Выбрали место для захода в воду, но с наступлением темноты Обухов отметил, что слишком яркий фонарь близ набережной некстати освещает место погружения. Вооружившись пистолетом с глушителем, десантник укрылся в тени деревьев и, прицелившись, выстрелил. 0бжимавшаяся в темном парке парочка даже не поняла, что это – выстрел. Зато услышала, как звякнуло стекло на столбе и осколки посыпались вниз. Фонарь погас. Стало темнее. Но парочка от этого не пострадала.
Дождавшись, когда на берегу никого не осталось, Обухов надел гидрокостюм.
– Не хочешь со мной? – иронично спросил он Сватко.
– В следующий раз – обязательно, – отказался тот. – Как найдешь – подай знак, я замечу место.
Обухов взял ласты, фонарь, маску и, улучив момент, прошел к воде. Он надел ласты, натянул маску и проверил подачу воздуха. Через минуту на набережной Москвы-реки раздался негромкий всплеск.
Пара ласт вспенивала мутную воду, выбрасывая на поверхность пузырьки. Работая одними ногами, Обухов плыл вдоль берега, обшаривая стены. Фонарь почти не помогал, и его пловец включал лишь иногда.
Послышался шум мотора. Обухов всплыл и приподнял голову. По реке летел катер речной милиции. Аквалангист выругался про себя и снова погрузился в черную, отсвечивавшую светом фонарей субстанцию.
Обухов пробыл в воде минут сорок, как вдруг почувствовал, что рука провалилась в пустоту. Почти на ощупь он обследовал находку, подсвечивая мутную воду фонарем. Судя по диаметру трубы – это то, что он искал, только решетка не давала возможности попасть внутрь.
Решив, что для первого раза и это неплохо, Обухов несколько помаячил Сватко и поплыл обратно. Бывший прапор заметил поданный ему знак и мысленно привязал выход трубы к береговым ориентирам.
Прогуливаясь у берега, Сватко услышал несколько характерных всплесков и заметил приближавшегося аквалангиста. Собираясь подать ему руку, прапор приблизился к краю гранитной плиты.
Вдруг сзади послышался звук машины и скрип тормозов. Хлопнули дверцы. От неожиданного, громкого звука бывший прапорщик вздрогнул.
– Эй! Гражданин! – окликнул милиционер с автоматом на ремне. – Не поздновато на прогулку вышли?
Сватко остолбенел, ведь Обухову осталось плыть каких-нибудь десять метров!
– Предъявите документы! – потребовал патруль. Интонация не подразумевала отказа.
Сватко понял, что пропал. Вряд ли можно отвертеться. Ватными руками он вытащил паспорт и отдал милиционерам. Сватко догадался встать лицом к реке, чтобы милиционеры были к ней спиной, и осторожно поглядывать на воду. Может, удастся Обуху знак подать…
– Чем тут занимаемся? – официально спросил парень с автоматом, разглядывая документ. – Не топиться случайно надумали? А то если топиться, так лучше в другом месте – не на нашем участке!
Милиционер, наверное, пошутил, но Сватко даже не сообразил, что ответить. Чем в такое время можно заниматься на берегу реки? Но самое главное – СУМКА! Сумка Обухова с пистолетом, биноклем и прочими принадлежностями стояла совсем рядом – в кустах. Захочет сейчас сержант с автоматом пописать, сделает шаг, отойдет к деревьям – и тогда КОНЕЦ!
Несмотря на ночную прохладу, Сватко взмок, словно в бане. Выдавив резиновую улыбку, он не нашел ничего лучшего, как воспроизвести первое, что пришло на ум:
– Умирать нам рановато, ребята! Я еще подружку хочу дождаться!
– Что-то припозднились вы! – усмехнулся милиционер понимающе. – Нормальные люди уже давно пьяные и по домам разбрелись, а вы только собираетесь!
Думал ли сержант милиции, что от него зависело сейчас будущее многих людей? Не от полковника Каледина со всей ФСБ и не от майора Миронова с МВД!… Не даже от самого президента! Ничего от них не зависело! Только он один – простой российский парень в форме и с автоматом стоял на переднем рубеже линии фронта, глядя в глаза врагу. Все зависело от его профессионализма, бдительности и простой смекалки…
Сватко послушно отвечал на вопросы автоматчика и с мрачным нетерпением ожидал, когда очередь дойдет до реки. Обухов должен появиться с минуты на минуту.
В воде плеснулось. Потом еще. Ночная тишина усиливала, проявляла звуки. Автоматчик услышал. Не мог не услышать. Заинтересовался, проявляя природную сметку. Обернулся.
– Что там, сходи посмотри! – велел он напарнику.
По-медвежьи лениво милиционер подошел к краю.
Присмотрелся…
Сватко таял, как мягкое мороженое на солнце. Собираясь каплями, по лицу стекал пот. Лишь сумерки не выдавали его состояния.
