Мысли у Дарьи в голове завертелись, закружились, словно вьюга. Она никак не могла сообразить, может, от того, что сама немного выпила, чего сто тридцать пять. Тысяч рублей? Или тысяч долларов, или дойче марок. Если рублей, то слишком дешево за «Мерседес», если долларов, то... нет, ну это же очень дорого.
– Сколько? – Вопросительное словечко само собой соскользнуло с языка.
– Я же тебе сказал, сто тридцать пять тысяч долларов.
Она почувствовала себя нехорошо. Четвертая часть состояния, значит, сидящий перед ней мужчина, которому от силы тридцать пять, стоит... четыреста двадцать тысяч долларов! То есть стоил, поправила она себя. Но триста тысяч – это тоже деньги.
– И что ты теперь будешь делать?
– Не знаю, – он стал ковырять вилкой в банальном оливье. – Братве я сказал, но они не торопятся и мурыжат мне мозги. Забрали пять штук на расходы, и вот уже прошла неделя, а они носу не кажут. Я все это пока переварить не могу. Ей-богу, дело отвратительное. Поверишь ли, ходил в церковь, ставил свечку. Батюшке дал, чтобы он за меня помолился, он-то ближе к небесам.
– И как же ее у тебя тиснули?
– Вот не знаю как. Там такая система противоугонки. Без меня машину с места не сдвинешь. В чудеса я не верю, но тот, кто ее угнал, профи, настоящий профи, это без всяких там. Хотя я ему при встрече башку бы свернул, – он отправил в рот очередную порцию алкоголя. – Ты уж извини меня, Дарья, может, это я потому и не вижу, куда иду, что у меня такую машину украли.
– И давно ты так горюешь? – Она видела, что мужику уже хватит и надо его отсюда вытаскивать.
– Каждый вечер, мать.
Данилова огляделась по сторонам, похоже, их беседа никого не интересовала, и это хорошо. А вот помощи ей ждать неоткуда, что намного хуже.
– Ты на машине?
– Угу, – прогудел он.
– Впрочем, не важно, поедем на моей. Не «Мерседес», но четыре колеса имеются.
– Я, кажется, опять напился, – промямлил он, подымаясь со своего места не без помощи Дарьи.
– Это точно, – подтвердила она, ногой отодвигая с дороги стул.
* * *
В десять утра, второго числа, в субботу, он открыл глаза и спросил ее, где он.
Дарья объяснила, что они у нее дома уже со вчерашнего вечера, что в папу-маму не играли и если он все еще девственник, то таковым и остался.
Андрей переварил информацию и кое-как сел на диване.
– Хм, – он посмотрел на семейные трусы, затем поднял глаза на Данилову. – Мы в казино вчера выиграли что-нибудь?
– Выиграли, выиграли, – она стояла перед ним руки в бока, – ты меня, а я тебя. Бегом в душ, солдат экономического фронта.
– А ты? – В его глазах снова появилась жизнь.
– А я уже там была.
Подыскав ему в гардеробе один из своих свитеров, она попросила его одеться, когда он вышел из душа.
– Нет уж, – запротестовал Андрей, разглядывая рюшечки и бирюшечки, – я уж лучше в трусах похожу.
– Как хочешь. – Она усадила его на тот самый табурет, на котором неделю назад сидел лейтенант милиции. Заварила все тот же чай и налила ему огромный бокал.
Он почесал мощную волосатую грудь и скривил рот на одну сторону.
– Надо бы похмелиться, хозяйка.
– Ничего, чайку попьешь. Хватит тебе пить, а так не то что машину не найдешь, скоро и себя потеряешь.
– Да, – легко согласился он. – Сегодня суббота, и мне надо в офис.
Дарья сняла со стены трубку беспроволочного телефона.
– Звони, говори, что не придешь.
– И что дальше?
– Дальше поедем машину искать или ты что-то против имеешь?
Он улыбнулся.
– Частное расследование в большой деревне. Ты думаешь, я не понимаю, что меня все кинули – и братва, и менты? В нашем городе такую тачку не спрячешь, мимо драного постового не проедешь, чтобы он не обратил на нее внимание. Просто никто ничего не хочет искать. Ее нельзя поставить в отстой. Ее нельзя просто так перегнать из города в город и продать. Это не иголка в стоге сена. Единственное, можно пустить ее на запчасти, но кому они могут понадобиться в городе, где такая машина всего одна?
– А может, их две, а ты об этом ничего не знаешь?
Он сделал большой глоток и уставился мимо нее в окно.
– Я не знаю, у кого в городе какие тачки?! Ну ты, блин, сказала!..
– Трезвей, Андрюша, трезвей. Давай вначале съездим к братве. Послушаем, что они нам, точнее тебе, скажут.
– Я был у них вчера, ничего они не скажут. Сделай бутерброд, я есть захотел.
