Но Алихан ничего требовать не будет, ему ничего не нужно. Когда сработает ядерное устройство, катамаран уйдет в нейтральные воды, а потом в Грузию. Там их уже ждут. После чего можно будет бросить судно с заложниками и беспрепятственно уйти в Панкисское ущелье.
Умаров смерил презрительным взглядом замерших истуканами капитана, рулевого матроса и штурмана. Все электронное оборудование катамарана отключено, подрывник Хашиев его специально несколько раз об этом предупреждал, объяснив свое беспокойство тем, что при ядерном взрыве перед ударной волной идет мощный импульс электромагнитного излучения, который выведет из строя всю работающую электронику. На кораблях окружения о ядерном заряде не знали, и их радиостанции и радары работали в штатном режиме. После взрыва всех ждет малоприятный сюрприз.
Вроде бы все хорошо, но что-то настораживало Алихана. Он, как старый матерый волк, инстинктивно ощущал опасность. Только вот не мог понять, в чем же она кроется.
Умаров выглянул в квадратный иллюминатор. Серые пограничники катера, бело-черные пожарники, водолазный бот, буксир и пассажирский лайнер — все стояли неподвижно на своих местах. Двое наблюдателей, выставленные им снаружи, вооружившись, следили за пространством вокруг катамарана — один с носа, другой — с кормы.
Алихан Умаров вышел из рубки, оставив капитана и его подчиненных под охраной двух боевиков, и прошел в салон. Миновав стоящего в коридоре автоматчика, он стал спускаться по винтовой лестнице в бар, который находился на нижней палубе «Потемкина».
В баре собралась отдыхающая смена боевиков, им было запрещено употреблять алкоголь, но все остальное было в их распоряжении, чем террористы не преминули воспользоваться. Ярко-красное ковровое покрытие было густо усеяно различным мусором — пустыми бутылками из-под пепси-колы, окурками сигарет, рваными обертками конфет, шоколадных батончиков и чипсов.
Боевики чувствовали себя полноправными хозяевами, громко переговаривались и весело смеялись.
Встав в дверном проеме, Алихан Умаров вдруг понял, что же его насторожило. Быстро пересек зал и ухватил за отворот куртки сидящего у барной стойки хохочущего боевика и рывком сбросил вниз.
— Ты что, Алихан? — возмутился тот, но последующий тупой удар в грудь отшвырнул его на крайний столик.
— Я тебе что приказал, Мансур? — брызжа слюной, взорвался полевой командир. — Я тебе приказал охранять заложников, а ты здесь свои гнилые зубы скалишь. Тебе что, прямо здесь башку твою глупую отрезать, ишак ты позорный?
— Да что там происходит? — вновь предпринял попытку возмутиться Мансур. — Куда они денутся? Там только один выход в коридор, где стоят двое автоматчиков, а через иллюминаторы разве что мальчишки смогут головы просунуть. Они сидят взаперти, как крысы в клетке.
— Там два взрослых мужика. — Пальцы Алихана впились в горло боевика и сдавили с такой силой, что у Мансура глаза из орбит полезли. — И это не просто мужики, это морские пехотинцы. И если бы тебе, ишаку, довелось с ними в бою схлестнуться там, на равнине в Дагестане, то ты бы знал, что это за звери. Такие даже после смерти мстят.
— Я все понял, Алихан, все, — прохрипел бородач. Хватка тут же ослабла, позволив боевику дышать в полную грудь.
— Иди и охраняй их, — коротко приказал Умаров.
Мансур поднялся, повертел шеей и, вешая на плечо автомат, хрипло приказал:
— Ильхам, Равиль, идете со мной. Поучим этих солдат шайтана уважению.
Троица боевиков прошла к выходу…
Старший прапорщик Раскола и старший сержант Малугин сидели рядом с входной дверью в ожидании, когда боевики вернутся. Они, как хищники, попавшие в западню, были готовы умереть, защищая юное поколение. Воспитанники ШМКРМП сгрудились в дальнем конце зала на правом носу раздвоенного корпуса катамарана и напряженно смотрели на своего наставника.
Неожиданно из коридора послышались гортанные голоса, и через мгновение входная дверь с грохотом распахнулась, в зал ввалились трое боевиков. Они были настолько возбуждены, что совершенно забыли о своей безопасности.
— Ну что, Крутые Уокеры? — рявкнул с порога Мансур, приближаясь к Расколе. Почти вплотную к нему подошел нескладный Равиль.
Невысокий широкоплечий Ильхам молча бросился на Антона Малугина.
Воспитанники учебного центра морской пехоты, проинструктированные старшими товарищами, тут же рухнули на пол, прикрыв головы руками.
