разговора Алексей неожиданно узнал одну любопытную информацию, которая непосредственно касалась его экс-жены. Вернее ее друга. И эту информационную бомбу он готовился взорвать прямо сейчас. Естественно, на пользу дела.
— Ладно, зайдем с другого бока. Я знаю, у тебя есть ухажер — бизнесмен. Так вот, люди говорят, он хрусты должен местной братве. Бэху пацановскую хорошенько поцеловал…
Лицо Веры удивленно вытянулось, глаза округлились: откуда он знает.
— …А у него напряг с бабками — его магазинчики ОБЭП накрыл: водкой паленой торговал. Так пацаны ему счетчик включили. А он телится, а зря. Ребята там серьезные — могут и деревянный макинтош ему подогнать. Как тебе такая перспектива? Как будешь своего ненаглядного спасать?
Веры стояла подавленная. Словно подбитая камнем дворняжка. «Дворняжка» теперь не лаяла громко, а лишь скулила. Жалко и боязливо.
— Кто тебе… об этом сказал?
— Какая разница. Люди говорят… Предлагаю сделку. Ты мне — Полинку, а я решаю проблему твоего суженого-ряженого, договариваюсь с кредиторами. Идет? Ты же не хочешь, чтобы твой любимый пропал без вести? Или был убит около этого подъезда прямо на твоих глазах, а?.. А так, Верунчик, будет — дела его плохи, ему не выкрутиться. Ребята эти серьезные, они хватку свою бульдожью не на миг не ослабят. Так как, Верунчик?
— Как ты сможешь это уладить?
— Это уже не твоя забота.
— Ах, да, я забыла кто ты теперь, ты же…
Вера хотела сказать: «бандит», но передумала. Она была прижата к стенке. Ей нечем было крыть джокера Алексея. Просто нечем. И она сдалась. На милость победителя.
* * *
Серебристая стальная птица «Боинг»- 747 стремительно набрала высоту. Пассажирам воздушного гиганта предстоял длительный путь до Нью-Йорка.
Доверенное лицо Тимофеева Рудаков Алексей Владимирович отправился в месячную командировку в США решать кое-какие проблемные вопросы с американскими и русскими партнерами босса. Второй задачей было найти новые рынки сбыта русской водки, никеля, алюминия.
Рядом с Художником сидела Катя и дочь Полина. Полина с интересом смотрела в иллюминатор на искрящуюся тундру из облаков и тискала плюшевого слоненка. Вертелась она как юла. За семейством Художника, развалившись в мягких креслах, расположились Кот и Прибалтика. В ряду напротив — еще двое бойцов новоявленного сибирского авторитета — Баум и Кузя. Кузя — бывший кагэбэшник, приближенный Прибалтики. Все товарищи бандиты в цивильных костюмах, в рубашках светлых тонов, при галстуках.
Они пока не ведали, что находятся под колпаком у Конторы.
В конце салона переглядывались, перемигивались и перешептывались двое мужчин с ярко выраженными фээсбэшными физиономиями. Капитан Рокотов и майор Агеев. По приказу своих начальников они отправились в Нью-Йорк следить за Художником и его компанией. Работники ФСБ должны были наблюдать за перемещениями сибирской шайки-лейки по вражеской американской земле, собирать о братках оперативную информацию, особенно об их главаре, отслеживать криминальные связи, искать компромат, рассекречивать тайные оффшорные схемы и предотвращать будущие преступления. Отправляясь в далекое путешествие за океан, труженики разведки в тайне надеялись совместить полезное с приятым. Помимо службы, что порой и опасна и трудна, в заморском мегаполисе их интересовал и хороший отдых. (Если, конечно, удастся!) Например, посетить казино или бар. Или переспать в гостинице со смазливой проституткой. Американок они еще не пробовали! Расходы естественно списать на оперативные нужды. Государство не обеднеет, не обедне-е-ет! Оно оплатит сей банкет! Государство же их уполномочило ловить преступников, а не какой-нибудь Иван Иванович Иванов или олигарх Адамович! Хотя может быть и он. Шут их разберет. Политика — дело темное.
По салону прошла, соблазнительно виляя красивой задницей, миловидная стройная стюардесса с белозубой улыбкой. Проверила: пристегнуты ли у всех ремни и приняла по ходу заказы на напитки. Художник заказал немного себе виски, а Кате — вина. Дочке — апельсиновый сок.
Художник, как и обещал Вере, уладил дела с солнцевскими. Ее ухажер был спасен, и в гражданской семье воцарился мир и покой. Экс-супруга на радостях, но со слезами на глазах, подписала все необходимые документы, где черным по белому было сказано: что она, Рудакова Вера Константиновна, 1970 года рождения, уроженка г. Москва, не возражает против поездки своей дочери, Рудаковой Полины Алексеевны, в Соединенные Штаты Америки. Сроком на два месяца и в сопровождении отца девочки — Рудакова Алексея Владимировича. А на словах Вера торжественно обещала бывшему супругу больше не чинить ему никаких препятствий при отъезде в Америку и пожелала ему и Полине счастливого пути.
Видел Художник в Шереметьево и нынешнего Вериного фаворита — жалкое зрелище! Не мужик он, не мужик. Пугливый какой-то, подозрительный, слащавый. Не должен этот мутный кадр воспитывать его дочь — Алексей ему не доверяет, он сам воспитает Полю. Веру он предупредил на счет этого козла. Чтоб тот на пушечный выстрел не подходил к Полине — иначе Алексей бошку ему открутит. Та, пряча глаза и кисло улыбаясь, вежливо отмолчалась.
…Самолет продолжал полет. Художник углубился в свои мысли.
Да, если бы Алексею кто-то сказал год назад, что он будет принимать участие в бандитских разборках и убивать людей, чудом останется в живых после покушения, а потом станет помощником авторитета Тимофеева и полетит по его делам в США, он бы никогда не поверил. Просто рассмеялся в лицо провидцу и все.
Но киноленту судьбы не отмотаешь назад. Все произошло так, как оно и должно было произойти. И что интересно — все, о чем он хотел — осуществилось. Финансовое благополучие, новая любовь, поездка в ту страну, о которой когда-то студентом грезил…
Правда, ничего этого могло и не быть сейчас. Если бы у Подсинего ребята Бормана оказались ловчее его. И если бы Мовсар взял чуть выше, а вторая пуля не пролетела около головы. Или тогда на кладбище, Шульц. Он мог же спокойно его убить. Но история не терпит сослагательных наклонений. Чуть-чуть не считается. Он получил свое бандитское счастье. Правда, путем чужой крови и чужих страданий. Да, Он — БАНДИТ. И это он знает. И он останется БАНДИТОМ, и не кем-нибудь другим. Из этой колеи никак не выскочишь, только если на погост. А что дальше? Это его не волнует. Он давно живет одним днем. И знает, что его могут в любой момент исполнить. Но как-то не хочется во все это верить. Особенно, когда рядом с тобой любимая женщина и обожаемая дочка.
