Тот, не сморгнув глазом, деловито отрубил:
– Скажешь, получил маляву от Зеленого, предсмертную. Вчера его тоже убили люди Дикого, задушили.
Вовка Зеленый был молоденьким пацаном, совсем недавно примкнувшим к банде Бармаша. Ишак его почти не знал, поэтому ему не было так жалко слышать о его преждевременной кончине. Он молчал кивнул, проглотив новость.
Спустя два часа, когда зэк и полковник выпили и водку, и почти весь дорогой французский коньяк, съели половину привезенных Кирилленко деликатесов, руоповец подробно изложил Ишаку простой план ликвидации основателя фирмы «Эверест», пообещав исполнителям полное «прощение» со стороны МВД.
– А до кучи, – добавил полковник, – я думаю, нужно положить и нового владельца компании, некоего Милославского. Тогда уж точно все концы в воду! Сделаешь? Он – обычный лох, алкаш и бабник, так что проблем не будет.
– Запросто! – кивнул пьяный Ишак, громко икая. – И одного и второго. Всех! Витек, да я за тебя хоть пол-Питера на хер положу! о-о-х! И классный ты мужик! Так что – не ссы! Все сделаем.
– Вот и правильно, – согласился полковник. Он посмотрел на часы и поднялся из-за стола: – Пора мне в гостиницу. Когда побег будет подготовлен, тебе сообщат. Смотри, за наш с тобой разговор – молчок, головой отвечаешь! – строго предупредил мент. – Сейчас отдыхай до утра, наслаждайся. Девчонку тебе пришлю самую лучшую. А через дня два – за работу. Все, я пошел.
Полковник спрятал в сумку стаканы, достал из-под стола кейс, кивнул на прощание Ишаку и нажал кнопку вызова охраны.
Почти тотчас же в дверном проеме появился широкоплечий вертухай-прапорщик с опухшим красным лицом и маленькими свинячьими глазками. Отойдя в сторону, он выпустил неизвестного гостя в коридор, ухмыльнулся на зэка и с силой захлопнул металлическую дверь с встроенным обратным «глазком».
Ишак встал со стула, завалился на продавленную скрипучую кровать с прикрытым одеялом чистым постельным бельем и в умилении закрыл глаза. Ему предстояла чудесная ночь в тихой, отдельной комнате, на мягкой перьевой подушке, с ощущением блаженной сытости в желудке, почти полной пачкой сигарет на столе и мыслями о близкой и желанной свободе!
Перед глазами зэка вдруг появился расплывчатый силуэт женщины, который постепенно становился все более отчетливым. Вот она манит его пальцем, поворачивается, медленно, покачивая бедрами, снимает кружевные трусики и подставляет ему круглую белую задницу с едва прикрытым волосами треугольничком между ног. Он спускает штаны вниз; его член, мгновенно увеличившийся в размерах, стоит как железный кол. Николай медленно, с наслаждением, входит в едва приметную щелку, испытывая при этом приятное влажное сопротивление мышц женщины. Потом делает резкие движения бедрами – все быстрее и быстрее. Впивается своими растопыренными жадными пальцами в горячие и гладкие бока партнерши. Она кричит, выгибается, будто пытаясь вырваться и убежать, но Ишак хватает ее за сиськи, все глубже входя в мягкую податливую плоть. И вот голова его заполняется розовым туманом, грохочет гром, сверкают молнии, звучит оркестр, и неожиданно наступает оргазм. Ишак резко вытаскивает из влагалища член, и семя его изливается на ягодицы женщины. Полуобернувшись, она тоже с удовольствием наблюдает, как белая липкая сперма толчками продолжает выплескиваться из разбухшего мужского ствола.
Ишкевич проснулся и рывком поднялся на койке. Сердце его бешено колотилось, дыхание было частым и неровным. Он сунул руку в трусы.
«Надо же, обтрухался!» – подумал Ишак и поднялся с металлической кровати, ответившей на его движение пронзительным скрипом старых растянутых пружин. Подошел к умывальнику, спустил засаленные штаны и старательно смыл последствия эротического сновидения. Затем подошел к столу, выпил оставшиеся после застолья полбутылки коньяка, вернулся к койке и забрался под одеяло.
Когда через двадцать минут к нему в комнату вошла девушка с роскошными по всем параметрам формами, Ишак спал пьяным молодецким сном. И был ни на что не способен…
Колония, где чалился питерский бандит, находилась среди непролазных архангельских лесов. Основным занятием зэков был лесоповал и изготовление пиломатериалов. Ишак был старшим в своем цеху, где огромные бревна северных вековых сосен распиливали на строительные бруски разных размеров. Сам он практически не работал, лишь слонялся из угла в угол, наблюдая, как два десятка осужденных трудятся на столярных машинах, издающих отвратительный скрежет.
