Понимаю: для многих это будет пошло и низко, но… В общем, Лев Карлович очень быстро втянулся. Понравилось ему это дело — просто жуть!
Теперь он регулярно катался на «явку»: как минимум пару раз в неделю, а порой и через день.
— Как будто в старого плюшевого мишку новую батарейку вставили, — вот так сам Лев Карлович окрестил этот период своей жизни. — Прямо-таки натуральный «медовый квартал» с малолетками…
Хотя все они были вполне взрослыми. Люба каждый раз, в обязательном порядке, предъявляла паспорта и результаты анализов, несмотря на то что Лев Карлович на этом не настаивал. Люба ведь не обманет, ей можно доверять как самому себе.
Просто подбирала она действительно голодных и заморенных девчат, которые, будучи уже в благоприятном для деторождения возрасте, выглядели как едва оформившиеся девочки-подростки…
Глава 10
Действующие лица и исполнители
…Выписка из протокола экспертизы видеообращения начальника СБ «РОСГАЗ» Николая Семеновича Доценко.
Примечание: запись выполнена в стационарных условиях, на профессиональной аппаратуре. Лицо, запечатленное в видеофрагменте, идентифицировано как Николай Семенович Доценко. Поведение на момент записи адекватное, видимых признаков каких-либо отклонений не установлено.
«…Уважаемый Лев Карлович. Не поймите меня превратно, я всегда был вам верен и ни разу не совершил ничего, что вредило бы вашим интересам. Я долго работал в Системе, прекрасно знаю, что бывают такие случаи, когда даже самые великие люди вынуждены жертвовать самыми лучшими своими исполнителями для сохранения своей жизни или репутации. Эта запись — всего лишь моя страховка на случай непредвиденных обстоятельств. Не буду выражать надежд на то, что такие обстоятельства никогда не наступят: если вы смотрите эту запись, значит, они уже наступили.
Запись сделана в точном соответствии с датой в кадре. Обзавестись страховкой я решил после того, как вынужден был совершить ряд преступлений для сохранения вашей репутации. Если со мной что-то произойдет, мое доверенное лицо уполномочено опубликовать следующие материалы:
— тридцать девять видеофрагментов общей продолжительностью двадцать один час двенадцать минут;
— диктофонные записи наших с вами разговоров общей продолжительностью пять с половиной часов;
— копии документов, изъятых мною с места происшествия на Большой Филевской и в офисе у Натальи Марковны на Кутузовском проспекте.
Лев Карлович, я очень прошу: хорошенько подумайте, прежде чем принимать в отношении меня какие-то меры. Я человек честный, никогда вас не предам и живой буду гораздо более полезен, чем мертвый…»
…Выписка из протокола экспертизы диктофонной аудиозаписи разговора Сенковского Л.К. с Доценко Н.С.
Дублирующий материл: диктофонная аудиозапись, также изъятая при обыске на даче, принадлежавшей Доценко Н.С.
Примечание: лица, голоса которых зафиксированы на цифровом накопителе объемом 512 МБ в формате PCM, идентифицированы как Сенковский Л.К. и Доценко Н.С. Поведение на момент записи адекватное, заметные признаки каких-либо отклонений отсутствуют.
«…А если выяснится, что это на самом деле не испанский страховой агент?
— А кто?!
— Ну, мало ли кто? Думаете, в мире мало желающих копаться в чужих секретах?
— Я не желаю даже слышать об этих дурацких копателях! Копатели… Год прошел. Вот же черт… Я почему-то думал, что все — вопрос закрыт…
— Ну так что мне делать, если вдруг это не испанец?
— Ты спрашиваешь у меня, что делать? А-а-а, понял… Коля, ты что — пишешь наш разговор?!
— Странные у вас шутки, Лев Карлович… Мне раздеться, чтоб развеять ваши подозрения?
— Да брось ты… Я только одного не пойму, почему тебе надо, чтобы я обязательно произносил это вслух?!
— Просто привычка. Люблю отчетливые формулировки и точные приказы. Знаете, как бывает… Вдруг потом вы скажете: ты меня не так понял, да что ты там себе вообразил…
— Хорошо, буду отчетлив. Ты меня понял, как надо: если окажется, что это легенда, пусть они оба исчезнут! Значение слова „исчезнут“ тебе надо объяснять?!
— Нет, не надо. А если это будут не какие-то самодеятельные клоуны… а, допустим, менты или чекисты? Знаете…
— Фу ты, господи, какой же ты у меня упертый… Я сказал: убейте их, на х…!!! Убейте любого, кто попробует прикоснуться к этому своими грязными лапами!!! Ты меня понял?!
— Я вас понял…»
* * *
— …Назарова, секретариат.
