По всей видимости, те не услышали оскорбительных разглагольствований вновь прибывших, да и неудивительно, потому что уже пятнадцать минут как включилась музыка, и все беседы на расстоянии больше десяти сантиметров представлялись делом нереальным. Так что через несколько минут, выпив еще немного — а Кропотин, пропив большую часть денег, уже перешел на демократические коктейли «Отвертка» (водка с фруктовым соком) и «Кровавая Мэри» (водка с томатным соком), — все передислоцировались ближе к сцене, на которой под осточертевшую «Livin la vida loca» Рикки Мартина гибко и слаженно извивались почти обнаженные женские фигуры в скудных передничках из блестящих лент, ярко вспыхивающих в хаотических разноцветных лучах светового шоу…
* * *
— Ну что, подруга, как там тебя зовут, опять забыл?
— Катя.
— Зам-м-мечательно…
Пошатывающийся Илья ткнулся головой в раковину и пустил воду, а потом перевел взгляд на стоящую возле стены буквально в шаге от него девушку.
Одну из тех двух, которых подцепил Кропотин, а вернее, которые сами подцепили Кропотина.
После того, что было принято в течение вечера и уже минувшей части ночи, она показалась ему очень даже ничего. И не играло роли, что они находились в запертом женском туалете, в дверь которого уже ломились жаждущие облегчения и утешения посетительницы «Полишинеля».
Ничто уже не играло роли. Забыто все!
Из соседней кабинки раздавались звуки, которые легко можно было квалифицировать: такие часто насыщают саунд-трэк старой доброй немецкой или шведской порнухи.
В кабинке находилась вторая девушка и с ней… нет, не Влад. Тот никогда не опустится до таких тинейджеровских забав — все-таки солидный пост и тридцать два года. Хотя Влад всегда был человеком неожиданным.
Там Кропотин. Парень определенно делает успехи. После армии ему куда больше везет на девушек.
Илья вспомнил Леру и горько засмеялся. Везет.
Ничего себе везет, первая же особа женского пола — и та, по всей видимости, ВИЧ-инфицированная.
Если это так, а Дима еще и не предохранялся, все может кончиться трагически.
Катя подошла к нему, пошатываясь и виляя бедрами, вскинула руки на плечи и прямо-таки впилась губами в шею. Такая маленькая и такая развращенная, подумал было Илья, но выросший до критического звучания нестройный гул женских голосов отвлек его спутавшиеся мысли в другое русло.
— Что за суки там засели?
— Открывай, бля!
— Да что же мне.., охрану вызывать, что ли?
— В-в-в… Шалавввы!
Внезапно бабский вой смолк, и мощный удар потряс дверь до основания. Она отлетела, вывороченная вместе с петлями — настолько силен был этот удар, а в туалет ввалились два здоровенных молодца, в одном из которых Илья незамедлительно признал Винникова — он же Винни-Пух. Было непонятно, чем вызвано такое скорое появление братвы на горизонте больших и малых нужд. Уж наверняка не о судьбе страждущих гражданок они радели.
— Вот он, Дамир! — воскликнул Винни и указал пальцем на притиснутого к стене Илью. — Я же говорил, что эти козлы свалили в сортир с телками.
Дамир, плотный смуглый молодой человек в расстегнутой на три верхние пуговицы темно-синей джинсовой рубашке, из-под которой кучерявились завитки густых и вьющихся, словно каракуль, черных волос, неспешной кавалерийской походочкой приблизился к Илье и прижавшейся к его плечу девушке. Кавалерийской походку Дамира стоило назвать уже хотя бы потому, что обе его нижние конечности, с достоинством шаркающие по кафелю, были столь удручающе кривы, что так и хотелось крикнуть: «Конница Буденного!..» — и далее по тексту.
Впрочем, едва ли эти мысли могли прийти в голову если не испуганному, то изрядно обеспокоенному Илюхе, невольно поежившемуся под пристальным и невозмутимым взглядом маленьких черных глаз Дамира.
— Што, сука, девушэк любищ? — с недоброй блуждающей улыбкой, открывшей великолепные белые зубы, проговорил он. — «Антонелла».., звонищ? Это ты напрасно, дорогой, затеял. Особенно если патом спрашиваещ про Симонова. Зачем лэзещ не в свое дэло?
— Да я…
— А где второй? Умотал уже, щто ль?
