Но начать это делать сейчас? Или подождать пока не будет нейтрализован ГУЛ?
Желание следовать Пути, говорило, что следует заняться снятием программ немедленно. Здравый же смысл советовал подождать. Не к чему возвращать ГУЛу его орудия… Целитель надеялся, что он не слишком далеко углубился в черную сторону, да и Кундалини [12] все еще была на своем законном месте. Здравый смысл победил.
Радостный, Игорь Сергеевич вылетел из комнаты, чуть не запрыгав по квартире как теннисный мячик. Попавшаяся на пути Дарофеева Роза-Света тут же была заключена в объятия, расцелована, поднята на руки.
Девушка отвечала на ласки целителя, но тот, в радостном запале, не заметил странного изменения, произошедшего с ней. Роза-Света действовала как будто автоматически, с грацией мастерски сделанной куклы, которая в точности повторяет все движения человека, но, несмотря на высокой искусство создателя, в ней чувствуется немалая толика механистичности. Словно само собой закрутилось энергетическое кольцо, соединяющие свадхистаны Пономаря и Розы-Светы. Игорь Сергеевич, потакая прекрасному расположению духа, не стал задерживать его вращение, напротив, он его усилил.
Девушка слабо застонала, расслабилась в руках целителя. Рубленый был где-то далеко, в другом конце квартиры и Дарофеев, упиваясь нежностью, понес Розу-Свету в спальню.
Он медленно, сопровождая поцелуями каждое свое движение, раздел девушку. Ее томные вздохи, казалось были взяты с фонограммы немецкой порнухи, но Пономарю было не до таких тонких наблюдений. Стянув с себя спортивные брюки, футболку, Игорь Сергеевич обнаженный лег рядом с Розой-Светой. Его рука тут же погрузилась в ее межножье, чуть отросшие волосы лобка зацарапали подушечки пальцев. И один из них нащупал влажный вход в пещерку наслаждений.
Тело девушки выгнулось навстречу ладони Дарофеева, палец сам собой проскользнул глубже, в мокрую темноту лона. Следующей серии вздохов целитель уже не выдержал. Он, поднявшись над ней на вытянутых руках, погладил эрегированным пенисом женский животик. Направил его ниже и медленно ввел в жаркую вагину Розы-Светы.
Но не успел Пономарь сделать нескольких движений, как стенки влагалища вдруг резко сократились. Этот спазм был настолько силен, что член Игоря Сергеевича оказался намертво зажат внутри девушки. И, не успел Дарофеев охнуть, как началось страшное.
Впечатление было такое, словно внутри Розы-Светы вдруг включился мощный насос, который стал с огромной скоростью высасывать из целителя энергию.
Через человека постоянно проходит множество внешних энергетических потоков. Без них была бы невозможна сама жизнь, но этот “насос” впитывал не их, а лишь энергию личную, или даже личностную.
Пономарь опешил. Он не знал, что предпринять в такой ситуации. Отгородиться, войти в “Жалюзи” или другой защитный блок он не мог, слишком тесным был контакт между ним и Розой-Светой, внезапно превратившейся в энергетического вампира.
С каждой секундой через член Игоря Сергеевича уходила его жизнь.
Выход был единственный – высвободиться во что бы то ни стало. Дарофеев рванулся, но ничего кроме резкой боли эта попытка не вызвала. Пенис был зажат словно в тисках. Не зная, получится или нет, целитель попытался нащупать нервные волокна, отвечающие за сокращение стенок влагалища. Волевым усилием он заблокировал их. Рывок! И член на свободе.
Но, хотя контакт и был прерван, энергия все еще продолжала утекать. Хотя и не с такой мощностью, как прежде. Пономарь не стал тратить времени и немедленно вошел в “Жалюзи”. Этот блок отсек энергоинформационные линии, идущие от Игоря Сергеевича к Розе-Свете. Сила перестала уходить.
Теперь можно было разобраться в чем, собственно, дело. Почему девушка претерпела столь странную перемену. Роза-Света теперь лежала недвижимая и бледная.
Посмотрев не нее энергетическим зрением, Дарофеев понял, что мешкать нельзя. Силовой луч, толстенный канатище, уходил от девушки в сторону Хумска. По нему забиралась жизненная сила уже самой Розы-Светы.
Это значило только одно. Игорь Сергеевич, удовлетворившись снятием одной программы, бездарно проглядел другую, спрятанную. А ее излучение принимал за хумские воспоминания девушки.
Но где могла быть эта программа?
Мгновенно настроившись на восприятие энергетических каналов Розы-Светы, Пономарь увидел тело программы. Ее большая часть находилась в мозгу, замаскированная под хитроумное переплетение нади'. “Хвост” проходил в непосредственной близости от Сушунмы, центрального спинномозгового канала. Едва увидев это безобразие, Дарофеев перерубил “хвост” и, потянув за него, вытащил из головы девушки клубок переплетенных нитей. Моментально Роза-Света глубоко вздохнула и открыла глаза. Но кожа ее продолжала оставаться бледной.