Дальше, как говорится, было делом техники. Ильхам с ходу ударил вскочившего Маугли стволом автомата в живот. Антон увернулся от выпада и сам взмахнул правой рукой. Латунная пряжка, свистнув в воздухе, обрушилась на висок боевика. Тот покачнулся, явно ошеломленный неожиданным отпором. Ударом ноги Маугли выбил автомат и, оказавшись за спиной чеченца, забросил ему на шею ремень. Крепко затянув с разворота, ремень забросил себе на плечо, оторвав боевика от пола.
Схватка на какое-то мгновение отвлекла двух других чеченцев, и это стало концом их земного существования.
Из рукава парадного кителя Расколы выскользнул лунообразный осколок стекла. Скользящий удар рассек кожу горла на шее Равиля, кровь густо залила его грудь. Чеченец попятился назад. Выронив автомат, он попытался двумя руками зажать рану.
Не отвлекаясь на раненого, старший прапорщик вогнал осколок в живот Мансура и одним рывком сломал его. Ударом ноги сбив чеченца на колени, левой ухватил за челюсть, а правой сжал затылок, одним резким движением сломав террористу шею.
Все было кончено в несколько секунд. Старший прапорщик поднял с пола оба автомата и подмигнул Антону.
— Ну, что, Маугли, как тебе наша «Цыганочка» с выходом?
— Все в порядке, Христофор Бонифатьич, — нервно хохотнул сержант, стаскивая с убитого боевика ремень с подсумками запасных магазинов.
Глава 35 Оскал морских волков
Докладывая Полевому, что все пограничные корабли находятся в районе Адмиральской банки, начальник УФСБ был не прав. Вернее, не совсем прав. На самом деле командир отряда пограничных катеров не мог себе позволить роскошь оставить границу совершенно неприкрытой в районе прокладки газопровода. И там продолжал патрулировать малый пограничный перехватчик под бортовым номером двести двадцать два.
Расстояние между «Каталиной» и перехватчиком составляло около восьми миль. Визуально яхту из-за легкой туманной дымки видно не было, но радиолокатор легко засек чужую цель в зоне ответственности. Командир катера тут же отдал приказ идти на сближение с нарушителем.
Едва двое аквалангистов ушли под воду, как из тумана, завывая сигнальной сиреной, выскочил остроносый пограничный катер со скошенной надстройкой.
— Яхта «Каталина», застопорить ход, — усиленный в десятки раз громкоговорителем, раздался голос командира корабля. — Приготовиться принять на борт досмотровую группу.
— Мы и так стоим на месте, — буркнул под нос Гирги Бакаев. Выразительно посмотрев на четверых боевиков, добавил по-вайнахски: — Приготовьтесь. Как подойдут вплотную, будем бить.
Никто из четверки не проронил ни звука. Держа автоматы стволами вниз, они не сводили настороженных взглядов с перехватчика, нос которого украшала турель с крупнокалиберным пулеметом «утес», за которым стояли двое моряков в темно-синей робе и стальных касках.
«Так, экипаж человек двенадцать-пятнадцать, — лихорадочно соображал Гирги, правой рукой незаметно нащупывая заткнутый за пояс „АПС“. — Вчетвером могут и не справиться».
— Исмаил, иди сюда, к нам гости, — громко крикнул Бакаев, вызывая на помощь еще одного боевика.
«Три двойки», развернувшись, стал медленно подходить к яхте. Вдоль левого борта выстроилась досмотровая группа из мичмана и двух матросов, если судить по форме, поверх которой были надеты ярко-оранжевые спасательные жилеты.
Суда мягко коснулись бортами. На кнехт «Каталины» шлепнулся швартовочный конец. Молодой пограничник едва успел затянуть узел на палубе перехватчика, как из своих укрытий выскочили боевики, вскидывая автоматы. Загремели выстрелы. Двое боевиков почти в упор ударили по досмотровой группе, третий полоснул по пулеметному расчету, четвертый дал длинную очередь по иллюминаторам надстройки.
Последним стрелял Исмаил. Его очередь ударила палубного матроса в грудь, отбросив назад. Парнишка, нелепо взмахнув руками, перелетел через борт и рухнул в море. Но в жизни самого Исмаила была уже поставлена заключительная точка. Боевик оказался на линии пулеметного огня. В этот самый момент истекающий кровью пулеметчик надавил на гашетку. Раструб «утеса» выплюнул короткую очередь. Всего две пули попали в чеченца — две стальные шестидесятиграммовые болванки калибра двенадцать и семь миллиметра буквально разорвали Исмаила пополам, разбросав его окровавленные внутренности по палубе яхты. Отряд не заметил потери бойца, четверо боевиков, перемахнув через борт яхты, уже взяли на абордаж пограничный катер.
