Он решил пройти в терапию через новый корпус, через сверкающий вестибюль отделения «Скорой помощи». Когда он проходил мимо открытой двери диспетчерской, его окликнули.
Игорь Станиславович обернулся на голос и увидел диспетчера Хоменко, выходящего из-за пульта, чтобы пожать Макарову руку. Он остановился и, любезно улыбаясь, подождал, пока Хоменко подойдет ближе.
– Добрый вечер! – сказал тот, протягивая Макарову пятерню.
Обычно они не здоровались, обмениваясь рукопожатиями, но, видимо, Хоменко счел сегодняшние обстоятельства особенными.
– Игорь Станиславович, – сказал он, понизив голос, – неужели это правда, что говорят про Ладыгина?
– А что про него говорят? – осведомился Макаров с улыбкой.
Хоменко зачем-то оглянулся и произнес взволнованно:
– Говорят, его задержали с крупной партией наркотиков, а он обстрелял милиционеров и скрылся... Говорят даже, что Штейнберг был слегка контужен! Неужели это правда?
– Вы знаете, какая-то доля правды в этих слухах есть, – мягко ответил Макаров. – Действительно, Ладыгина задерживали, и, действительно, он скрылся. Но ни перестрелки, ни контузий – ничего этого не было! И вообще я считаю, что это какая-то ошибка...
– Я тоже так считаю! – убежденно сказал Хоменко. – Ладыгин перешел кому-то дорогу, и ему дали понять, что его присутствие неуместно... В результате он просто лишается работы.
– Ну, может быть, все еще образуется, – неопределенно сказал Макаров и отправился к себе в отделение.
Там его дожидался Попов, молодой ординатор, который не должен был сегодня дежурить и вышел по просьбе Макарова на пару часов – подменить, если Макаров задержится. Увидев шефа, он обрадовался:
– Здравствуйте, Игорь Станиславович! Я уж думал, вы совсем нынче не придете... У нас все спокойно. Больные спят. Тяжелых нет... Я пойду? – спросил он с надеждой.
– Да-да, можешь идти, спасибо! – рассеянно ответил Макаров.
Обрадованный Попов машинально расстегнул на халате пуговицы и весело сказал:
– У вас, Игорь Станиславович, лицо в грязи!.. Где-то напачкались... В машине, наверное?
– Да, наверное, в машине... – сказал Макаров, трогая себя за щеку.
Он поспешно прошел в свой кабинет, к зеркалу. Возле левого уха тянулась грязная полоса. Игорь Станиславович вытер ее носовым платком. Это была жирная, слежавшаяся пыль.
Макаров внимательно себя осмотрел. Больше нигде никаких следов, только носки туфель припорошены той же пылью. Он обтер их платком и выбросил его в мусорную корзину.
Достав из шкафа белый халат, он неторопливо облачился в него и сел за свой письменный стол. В отделении было тихо. Игорь Станиславович посмотрел на наручные часы и выдвинул верхний ящик стола. Здесь лежали его любимые тонкие сигары. В день он позволял себе выкурить не более трех, и сегодня норма уже была выполнена. Но это был особенный день, и можно позволить себе нарушить заведенный порядок.
Игорь Станиславович достал из коробочки сигару и аккуратно обрезал кончик. Щелкнул зажигалкой, выпустил густой ароматный клуб дыма. Только сейчас он почувствовал, как устал.
* * *
– Послушайте, мужики, – обронил Гога. – Если не секрет, чего вы хотите от моего босса? У нее папа отставной генерал, и в Управлении МВД у нее генерал знакомый...
Огни встречных машин сполохами прокатывались по его невыразительной физиономии, играли бликами на его рано полысевшем лбе. Он смотрел на дорогу и разговаривал с пассажирами как бы между прочим – ровным доброжелательным тоном.
– Мы тебе не мужики, – сердито сказал за его спиной Гузеев. – Тебе удостоверение показать?
– Вы из органов? – с интересом спросил Гога. – Я так и думал. Сейчас ведь по физиономии ни за что не угадаешь – мент перед тобой или бандит. Но только ведь, господа начальники, если вы менты, вам генералов еще больше бояться надо...
– Уж не вообразил ли ты, что за тебя генерал заступаться будет? – презрительно спросил Чехов.
– Ну что вы! – скромно сказал Гога. – Какая моя персона! Вот хозяйку они в обиду вряд ли дадут!
– А мы у них спрашивать не будем, – заявил Гузеев, – кого нам обижать!
Некоторое время Гога крутил баранку молча, а потом осторожно спросил:
– А вот послушайте, мужики... Извиняюсь! Господа начальники! Если у вас к моей хозяйке такой интерес – так, может, заключим сделку?
– Какую сделку? – подозрительно спросил Гузеев.
Гога весело посмотрел на него в зеркало.
