Она удивленно подняла брови, не сразу сообразив, какие такие ее дела я делал. А я в самом деле делал ее дела, только такие, о которых ей знать не полагается ни при каких обстоятельствах. Более того, если бы она узнала, то это могло бы обернуться большими неприятностями для нее, поскольку я не люблю, когда обо мне знают лишнее. Сам я стараюсь знать лишнее о других только в сфере своих интересов, но не более, потому что от пули с чердака соседнего дома никто не застрахован...
– День рождения... – напомнил я. – Кто-то, помнится, просил меня добыть сценарий праздника на полсотни приглашенных, которые скучать не любят...
– Ах да... – спохватилась Анжелина. – Добыл?
– Обязательно. Я всегда добываю то, что обещаю... Я вообще добытчик известный... Стоял над душой знакомого журналюги с топором в руках, чтобы написал побыстрее... Отвечал за него на телефонные звонки и, кажется, всем звонившим сообщал, что абонент на три дня умер... И вот итог... – я достал из кармана вдвое свернутые листы. – Прочитай, если что-то не так, мы изменим...
Стоять над чьей-то душой с топором в руках я, честно говоря, не любитель. И потому я просто скачал двадцатистраничный сценарий праздника из Интернета. Что может быть проще... А потом кое-что изменил, кое-что добавил от себя, привязал к обстановке... И потратил на это дело целых два часа своего драгоценного времени...
Анжелина приняла сценарий в руки, но читать сразу не начала. Голова, похоже, чем-то другим была занята. И я догадывался чем...
– Ты читай, читай, а то мой журналюга в командировку собирается... Некому будет править... А из меня правильщик, поверь уж, как из кочегара повар...
– Сейчас... У нас машины с товаром пришли... На одной машине пломба сорвана... Проверят по накладной соответствие, мне доложат, потом вместе прочитаем и обсудим. У нас, кстати, свой рекламный редактор есть, можно его подключить...
Я поморщился. Не люблю присутствия посторонних в рабочей обстановке. А обстановка уже стала рабочей, как я смог понять по шуму, раздавшемуся в коридоре и в приемной. Слишком громкий шум для такого тихого заведения, где все заранее бывает просчитано...
Звонок внутреннего телефона показал, что и я просчитал ситуацию правильно. Анжелина шагнула к столу, чтобы снять трубку, но не успела – дверь широко распахнулась, и в кабинет вошли четверо в черных костюмах, в бронежилетах, обшитых черной тканью, в масках «ночь» и с автоматами «АКСУ»[4]. На спине у вошедших красовалась надпись «Милиция», но сейчас этой надписи видно не было, и знал о ней только я. А Анжелина таких посетителей, как показало ее исказившееся красивое лицо, сразу ставшее некрасивым, просто испугалась, неизвестно что подумав. Но испуг длился недолго, потому что за людьми в масках в кабинет вошло еще несколько человек, из них двое ожидаемых мной – ментовский подполковник Петров и Толик Волк в форме ментовского капитана. Лица серьезные, напряженные...
А впереди двух ментов два человека несли по вскрытой коробке, а третий – какие-то бумаги... И уже за Волком, держа в руках вязаные шапки и вытирая ими вспотевшие ли, мокрые ли от снега с дождем лица, два водителя контейнеровозов «Вольво». У одного рассеченная бровь распухла и на глаз стек основательный синяк. За водителями, на охрану похожие, еще два мента в масках и с автоматами. Причем автоматы, как я сразу заметил, с опущенными предохранителями – рисковые ребята...
– Анжелина Михайловна Качурина? – строго и с угрозой в голосе сказал подполковник Петров, глядя на бедняжку так, словно раздавить ее готов. Хорошо, что у него взгляд до моего недотягивает. Иначе у генерального директора и одновременно владельца контрольного пакета акций «Евразии» наверняка случился бы сердечный приступ. – Я так полагаю...
– Я это... – растерянно сказала Анжелина. – А что, собственно говоря, случилось?
Она пыталась взять себя в руки, хотя это давалось ей с трудом.
– Посылки принимайте... – подполковник кивнул двум работягам, и те водрузили на полированную поверхность письменного стола картонные коробки. Вес у коробок – килограммов по сорок, это я могу твердо на основании собственного опыта гарантировать.
– Какие посылки? – Анжелина, бедная, не поняла, о чем разговор...
– А вот... – Толик Волк положил на стол две бумажки, сорванные, судя по внешнему виду, с коробок, куда они были прикреплены скотчем. – Читайте, если умеете... «Лично генеральному директору торгового дома „Евразия“ Качуриной А.М.» Вам, следовательно...