Через два дня после разговора с полковником Кирилленко к Николаю подошел один из вертухаев, отозвал его в сторону, передал тщательно запечатанное письмо и удалился. Ишкевич вскрыл послание и, пристроившись поближе к свету, стал его внимательно изучать. Его хмурая поначалу физиономия постепенно прояснялась.
План побега был несложным и почти не опасным. «Почти» – потому что в это мероприятие по понятным причинам не стали посвящать контролеров – солдат срочной службы из батальона внутренних войск, дислоцировавшегося рядом с зоной. Колонию от воли отгораживали главные ворота, контрольно-пропускной пункт и железнодорожная ветка, по которой ходили загруженные пиломатериалами вагоны. Их каждый день тщательно проверяли, пытаясь среди неплотно пригнанных досок и бруса найти приготовившегося совершить побег уголовника. Только за последний год, пока Ишак начал мотать свой срок, семь раз «вэвэшники» пресекали попытки побега. За каждого обнаруженного зэка солдат получал десятидневный отпуск, так что ребята смотрели в оба. Единственная уловка, к которой еще ни разу за последние годы не прибегали зэки, – выехать за пределы ИТК в одном из вагонов, заполненных древесной стружкой и опилками. Они просто побаивались соваться в эти злополучные вагоны, дело в том, что когда состав проходил участок досмотра и очередь доходила до «сыпучки», то стоящие на металлических лесах солдаты проверяли наличие в грузе посторонних предметов острыми длинными пиками. К тому же дышать в куче опилок и стружки было практически невозможно.
На зоне поговаривали, что лет семь-восемь назад один из «пятнадцатилетников» решил таким образом попытать счастья, но сначала, пока ждал отправления состава, чуть не задохнулся, хоть и дышал через выведенный наружу резиновый шланг, но в него случайно попала щепка. А потом старого вора несколько раз проткнули железными пиками. Впрочем, возможно, это был лишь обычный тюремный треп. Поскольку были и другие удачные случаи побега, например у того же Савелия Говоркова по кличке Бешеный.
Ишаку же, по специальному указанию питерского гостя, все должны были устроить в лучшем виде. Дыхание на протяжении пяти часов обеспечит компактный американский военный акваланг, который Кирилленко передаст Ишкевичу вместе с комплектом цивильной одежды под видом посылки. А проверка острыми щупами в эту смену будет просто отменена. А чтобы избежать неудобств с опилками, в этом вагоне будет «забыт» деревянный ящик из-под стекла. Кирилленко также обещал заранее позаботиться, чтобы состав выпустили за колючку по возможности без задержек, так что мучиться придется недолго.
На следующий день после смены Ишак, захватив спрятанный в цеху противогаз, незаметно пробрался к железнодорожному пандусу и, оглядевшись, недолго думая, перемахнул через борт в наполовину заполненный опилками вагон для сыпучих грузов. В углу вагона под опилками Николай действительно обнаружил довольно просторный ящик, в котором ему и предстояло путешествовать на волю. Все шло так, как и обещал мент. Закрыв глаза, Ишак часа два неподвижно лежал в ящике, пока вагон засыпали опилками. Затем к нему прицепили еще семнадцать вагонов с грузом; как это обычно и бывало, процесс отправки затянулся еще на лишних два часа. Затем еще полчаса солдаты проводили наружный досмотр. Кислород в баллоне заканчивался, и Ишак начинал нервничать, чувствуя, что состав еле тащится по территории зоны, вместо того чтобы набирать ход уже за ее пределами. Он пробовал дышать с перерывами, но все было зря – баллон пустел со страшной скоростью, кислорода уже стало не хватать, отчего дыхание становилось все более частым.
Досмотр закончился минут пятнадцать назад, это зэк определил без труда. Поезд же, проехав зону контроля, остановился перед самыми воротами и никак не хотел трогаться. У лежащего на боку в тесном ящике Ишкевича начала кружиться голова, появилось желание сорвать с себя маску и вдохнуть полной грудью. Когда кислород явно подошел к концу, зэк не выдержал, поддал спиной крышку, с трудом вылез из ящика и, точно во сне, принялся шарить по металлической стенке вагона, стараясь нащупать скобы ступенек и выбраться на воздух. Он уже не замечал, как грохнули колеса вагонов, как сжатый воздух со свистом вырвался из шлангов, отпуская тормозные колодки, как товарняк нехотя тронулся с места и начал набирать скорость.