Одним движением он отшвырнул дрожащую малолетку, даже не удостоив ее взглядом, и подошел к Илье вплотную. Тот не успел даже глазом моргнуть, как кулак кавказца коротким неуловимым движением пришел в соприкосновение с его солнечным сплетением, и невыносимая боль пронизала, скрутила, спеленала младшего Свиридова. Сложившись вдвое и подломив колейи, он повалился на пол, задыхаясь и ловя воздух широко раскрытым ртом, и тут же второй удар — прямой в голову — отшвырнул его к окну, и Илья ударился лбом о холодный радиатор центрального отопления. Перед глазами замутилась и полыхнула тошнотворная кутерьма, Илья сполз по батарее лицом на пол и почувствовал разбитыми губами холодный кафель…
Вероятно, третий удар заставил бы его потерять сознание, но его почему-то не последовало. Ему почудились глухие звуки ударов, обрывистые хриплые ругательства, а потом чьи-то руки подняли его и рывком поставили на ноги.
Илья открыл глаза и увидел перед собой хмурое лицо Кропотина с разбитой левой бровью и распухшей нижней губой. Правая рука Димы лежала на плече Ильи, суставы были разбиты в кровь. В точно такую же кровь, как та, что тонким алым росчерком отметила левую щеку Кропотина, точно такую же, приторный солоноватый вкус которой Свиридов-младший чувствовал на собственных, разбитых при падении губах.
Но это была еще не вся кровь.
У самого входа с разбитой головой лежал Дамир.
Возле него валялось тяжелое мусорное ведро. Оно лежало на боку, содержимое высыпалось, и тонкая струйка крови из рассеченной головы кавказца подтекала под кучку мусора.
В углу, прямо противоположном тому, близ которого лежал Илья, копошился, пытаясь подняться, здоровенный парень. Он стоял на четвереньках и тупо, по-собачьи, крутил бритой головой, отчего на толстенной шее образовывались внушительные складки. В иной ситуации это выглядело бы забавно, но теперь с зависшего в двадцати сантиметрах от пола лица Винни — разумеется, это был он, — на белый кафель падали крупные капли крови, растекаясь бесформенными пятнами величиной с пятирублевую монету, а в расширенных глазах Ильи Свиридова эти алые пятнышки казались гибельным предзнаменованием еще худшего…
— Скорей уматываем отсюда! — подтолкнул его Кропотин. — Некогда глазеть. И вы — марш отсюда! — прикрикнул он на девчонок, которые намеревались приятно провести время, а вместо этого попали словно бы на съемки боевика «Кровавая мясорубка в сортире-III».
Они проскользнули мимо уже приходящего в себя Винни, мимо позабывших, зачем, собственно, явились сюда, посетительниц литеры "Ж", столпившихся перед вывороченной дверью, и бросились в зал, на ходу вытирая кровь — Кропотин носовым платком, а Илья подолом рубашки.
— Но как же так? — бормотал Илья.
Они нашли Свиридова за тем же столиком. Он мило беседовал с какой-то девушкой, с которой, очевидно, познакомился только что.
— Влад! — задыхаясь, Кропотин, хватая расслабившегося брата за рукав, который затрещал и едва не порвался. — Там эти…
— А? — буркнул тот. — Что?
В этот момент его взгляд упал на разукрашенное синяками и кровоподтеками распухшее лицо Ильи, и он недоуменно скривил губы.
— Что за черррт? — проговорил он.
— Гораздо хуже, — ответил уже несколько оклемавшийся и пришедший в себя Дмитрий, — не черт, а церетелиевская служба безопасности.., твои милые подчиненные. И настроены они отнюдь не доброжелательно.
— Разберемся, — коротко сказал Влад, вставая.
— А вон они, — выдохнул Илья. — Идут к нам.
И, по-моему, тебя они знают плохо. Или вообще не знают.
— Этого чурку я тоже не знаю, — отозвался Свиридов, глядя на Дамира. — Наверно, он из симоновских.
Виляя между столиками, Дамир и Винни угрожающе двигались по залу.
— Добрый вечер, — спокойно сказал Свиридов, перехватывая плечо Дамира и придерживая его на полном ходу.
Тот, свирепо глядя на Кропотина, попытался оттеснить Влада, но с таким же успехом он мог упираться в скалу.
— А ты что лэзешь? — рявкнул Дамир и сделал резкое движение, в то время как Винни взмахнул дынеобразным кулаком, и…
…вероятно, никто из них просто не успел понять, что произошло. Но только Дамир полетел в направлении танцплощадки и вбуравился бритой головой в ноги танцующих, а Винни что-то нечленораздельно булькнул — после короткого, без замаха, неуловимого тычка Влада перед глазами у него выросла звонко пульсирующая белая стена боли, — и неловко свалился под столик.
Подошедшая было с самыми решительными лицами охрана — коллеги Дамира и Винни — узнала Свиридова и вместо того, чтобы со скандалом выкинуть из клуба, приветствовала его почтительными кивками и улыбками.
— Пойдем отсюда, — сказал Свиридов, — вечер испорчен.