– Что случилось?.. – Едва слышно спросила она. – Я… Я не могу даже подняться…
– Последний подарок ГУЛа. – Ответил целитель.
Только теперь, когда все кончилось, до него дошла вся изощренная подлость этой, незамеченной им вовремя программы. Когда, в смысле, если бы, Дарофеев умер, лишенный большей части своих сил, программа высосала бы жизнь и из девушки, передав всю их силу хумскому вершителю судеб человечества.
– Но теперь все. Как только мой заказ будет готов – мы едем в Хумск. На последнее рандеву…
1.
Утром Рубленый, с явной неохотой покинув своего подопечного, сходил за свежими газетами.
Игорь Сергеевич не ожидал, что его десятиминутное выступление поднимет такую бурю страстей. Один из заголовков гласил: “Преступник-экстрасенс предрекает конец света!”. Не было ни одного издания, которое тем, или иным образом не отреагировало на появление Игоря Сергеевича на экране. И, судя по тону и направленности высказываний, сразу становилось понятно, где засели ставленники ГУЛа, а где ими не пахнет.
Некоторые материалы, где подход к сообщению целителя был наиболее объективным, его приятно обрадовали. Сквозь вполне закономерный скепсис, там ясно просматривалась мысль: “Если это действительно так, то на Хумск надо обратить самое пристальное внимание.”.
Впрочем, даже самые оголтелые ругатели Дарофеева признавали, что большая часть его рассказа о Хумске – чистая правда. В двух-трех газетах были даже репортажи из этого города. Чистота и порядок там явно приукрашивались, но полностью подтверждалось, что в городе нет никакой преступности, кроме бытовой. Какой-то экстремистски настроенный писака, предложил даже перенести туда столицу. Во всем этом четко просматривалась проГУЛовская пропаганда. Пономарь своим выступлением разворошил спокойный муравейник и, тем самым, желая предупредить людей, вызвал целую волну неприкрытой агитации за новый ГУЛовский порядок.
Радовало в этом одно – скоро всему этому придет конец. Пономарь не сомневался в своих силах. Дело оставалось за малым. Дождаться, когда Корень изготовит шлем – и можно выступать.
Вчера вечером Игорь Сергеевич созвонился с братом и Сергеем Владимировичем. Он оставил им свой новый адрес и предупредил, чтобы они и их команды были готовы выступить в любой момент. Изотов с Константином выразили полную готовность и недоумение столь длительной задержкой. Целитель не стал им сообщать о своих проблемах, и, не вдаваясь в детали, сказал, что так было надо. Ему поверили. Около одиннадцати утра пришел сияющий Илья Поддубный. Журналист сообщил то, что и так было понятно. Огромное количество народа посмотрели дарофеевское выступление. Марк немного обманул целителя. В то время, когда интервью Пономаря дали в эфир, должен был идти мультипликационный сериал. У экранов собрались детишки с родителями, многие даже записали интервью Игоря Сергеевича на видео, вместо мультика.
В результате все посмотревшие разделились на два лагеря. Одни хотели чтобы правительство немедленно разобралось с ситуацией в Хумске, другие же приветствовали мир без преступности. Чем это чревато, какими будут дополнительные условия очистки населения от воров, убийц и взяточников, им не приходило в голову, хотя Дарофеев ясно об этом сказал. Марк Миндасов, по сведениям Ильи, теперь ходил в героях. Увольнять его никто не собирался, напротив, телевизионщик заручился поддержкой редакции 61-го канала о серии репортажей из Хумска.
А еще через минуту выяснилось, что сам Поддубный уже устроился на новую работу и первым его заданием было взять развернутое интервью у Игоря Сергеевича.
Дарофеев против ничего не имел, и посыпались вопросы. Целителю пришлось рассказывать о своем детстве, о том, как он, не зная урока, проносил карандаш учителя мимо своей строчки в классном журнале. Как за два дня осилили освоил книжку по аутотренингу, рассчитанную на несколько лет занятий. Про свои отношения с родителями, про то, как стал сперва просто экстрасенсом, а потом и народным целителем. Запас кассет у Ильи, казалось, был неисчерпаем. К концу третьего часа непрерывного трепа, во рту у Пономаря пересохло и он, заявив, что на сегодня хватит, пригласил Поддубного отобедать с ними. Роза-Света, уже оправившаяся от вчерашнего потрясения, вдруг резко охладела к целителю и теперь тратила женское обаяние на молодого газетчика. Дарофеев не мешал, поняв, что вся ее “любовь” была всего-навсего провокацией программы.
