– Я посмотрел тот номер, где обнаружили мертвую девушку, и скажу тебе: никто туда уже не вернется. Все вещи оставлены для отвода глаз. Среди них нет ни одного предмета, без которого нельзя было бы обойтись. Ни денег, ни документов. Одни грязные носки да рубашки. Ментам, понятно, хочется создать видимость участия в грандиозной операции, вот и придумали эту пустую засаду.
– Значит, ты засаду не одобряешь? – уточнил я.
– Конечно, нет! – энергично ответил Мокрушин. – Искать надо тех, кто девчонку убил. Искать! – повторил он. – А не сидеть на заднице, ожидая у моря погоды!
– Кстати, ты выяснил, за что ее убили?
Мокрушин недовольно поморщился:
– С этим убийством вообще много неясного. Слушай! – он резко повернулся ко мне. – Может, ты чего подскажешь. Пойдем, посмотришь свежим глазом. – И он энергично дернул меня за рукав, я едва успел закрыть кран. Но когда пристроился обсушить руки, Мокрушин снова потянул меня за собой. – Давай быстрее. Время дорого.
Миновав вестибюль со стойкой, где возле дежурного администратора пристроился кто-то из мокрушинских бойцов, мы свернули в узкий темный коридор с выходящими в него дверями гостиничных номеров. Очевидно, днем в коридорах и холлах освещение отключалось, и в коридоре было откровенно темно. Мокрушин остановился перед дверью с номером сто девять и условным стуком постучал в нее. Нам сейчас же открыли, и я увидел на пороге дюжего омоновца в бронежилете и с автоматом на плече. Внутри номера оказалось еще двое крепких парней в омоновской форме и угрюмого вида майор в обычной милицейской.
– Наш сотрудник, – представил им меня Мокрушин, не называя фамилию, потом повернулся ко мне. – Майор Кулагин, – и указал на милицейского майора, после чего сразу потянул меня в ванную комнату. Очевидно, трое омоновцев, по мнению Мокрушина, в представлении не нуждались.
Ванная комната выглядела вполне обычно для дешевых гостиниц. Керамическая раковина с желтым налетом. Над ней маленькое зеркальце. Справа от раковины унитаз, слева – ванна. Мокрушин отдернул занавеску:
– Вот она.
Я обернулся и обомлел. В ванне лежала абсолютно голая девушка с покрывающей половину ее лица кровавой кашей. Тут же, в ванне, валялся полиэтиленовый пакет с окровавленным вафельным полотенцем.
– На голове у убитой был, – пояснил Мокрушин, указав мне на пакет. – Эксперт при осмотре снял.
Я сглотнул подступивший к горлу комок. Одно дело – осматривать труп убитого тобой в бою врага и совсем другое – смотреть на жертву чьего-то зверского преступления.
– А… почему ее не увезли, если эксперт уже осмотрел тело?
Мокрушин подошел ко мне и шепотом ответил:
– Кулагин так решил, чтобы не рассекречивать засаду. Хотя его менты с поголовной проверкой документов тут уже и так засветились. – Он снова указал мне на мертвую девушку и спросил: – Ну, что скажешь?
Пришлось вспоминать, что я командир не только боевой, но еще и оперативной группы:
– Чем ее убили?
– Эксперта, кстати, тоже поставил в тупик этот вопрос, – признался Мокрушин. —Он предположил, что обухом топора. Хотя я не представляю, откуда у проживающих в гостинице людей мог взяться топор? И потом, как он оказался в постели?
– А ее убили в постели?
Мокрушин кивнул:
– При обыске обнаружили увязанное в узел постельное белье, все в пятнах крови, которые, очевидно, пытались замыть. Перед смертью девчонка боролась со своим убийцей, и похоже, весьма отчаянно. Видишь у нее на шее мелкие гематомы? Это следы его пальцев. А под ногтями кровь и частицы содранной кожи. Видимо, она царапнула убийцу по руке, когда он схватил ее за горло. Но тот оказался сильнее. Повалил девушку на кровать и размозжил ей голову.
Как это было ни неприятно, но пришлось подойти к ванне и, отодвинув в сторону слипшиеся от крови волосы, осмотреть рану на голове девушки. И рана эта оказалась поразительно знакомой.
– Это не топор, – повернувшись к Мокрушину, сказал я. – Это след от удара пистолетной рукояткой. Посмотри сам.
Он сейчас же опустился возле ванны на колени и вслед за мной взглянул на ужасную дыру, пробитую в черепе девушки.
– Точно! И почему я раньше не посмотрел?! – от досады Мокрушин даже стукнул кулаком по краю ванны. – И удар характерный. Тот, кто ударил, знал, куда и как нужно бить. Только силу не рассчитал. Всю височную кость раздробил.