«Только бы сумку не нашли! – молился он неизвестно кому. – Черт с ним, с Обухом! Что – у нас с аквалангом поплавать нельзя?»
– Нет ничего! – крикнул патрульный. – Наверное, рыба играет!
– Откуда здесь рыба! – посмеялся автоматчик. – Она давно сдохла! Одни мутанты-головастики остались! И утопленники! На фонарик – еще посмотри…
Патрульный осветил воду фонарем. Совсем рядом от него из-под воды поднялись воздушные пузырьки. Но, кроме зыбкого отражения метромоста, он ничего не увидел.
– Мутанты и играют! – согласился напарник и усмехнулся в тему: – С утопленниками!
Менты вернули паспорт и, врубив в машине музыку, уехали. Тяжело дыша, Обухов приблизился к краю набережной.
– Я уж думал – все! Копец нам! – рассказывал прапорщик. – Хорошо, сумку убрали с глаз!
– Ага! Щас! – усмехнулся десантник, стягивая с себя акваланг. – Я ментов видел, как на ладони! А сумки всегда надо с глаз убирать! Короче, трубу я нашел, но в решетке прутья – чуть не с руку! Такую тросом и грузовиком не вырвать. Если только взорвать!
– Ты что! Чокнутый! – опасливо выкрикнул Сватко. – Нельзя ничего взрывать! Сразу все сбегутся!
– Знаю! Знаю! – усмехнулся Обухов. – Что чокнутый! Шучу.
– А если газовой сваркой срезать? – предложил прапор. – Она и под водой работает.
– Ага! Голова! – пробурчал пловец. – Ночью твою сварку не только на другом берегу, а и с метромоста видно будет! Враз менты подгребут и поинтересуются, что за фейерверк!
После недолгих размышлений Обухов придумал, что делать.
– Завтра купим баллоны со сжатым воздухом и пневмоинструмент. Забабахаем эту решетку за милую душу! Другого, что в воде работает, – я не знаю!
Обухов недооценил прочность защитной конструкции. Забегая вперед, можно сказать, что на следующую ночь решетку убрать не удастся. На эту трудную работу уйдет несколько дней подготовки и несколько ночей тяжелого труда группы проверенных аквалангистов. Всем им Обухов доверял, но ни один из них не догадывался, что их работа – всего лишь ступенька, одна из многочисленных промежуточных операций, выстраивавших лестницу к главной акции террористов.
За эту работу Вольский хорошо заплатил парням.
* * *
Суслик – зверь норный. Он много повидал на веку. Целый день мелькает его серая шкурка. Тащит корм к норе. Машин суслик не боится – привык. Другое дело – человек. Захочешь разглядеть его поближе, суслик тут же скроется из виду и – в нору, как будто его и не было.
У любого суслика есть индивидуальный гнездовой и кормовой участок. Здесь он строит постоянную нору и несколько временных убежищ. В старых норах по нескольку выходов. Нора первого года имеет очень простое строение – всего лишь наклонный ход. Затем суслик сделает расширение, обретя в пользование гнездовую камеру…
Наверху полно опасностей, погода не жалует теплотой и постоянством, а под землей сухо, спокойно и относительно безопасно. Там тебе и стол, и дом, только надо подняться наверх, покрутиться как можешь да заготовить припасов на вечер. А что еще бомжу надо?
Суслик бомжевал уже лет семь, из которых последние пять жил как человек – не на чердаках и в вонючих подвалах, полных наркоманов, блох, малолетних отморозков и таких же, как он, ищущих места под солнцем. Суслик вовремя сообразил, что в Москве есть места и получше, надо только до них добраться. Но большинство из таких мест находится под землей, вдали от людских глаз.
Это и хорошо.
Канализационные коллекторы, водостоки, теплотрассы, бомбоубежища, заброшенные помещения гражданской обороны. Об их существовании мало кто знал, поэтому дом Суслик обрел без боя.
Иногда в его крепость пытались проникнуть темные личности и искатели приключений. Суслик от них отделывается. От кого как. Разными способами. А что ему оставалось делать?
Получив задание и наводку Вольского, Зураб отправил чеченцев на разведку. Меньше чем через день наблюдения они вычислили человека, регулярно спускавшегося в неприглядный безжизненный колодец. По внешнему виду в человеке угадывался бомж, которого и звали Суслик. Эту ниточку Вольский разыскал у знакомого диггера заранее, под безупречную легенду, как говорят – на всякий случай. А случай не заставил себя ждать.
Прикупив в магазине необходимый инвентарь, заключавшийся в двух бутылках водки, черном хлебе и батоне вареной колбасы, одевшись в соответствии с обстановкой в рабочие оранжевые жилеты, Зураб пошел на дело. У мнимого грузина язык подвешен лучше всех и, главное, «без костей», поэтому он мог уболтать кого угодно.