– Обычную, – сказал он. – Я вам секрет открою, а вы мне позволите взять, что я захочу, и отпустите на все четыре стороны. Как говорится, ни я вас не видел, ни вы меня не знаете...
– Как говорится, хрен тебе в руки! – в тон ему ответил Чехов.
Гога пожал плечами:
– Не нуждаетесь – не надо! Дело хозяйское. Только опять же, как говорится? Кто владеет информацией– владеет миром.
– Видал, как излагает! – саркастически произнес Чехов.
– Постой-постой, Юра! – прервал его Гузеев. – Я с детства обожаю всякие секреты! А ты, Жора, выкладывай, раз уж открыл рот! Все равно ведь заставим говорить!
– Не-а, не заставите, господин начальник! – уверенно сказал Гога. – У меня болевой порог снижен – слышали про такое? И смерти я не боюсь. Меня только на интерес можно взять.
– И что же у тебя за интерес? – полюбопытствовал подполковник.
– Интерес у меня простой, – с готовностью ответил Гога. – Я за чужие грехи париться не намерен. Хочу потихоньку уйти, по-английски. Переберусь в другие края, где потеплее. Но мне на обустройство средства нужны, понимаете? Я наглеть не буду – возьму, сколько полагается...
– Ишь ты какой умный! – заметил Чехов. – А может, ты и есть самый главный организатор?
– Организаторы, начальник, за рулем не сидят, сам знаешь...
– Ну, хорошо! Допустим, сделаем мы по-твоему, – сказал Гузеев. – А вдруг твой секрет ерундовый и нам без надобности? Тогда как?
– Без надобности? – хитро произнес Гога. – Без этого секрета вы к хозяйке в дом не попадете – это прежде всего. И там без меня ничего не обнаружите. Ну, да ваше дело! Навязываться не буду.
Гузеев с Чеховым переглянулись. Подполковник кивнул.
– Ладно, уговорил! Но я тебе даю двадцать секунд – понял? На двадцать секунд я отвернусь – и ты должен исчезнуть. Не сумеешь – пеняй на себя!
– Заметано! – повеселевшим голосом сказал Гога. Он расправил плечи и даже засвистел какой-то мотивчик.
– А чего-то ты развеселился? – недовольно спросил его Чехов. – А вдруг мы тебя обманем?
– Бог вам судья! – легко ответил Гога. – Только тогда улики сами будете искать. На первом секрете моя помощь закончится.
Сказав это, он свернул к высокому, похожему на башню дому. Здание было озарено разноцветными огнями окон, поднимавшихся, казалось, до самого неба.
– Приехали! – сказал Гога.
Они вышли из машины, Гузеев задрал голову, пытаясь сосчитать этажи.
– На десятый нам, – пояснил Гога. – Но сначала волшебное слово...
Они подошли к наглухо закрытым дверям, и Гога набрал на щитке комбинацию цифр. Послышался щелчок динамика, и женский голос произнес: «Кто там?»
Гога сделал напряженное лицо, подмигнул и, изменив голос, сипловато буркнул в микрофон:
– Кузьма это!
Помолчав немного, женщина недовольно сказала:
– Чего тебе? Почему не утром? Почему не позвонил?
– Перебазарить нужно, – просипел Гога. – Дело срочное...
– Ладно! – с досадой сказала женщина.
Через несколько секунд дверь автоматически открылась, и Гога жестом предложил своим спутникам заходить. Сам он чуть задержался, чтобы захлопнуть дверь.
– А без меня вы хрен бы вошли, – заметил он, когда они сели в кабину лифта. – Про квартиру я уж и не говорю. Дверь у нее бронированная. Из гранатомета не пробьешь.
Гузеев и Чехов смогли убедиться в правоте его слов уже через пару минут.
– Да, дверь завидная! – вздохнул Чехов. – Такую бы дверь – и больше ничего не надо!
Гузеев не поддержал его тона – с пистолетом в руке он встал по правую сторону двери, жестом предлагая Чехову занять симметричную позицию. Тот тоже выхватил пистолет и, вжавшись спиной в стену, встал слева. Гога сделал бесстрастное лицо и нажал на кнопку звонка.
Вскоре раздался щелчок замка, дверь приотворилась, и хозяйка, одетая по-домашнему в легкую блузку и джинсы, появилась на пороге. Ее холодные глаза скользнули по фигуре Гоги и с нетерпением обшарили пустое пространство за его спиной.
– Ты? – с неудовольствием спросила она. – А где Кузьма?
Подполковник с силой рванул на себя дверь, заставив Ирину Владимировну вскрикнуть. Но тотчас из-за дверного косяка вывернулся Чехов и, ткнув женщине почти в лицо ствол пистолета, заставил замолчать. Затем он мгновенно развернул Ирину Владимировну спиной к себе и, бесцеремонно ухватив ее за волосы, поволок в глубь квартиры, продолжая угрожать пистолетом. Следом за ним вбежали Гузеев и Гога. Дверь захлопнулась.