Она вытаращила на него глаза.
– Встань да сделай. Я тебе в прислуги не нанималась.
Он, словно у себя дома, подошел к холодильнику, оценил его содержимое, высказал вслух мысль о том, что поесть она любит, вытащил на свет батон вареной колбасы, несколько кусочков плавленого сыра «Viola», сливочное масло, сыр и початую баночку красной икры.
– Батон в правом верхнем шкафу, – подсказала Дарья.
– А он мне не нужен. Я буду мазать на колбасу.
– А не пошел бы ты отсюда.
Он замер посреди кухни, раздумывая над тем, что услышал.
– Я не виноват, что не люблю хлеб.
Дарья поняла, что ссориться с ней он не хотел.
– Наверное, забыл, когда в последний раз был голодный.
– Это точно, но не помню такого вечера, чтобы не уставал, как собака. И не надо делать из меня зажравшегося борова. Я просто оказался в нужное время в нужном месте, вот и все. Ты знаешь, что такое было семь лет назад убедить председателя колхоза продавать зерно не государству, а частной фирме? Сейчас-то они все прочухали, что и куда выгоднее, а тогда этого не было. Все шарахались друг друга, боялись, что кинут – и ищи потом ветра в поле.
– Ну в худшую сторону на тебе битвы за урожай, а точнее за его сбыт, не отразились.
Он довольно гугукнул и засунул себе в рот первое колбасно-масло-сырно-икорное произведение.
– И большой вы пирог делите с братьями-бизнесменами?
Он почесал ногу и небрежно бросил:
– Два миллиона тонн каждый год. И они мне не братья, а совсем наоборот.
– Вот видишь, какой ты крутой, всех врагов под себя подмял, дорогую машину купил. И у такого крутого взяли и украли эту тачку. Как деньги сделать на зерне, ты можешь сообразить, а как машину найти – нет.
– Ладно, – он вскочил со своего места, – ты меня достала! Хочешь приключений? Ты их получишь! Едем к гоблинам!
* * *
Белая «девятка» въехала на очищенную от снега стоянку и остановилась около будки с охранником.
Андрей вышел из машины и недолго переговаривался о чем-то с молодым человеком в камуфляже. Закончив беседу, вернулся, сел рядом с Дарьей и сообщил, что народ обедает в ближайшем гриль-баре. Надо всего-навсего пересечь трассу и проехать сотню метров.
Дарья выполнила все указания, и вскоре они уже входили в полутемное помещение, где тихо играла медленная музыка.
Сразу в глаза бросилась группа молодых мужчин, рассевшихся за одним столом.
Их было четверо. Все в кожаных куртках, дорогие шапки лежат у кого на коленях, у кого на придвинутых стульях.
Дарья узнала его по голосу. Скотина, как тесен мир! Она вначале не узнала его со спины, да и полумрак здесь не был ее союзником, но в конце концов она уже знала, с кем ей придется встретиться лицом к лицу.
Худощавый, с большим шрамом на щеке, до этого горячо рассказывающий браткам, как он трахал классную телку, внезапно замолчал и посмотрел за спину предводителю.
Тому пришлось обернуться. Глаза Дарьи и Валеры встретились. Затем бык перевел взгляд на ее попутчика. От Дарьи не ускользнуло, как тень смущения пробегает по его лицу.
Валера быстренько поднялся, первым поздоровался с Андреем, предложил присесть к столу.
Кто здесь кто, было ясно без комментариев.
– Какого хера вы здесь расселись, – сразу же после рукопожатия спросил торговец. – За что я вам отдал пять штук? За то, чтоб вы мясо жрали и после этого нагружали очко? Вы почему не шевелитесь, мать вашу?
– Андрей, ты успокойся, – Валера побледнел.
Дарья старалась смотреть в сторону и не выказывать собственного удовлетворения: не улыбаться, не глядеть глаза в глаза. Может, запомнить, а тогда жди расплаты.
– Меня уже успокоили. Если ты хочешь и дальше заправлять стоянками, найди мои колеса.
– У меня большое хозяйство...
– Твое хозяйство стоит пятьдесят штук вместе с твоей кодлой, только об этом мало кто знает. Ищи мне машину, иначе весь твой бизнес перейдет к другому, более шустрому.
Смерть – обычный повод для передачи дел от одного лица к другому. Валера об этом знал.
Они развернулись и вышли. Андрей закурил на морозце, обнял Дарью.
– Что делать, что делать, ума не приложу!
– Может, к ментам? – предложила Дарья.
– Если у тебя есть какие-то свои менты, то пошли. Я скупиться не буду. Но если ты хочешь, чтобы я опять пошел к тем двум козлам, что перекладывают бумажки у меня на глазах и уверяют, что они обязательно найдут, извини – мне этого не надо.
– Я симпатичная? – Дарья, как маленькая озорница, посмотрела ему в глаза.