— Предкомиссии по борьбе с коррупцией. Спросите шефа, не захочет ли он уделить мне пятнадцать секунд.
— Одну минуту… Говорите…
— Давид Георгиевич?
— Слушаю, Виктор Николаевич. Чем могу быть полезен?
— В данном случае, скорее, я могу быть вам полезен.
— Слушаю?
— Ну что… Есть у меня некая информация — просто жутко какая перспективная… Но это не наш вариант: по-моему, это как раз по вашему профилю.
— Так… А поконкретнее?
— Конкретнее по телефону не получится. У вас в недельном регламенте не найдется «оконца» минут на десять?
— Почему в «недельном»? Лично для вас я могу прямо сейчас все отменить и выделить полчаса. Вы сейчас где?
— У себя в кабинете.
— Минут через десять можете подойти?
— Запросто.
— Все, жду вас.
— Охране скажите: я своего директора возьму. Он как раз этой темой занимается, доложит по всем пунктам.
— Хорошо.
— И вот еще что…
— Да?
— У нас тут в приемной сидит прямой «источник» по этому делу. Дознаватель, который, собственно, и владеет всем существом процесса. Гхм… В принципе, если есть желание услышать эту версию из первых рук…
— Да вы просто клад, Виктор Николаевич! Пропуск выписать?
— Нет, пропуск не надо, я позаботился.
— Давайте сюда этого вашего дознавателя, я предупрежу охрану. Я жду вас через десять минут…
Через десять минут по широкому коридору к приемной Люпидадзе подходили три человека: Витя, Иванов и одетый в строгую черную «тройку»… Петрушин. Именно ему выпала высокая честь выступать в роли дознавателя.
— Уффф… — Витя судорожно вздохнул. — Давно, давно я так не волновался…
— Чего вам волноваться? — философски изрек Петрушин. — Вы полстраны пересажать можете, вам такая власть дана!
— Да не в этом дело… Мне еще никогда не приходилось заниматься такими… Таким…
— А вам и не надо будет заниматься, — успокоил его Иванов. — Вы только сидите и общайтесь. Я возьму тумблер, Женя — инициативу…
У приемной Люпидадзе троицу просветили металлодетекторами и попросили сдать кейс, в котором была видеокамера и два диктофона.
— Это материал для вашего шефа, — пояснил Иванов.
— Все в порядке, пусть проносят, — из дверей выглянул симпатичный молодой человек — то ли помощник, то ли секретарь. — Проходите, Давид Георгиевич ждет вас.
Люпидадзе оказался весьма симпатичным типом. Высокий, атлетически сложенный, породистое крупное лицо, большие, широко расставленные глаза, взгляд — прямой и тяжелый, волевой подбородок. Голову держит высоко, смотрит сверху вниз. В общем, господин из породы повелителей. Во взгляде нескрываемое откровение: «Я вот думаю… не слишком ли я хорош для вашей компании?»
Петрушин, увидав Люпидадзе, радостно вздрогнул и оживленно потер ладони.
— Ух, какой у вас дознаватель — гренадер! — Люпидадзе тоже слегка оживился при виде Петрушина. — Не борец?
— Борец.
— О! Вид?
— Самбо.
— Отлично! Люблю на досуге с молодежью повозиться… — и небрежно махнул секретарю: — Свободен. На полчаса меня ни для кого нет. Ни для одной сволочи!
— Слушаюсь… — секретарь тотчас же испарился.
— Функционирует? — Витя кивнул в сторону двери в «комнату отдыха».
— Ну и вопрос! Чтоб у меня и не функционировало? — Люпидадзе закрыл дверь кабинета на ключ и распахнул дверь в «комнату отдыха»: — Прошу…
Расселись следующим образом: Люпидадзе на правах хозяина — на кожаный диван, Витя за рабочий стол. Петрушин с Ивановым садиться постеснялись. Петрушин встал в уголке, руки скрестил на груди. Иванов достал из кейса видеокамеру и диктофоны, проверил, разложил на столе, подошел к настенному шкафчику…
— Тумблер у вас здесь?
— Да, здесь. Если сначала показывать будете — пока не включайте. Гасит все подряд.
— Я в курсе…
— Гхм-кхм… — Витя откашлялся, достал платок, промокнул не ко времени вспотевший лоб — прохладно тут было… — Я так волнуюсь… Понимаете, мне никогда раньше ничем таким заниматься не приходилось…
— Да ладно вам, — Люпидадзе покровительственно улыбнулся. — Свои люди, как-нибудь разберемся!
— Да, это точно — свои… Ну что ж, приступим, пожалуй.
Иванов открыл дверцу шкафчика и включил тумблер. Стены «комнаты отдыха» завибрировали, послышался низкий монотонный гул.