– Ничего не понимаю... – Анжелина плечами нервно передернула, чувствуя какой-то подвох, но к коробкам подошла. Приподняла створку...
– Что это? – спросила растерянно и побледнела.
Она, конечно, такой посылки не ждала и никогда не думала не гадала, что может в подобной ситуации оказаться. Но догадалась сразу. Любой догадается, кто хотя бы иногда телевизор смотрит. Хоть новости, хоть художественные фильмы... Характерные килограммовые упаковки чуть буроватого порошка...
– Я могу вам сказать предположительно, что это героин... – ответил подполковник Петров. – Более точно будет известно после экспертизы... Но вы и без меня это знаете прекрасно, я так полагаю...
Анжелина, естественно, тут же взбрыкнула задом, как норовистая кобыла. Причем сделала это натурально, отчего с высоких каблуков едва не свалилась.
– Что за глупости!.. Какое я имею к этому отношение?.. Это какая-то провокация...
Она осмотрела всех присутствующих, в том числе и меня. У меня вид, хорошо отрепетированный, был тоже слегка растерянный, но нахмуренный. И помощи генеральному директору «Евразии» никто оказать не спешил.
– То есть вы говорите, что вам никто не должен был переслать такую посылочку?.. – злобно улыбаясь, спросил Волк.
– Никто не должен был... Я же говорю, это провокация... Кто-то желает доставить нашей фирме мелкие неприятности, вот и все... Любителей делать гадости в бизнесе слишком много, к сожалению. И ваше дело – разобраться, откуда здесь появился героин... – Анжелина справедливо решила, что лучшая защита – нападение. Характера ей не занимать, иначе она просто не могла бы работать генеральным директором. Но она просчиталась в другом – я полтора месяца изучал ее характер, умышленно создавая разные условия для проявления эмоций, и рисовал в голове то, что называется модным у спецслужб термином психопортрет. И возможность ее реакции мы просчитывали в разных вариантах. В том числе и в этом.
– Хорошенькая провокация... – спокойно согласился подполковник Петров. – Мне бы вот кто такую же устроил... По рыночным ценам эти посылочки вытягивают на двенадцать с лишним миллионов долларов... Кто бросит такие деньги, чтобы доставить вам мелкие неприятности, подскажите?
Вопрос, естественно, без ответа остался. Анжелина не знала, куда деть дрожащие руки, и очень нервничала. И я прекрасно понимал ее. Может быть, гораздо лучше, чем кто-то другой.
– А сейчас мы проведем обыск в вашем кабинете... – сказал Петров сурово, как точку поставил. – Понятых привели? Давайте их сюда...
– Минуточку, – сказал я, поддержав Анжелину за локоть. – Чтобы проводить обыск, нужно хотя бы представить ордер на право его проведения...
– А вы кто такой? – Петров зло сузил глаза.
– Я посторонний человек... – сказал я уклончиво и слегка сжал Анжелине локоть, чтобы она не вмешивалась. – Собираюсь устраиваться в «Евразию» на должность юриста и как раз проходил собеседование с генеральным директором...
– Опять юристы... – проворчал подполковник. – Поскольку вы в должность еще не вступили, я мог бы просто сказать вам, что в случае оперативной необходимости составляется акт и обыск проводится по акту без ордера. Но у нас и ордер есть... Капитан, покажи ему...
Волк шагнул ко мне, раскрывая замок-«молнию» на кожаной папочке. Открыл, вытащил лист бумаги с печатью, показал, из папочки далеко не вынимая. Конечно, это был никакой не ордер, а посторонний документ. Какое-то гарантийное письмо магазина бытовой техники об оказании услуг по возможному ремонту и что-то такое. Но я, не читая, пробежал глазами до половины и сердито закрыл папочку в руках лжекапитана. Анжелина смотрела на меня глазами, полными надежды. Но я сумрачно кивнул, дескать, ордер есть и наши возражения не принимаются.
Ввели понятых. Простых прохожих на улице остановили. Даже не сотрудников фирмы...
Подполковник кивнул ментам в масках «ночь», и в кабинете начался маленький и неаккуратный погром, обычный для ментовских обысков. Петров сел собственноручно писать протокол обыска. Это, конечно, не продумано нами и может в чьих-то глазах вызвать непонимание. А любое непонимание способно стать зацепкой. В следующий раз протокол следует писать Волку и показать потом подполковнику. Но сейчас уже изменить ничего было нельзя. Волк подключился к ментам в масках. На пол вываливалось содержимое ящиков письменного стола, падали с полок книги-справочники, которых откуда-то здесь оказалось неимоверно много.