– Пистолет, с которым не расстаются даже во время любовных утех, плюс отработанный удар из курса диверсионной подготовки, – размышляя вслух, сказал я. – Похоже, здесь останавливались наши клиенты.
Мокрушин едва заметно улыбнулся:
– Не зря генерал послал нас сюда, – и зачем-то погрозил мне пальцем. – Да я весь этот мотель вверх дном переверну, но выясню, куда подева-лись постояльцы из этого номера. – Он отогнул полу своей ветровки, где у него оказалась пришпилена собственная боевая рация, и сказал в микрофон: – Аспирант, есть совпадения?
– Целых четыре, – отозвалась рация голосом кого-то из мокрушинских подчиненных. Возможно, того, кого я видел за стойкой администратора. – Одновременно с Зукаевым и Бероевым в мотеле поселились Юсуп Газизов, Арсен Абазов и супруги Сафины: Раис и Динара.
– Выясни, не похож ли кто-нибудь из них на тех двоих «косарей»! – сейчас же приказал Мокрушин.
– Не у кого, – с сожалением в голосе отозвался его подчиненный. – Администратор, которая их оформляла, сменилась вчера утром и выйдет на работу только послезавтра. Можно съездить к ней домой, я выписал адрес.
– Ладно, если понадобится, съездим, —ответил Мокрушин и снова схватил меня за рукав. – Ну-ка, пойдем.
Я торопливо отмыл под краном руки, которые выпачкал в крови, когда осматривал рану на голове убитой девушки. Хотел их вытереть, но полотенца на вешалке не оказалось, и я так и вышел из.ванной комнаты с мокрыми руками.
Мокрушин уже вовсю беседовал с Кулагиным, тыча пальцем в какой-то список, который держал в руках милицейский майор, но при моем появлении сейчас же повернулся ко мне.
– Никого из этих четверых во время проверки документов в мотеле не было! – объявил он мне с торжествующей улыбкой. – Я так и знал! Это точно те, кого мы разыскиваем!
– Чему же ты радуешься, если их нет, – заметил я и, обратившись к Кулагину, спросил: – Здесь есть какое-нибудь полотенце? Руки вытереть.
Милицейский майор смерил меня хмурым взглядом, но так ничего и не сказал. Очевидно, мой внешний вид не вызвал у него доверия. За него ответил один из омоновцев:
– Полотенце только то, что в ванне. Другого нет.
– Нет? – я перевел взгляд на Мокрушина. – А ведь в номере должно быть два полотенца.
Не сообразив, к чему я клоню, он недоуменно пожал плечами. Я же, желая проверить возникшую у меня догадку, подошел к подоконнику. Так и есть! На поверхности подоконника без особого труда можно было различить разводы, которые остаются после протирания мокрой тряпкой. Повернутая запорная ручка на оконной раме окончательно прояснила картину.
– Можете снимать засаду. Она не нужна, – произнес я, желая укоротить самомнение Кулагина. Очень он со своим высокомерием мне не понравился.
Дождавшись, когда Мокрушин и все менты повернутся ко мне, я подцепил оконную ручку указательным пальцем и потянул ее на себя. То же самое можно было проделать и мизинцем, оконная створка открылась безо всяких усилий.
– Они ушли через окно, – прокомментировал я свои действия. – Видимо, уже после того, как вы прибыли в мотель для проверки документов.
Кулагин недоверчиво уставился на меня, а Мокрушин живо подскочил к подоконнику, потер пальцем оставшиеся после стирания отпечатков подошв разводы и вынес свое суждение:
– Точно. Все так и было.
После его слов начальник милицейского наряда сразу сник. Его прежде развернутые плечи опустились, а взгляд из грозного сделался виноватым. Мне даже стало его жаль. Мокрушин же вновь схватил меня за руку, только на этот раз ухватил не за рукав, а обхватил пятерней все плечо.
– Нужно немедленно доложить генералу!
В его голосе я уловил вопрос и великодушно – в конце концов, это парни Мокрушина вычислили остальную четверку террористов – предложил:
– Доложи сам. Думаю, их осталось трое: сам Рубеи и с ним двое боевиков.
Мокрушин по своей рации связался с Угловым, а я отвел в прихожую Кулагина и спросил у него:
– Вспомните: как вы сюда приехали, где поставили машины, как вошли в вестибюль и кто и где в этот момент находился?
Майор отвечал быстро и без запинки. Сразу было видно, что ему уже не раз приходилось участвовать и руководить подобной проверкой. Действия своих подчиненных он помнил отлично. И я решил, что в том, что террористы ушли из мотеля, нет его вины. Даже знай Кулагин, что в гостинице скрываются террористы, он бы не смог снаружи оцепить весь мотель. У него просто не было столько людей.
Кулагин как раз начал рассказывать мне, как его бойцы обнаружили труп убитой девушки, когда в прихожую с горящими глазами ворвался Мокрушин и, перебив на полуслове милицейского майора, произнес:
