— Персонал, отдыхающая? — уточнил сержант, аппетитно хрустнув яблоком.
— Гм… наверно, все же отдыхающая, — определился Серега. — Устроиться так быстро вряд ли успела.
— Гы! — сержант, оценив юмор, коротенько хохотнул. — Приметы?
— Комбез джинсовый, очки роговые…
— Здоровенная сумка и хвостик, — подхватил сержант. — Есть такая. Ну, популярная бабенция!
— Не понял?! — нахмурился Рудин. — В смысле?
— Да только минут пятнадцать назад спрашивали ее, — охотно пояснил сержант. — Тут к ней уже целое отделение прикатило на двух «Волгах» с единицами…
— Ни хрена себе, — прокомментировал доселе молчаливо сопевший сзади Ваня. — Отделение — многовато…
— Нам надо туда проехать, — Рудин мотнул головой в сторону центральной аллеи, убегавшей от ворот в парк. — Откроешь?
— А вы — кто? — спохватился беспечный сержант. — Вы сотрудники?
— Мы — муж, — доверительно сообщил Рудин и вкрадчиво поинтересовался:
— А напарник где?
— На танцплощадку пошел, — легкомысленно доложил сержант. — Смотреть, чтоб отдыхающие беспорядки не нарушали. А вы подождите минут десять — там с вашей женой, похоже, разбираются. Как они выедут, я вас…
Бац! Рудин резко подался вперед, забодав своим титановым лбом переносицу сержанта. Тихо пискнув, розовощекий разгильдяй выронил яблоко и в объятиях нарушителя мягко сполз по воротному столбу наземь.
— Ну! — одобрил Ваня, проскакивая в калитку и обозревая внутренность сторожки через большущее окно в полстены. — Никого. Бери за ноги…
Сержанта затащили в притулившийся у сторожки лодочный сарай, связали валявшейся тут же волейбольной сеткой и на всякий случай заткнули рот обнаруженным в сторожке галстуком.
— Хорошо долбанул, минут двадцать будет отдыхать, — резюмировал Ваня, послушав пульс бессознательного стража и с сомнением щупая его плечевую кобуру. — «Ствол»… А?
— Не надо, — покачал головой Рудин. — Там куча посторонних, темно уже. Думаю, так разберемся…
Прогулочным шагом — чтобы не бросаться в глаза, продефилировали по центральной аллее к танцплощадке, встали на боковой асфальтированной дорожке, в кустиках, оценили диспозицию. Музыка наяривает, редкие парочки по парку прогуливаются, на двух полутемных мужиков особого внимания не обращая, фонарики галогеновые на светодиодах начинают потихоньку сиреневеть, реагируя на подступающую темноту. У танцплощадки, на пятачке, «Волга» милицейская стоит. Рядом водила в форме с автоматом игрушечным — «АКС-74У» называется. Игрушечный — по меркам Рудина и Соловья, предпочитающих длинноствольное оружие. В горах или в лесу это — трещотка, хорошее средство для суицида — ствол короткий, как раз удобно к башке приставить. Его для городских маньяков сконструировали. Если в городе, да при большом стечении не способной позаботиться о себе штатской публики, да в руках маньяка — вполне приличная мясорубка!
— Один транспорт в наличии, — Рудин кивнул на милицейского полковника, оживленно чирикающего неподалеку от машины с двумя хихикающими молодыми дамами полуслужебного обличья. — И всего двое — экипаж. Остальные где-то за корпусами?
— А сейчас — белый танец! — картаво заорал репродуктор. — Дамы приглашают кавалеров! Из-за служебного сезона кавалеров у нас гораздо меньше, чем дам, поэтому просьба — не отказываться!
— Ну-ка, — Серега развернул Ваню к тополиному стволу, ловко вскарабкался на его плечи и обозрел окрестности. — Порядок. По спортгородку пройдем за корпуса — там по периметру линия кустов, как здесь, можно в рост гулять.
— Разрешите пригласить?! — бодро прозвучали в унисон два женских голоса откуда-то сзади.
— An! — выдохнул Рудин, от неожиданности сваливаясь с Ваниной спины и больно стукаясь локтем о тополиный ствол.
— Мы того… — пробормотал Ваня, растерянно глядя на двух ловко подкравшихся к ним молодых дам, судя по габаритам, сильно уважающих метание или толкание. — Мы это…
— Мы не танцуем, — пришел на помощь Серега, хватая друга за локоть и таща его по дорожке в направлении спортгородка…
Вторую «Волгу» обнаружили сразу же, на аллее за первым корпусом. Сиреневые фонари, ровный шпалер кустов, медленно удаляющаяся по аллее троечка — мужичок посередке и две беззаботно воркующие дамочки по бокам. Музыка с танцплощадки хорошо глушится корпусом, окна по большей части темные — народ на пленэре, грех в такой вечер в помещении торчать. И «Волга» — левым боком к зданию, дверь с водительской стороны открыта, сигаретный дымок вьется. Идиллия, в общем — нарушать не хочется.
— Он сказал «отделение», — шепотнул Ваня. — Они что — все в машине сидят?
— Тес! — Рудин приложил палец к губам — показалось, что услышал голос Алисы. — Ничего не слышал?
— …никакого барона! — донесся из приоткрытой балконной двери второго этажа звонкий обрывок фразы. — …такой упертый?!
Не показалось, значит!
— Будем нарушать, — сурово сказал Рудин. — Смотрим транспорт. Если там больше двух — обходим корпус, просачиваемся через вход и врываемся в номер. Запомни — как раз посередке, слева от холла. Берешь водилу, я страхую. Все — пошли…
И пошли — вразвалку, прогулочным шагом.
— Привет! — поравнявшись с «Волгой», Серега заглянул в приспущенное окно справа — Соловей притормозил слева, у раскрытой двери со стороны водилы.
— Привет. — Водила — молодой крепыш в погонах сержанта, с «АКС-74У» — беспечно отвернулся от Соловья. — Че-то не припомню. Ты кто?
— А ты чего здесь? — проигнорировал вопрос Рудин, просовывая полголовы в темный салон и констатируя, что помимо водилы в машине никого нет.
— Сказали, — водила пожал плечами. — Там один какую-то курочку крутит, шеф сказал — стоять здесь…
— Ваня — давай, — разрешил Рудин, вынимая полголовы обратно и пристально глядя вслед удаляющейся по аллее троице.
Ваня выдернул водилу за плечико наружу да и навернул аккуратненько кулачищем по затылку. Крепыш дисциплинированно ткнулся носом в дверь, не издав ни звука.
— Сегодня день сержанта, — заметил Рудин, убедившись, что праздную троицу не потревожили телодвижения грубого Соловья. — Там был сержант, и тут — тоже.
— Ага, — согласился Ваня, усаживая сержанта в позу спящего и на всякий случай надевая ему ремень автомата через руку — чтобы не уронил. — Только ты побыстрее — он минут через пять очухается. Крепкий, салага…
— В позицию! — Соловей упер руки в колени, Рудин привычно вскарабкался к нему на плечи, уцепился за нижнюю перекладину перил и спустя пять секунд уже был на лоджии второго этажа.
Постояв с полминуты на лоджии у соседнего номера, Рудин рассмотрел через пришторенное окно, что творится в апартаментах Алисы, и, перемахнув через разделительные перильца, решительно явил себя дискутирующим сторонам.
— Ой! Кхе-кхе… — Алиса, облаченная в банный халат, сидела на краешке кровати, плотно сжав колени и скрестив руки на груди. Лицо девицы-красавицы имело каменное выражение, а во взгляде легко читалось желание удрать отсюда куда-нибудь подальше. Явление Рудина было настолько неожиданным, что наша дама застыла как изваяние.
— Ну и чего вам тут?! — допрашиватель — холеный крупный мужик в костюме — вальяжно расположился за столом, на котором, помимо Алисиного фена и двух пакетов с соком, была еще раскрытая папка с бланками протоколов, Уголовным кодексом и раскрытым на первой страничке паспортом допрашиваемой. — Видите — это не ваш номер? Идите, идите — у нас тут мероприятие!
— Какое совпадение, — Серега, протиснувшись окончательно в номер, мощно лягнул ногой по торцу стола, впечатывая противоположное ребро крышки аккурат под диафрагму холеного господина и пригвождая его к стене. — У меня — тоже!
— Хррр! — хрюкнул холеный, складываясь пополам и сползая под стол. — Ах… не… кх… понял?!
Сцапав господина за лацканы, Рудин протащил его по полу, слегка приподнял и с разбегу надвинул его лицо на колено. И еще раз — для страховки.
Холеный отчаянно завыл, пуская кровавые пузыри сломанным носом и не желая полноценно вырубаться — здоровенький экземпляр попался!
— Твою мать! — бормотнул Рудин, разворачивая недовырубленного ликом к ребристой батарее. — Щас…
— Не надо! — пришла в себя Алиса. — Хватит!
— Думаешь? — Серега целую секунду соображал, держа холеного на изготовку за шкирку — действительно, если въедет харей в батарею, наверняка вырубится — но будет не очень эстетично.
— Пп-пжалста! — простонал холеный, вяло закрывая лицо руками. — Не н-нн…
— Живи, — великодушно согласился Рудин, отпуская господина — тот с деревянным стуком рухнул на пол и сразу пополз в небольшой промежуток между изножьем кровати и стеной. — Во-во, правильно! Лежи тихо — не трону. Одно движение — ты урод навсегда. Ты меня понял?
