– Чей это рюкзак?
– Мой!
Один из бойцов, вытянув шеи, наблюдавших за его действиями, поднял руку – но лейтенант лишь мельком взглянул на него и, так и не спросив разрешения, отстегнул клапан и запустил руку вовнутрь. Некоторое время он шарил в рюкзаке, отвернув лицо к окну, потом достал круглую и толстую металлическую банку, посмотрел на неё – тушенка – и засунул обратно.
– Здесь всё! – коротко сказал он и прошёл к выходу. Перед ним из автобуса снова вышли подполковник и Усам.
– Да я говорил же вам, лейтенант… – конца фразы снова не было слышно, но лейтенант что-то ответил со спокойной интонацией.
Они разговаривали минуты две, за время которых подпол пару раз пожал плечами, а Усам, в чём-то убеждая проверяющего, всё время показывал руками в сторону автобуса.
– Колян, что здесь вообще происходит? – спросили сзади.
Обернувшись, Николай понял, что вопрос прозвучал актуально практически для всех.
– Ч-чёрт его знает… Здесь края такие. Но вроде пока всё нормально…
Его сейчас больше интересовал БТР, стоящий в тени нависающей скалы у самого въездом на мост – сначала Николай его не заметил. В следующий момент он увидел ещё один такой же – на противоположной стороне моста.
– …А строить тогда кто будет? – послышалось снаружи. Вся троица уже шла обратно к автобусу. Говорил Усам:
– У них работа такая – строить. Мы платим деньги – они строят. Строителей не хватает, сами знаете, да? А тут бригада бетонщиков работать готова, только плати. Как можно не пускать?
Лейтенант пожал плечами.
– Да ладно, проверить-то надо было…
– Да я понимаю! – Усам прижал руки к сердцу, показывая, как горячо он согласен с лейтенантом.
Тот махнул рукой.
– Езжайте, в общем. Счастливо строить. Осторожней там на дороге.
– Спасибо, лейтенант.
Подполковник пожал проверявшему руку и запрыгнул в дверь. Семён завёл двигатель, и автобус начал осторожно пробираться среди бетонных заграждений, поворачивая то вправо, то влево. Миновав обложенный мешками БТР, они наконец-то выбрались на прямой участок дороги и начали постепенно набирать ход. Усам, устроившийся вместе с подполковником на своём переднем сиденье, шумно выдохнул воздух, и покачал головой. Подполковник посмотрел на него и, ничего не сказав, в который раз пожал плечами.
Николай уже вошёл в ритм дороги – езда, потом остановка, и что-нибудь происходит. На этот раз пауза была почти короткой, всего минут с сорок. Автобус остановился на развилке с поднимающейся куда-то выше грунтовкой, Семён с Усамом с полминуты разглядывали отходящую от какой-никакой, но все же асфальтовой дороги убогую «тропу Кулика»[3], но Усам не очень уверенно сказал: «Нет, не тут, наверное» – и они тронулись дальше.
Семён поглядел назад в салон и спокойно заметил: «Скоро уже ребята, скоро» – хотя сейчас его никто ни о чём не спрашивал. Следующая развилка была метров через пятьсот, и на этот раз, точно так же постояв, они все-таки свернули. Надрывая мотор, старый «Львович» вытащил себя на косогор, дальше было чуть полегче. Крупные листья обступавших вокруг деревьев стегали по стёклам, в форточки иногда даже залетали мелкие веточки. Дорога явно не была предназначена для автобусного движения, старую машину отчаянно трясло и раскачивало. Впрочем, через пару поворотов дорога стала чуть лучше, тряска уменьшилась, а стук камней в днище стал реже.
– Ага! – вдруг сказал Усам почти с удовольствием. – А вот кто-то поломался!
На обочине дороги действительно стоял раздолбанный «Жигуль» грязно-бордового цвета, рядом с которым покуривали трое бородатых мужиков. В подобных ситуациях Харатьян надрывным голосом закричал бы: «Лёшка! Засада!», но Усам ничего кричать не стал, а когда Семён, даже не дожидаясь команды, остановился метрах в десяти от «Жигуля», просто вылез автобуса вместе с подполковником.
Всё это уже начинало приедаться. На этот раз, однако, подполковник остался снаружи, а в автобус вместе с Усамом зашли двое мужиков. Цепко оглядев молодёжь, они, более ни на что не отвлекаясь, уселись на сиденье за спиной шофёра и уткнулись подбородками себе в грудь.
– Долго кукуют, – объяснил Усам. – Устали. Ну, ничего уже…
Он снова вышел и минуты две говорил с подполковником, потом хлопнул его по руке и, бросив под ноги окурок, направился к автобусу. Со скользнувшим в глубине груди холодком Николай понял, что подпол остаётся у «жигуля» вместе с третьим мужиком. А вот это выглядело уже совсем нехорошо… То, что они свернули с асфальта, было само по себе ненормально – но то, что старший офицер вдруг оставался среди ночи в каком-то явно незнакомом для себя месте с каким-то встреченным на дороге мужиком, уже просто не поддавалось никакому объяснению. Да и с предыдущей версией о том, что он будет показывать дорогу, это тоже никоим боком не стыковалось. Возникал вопрос – что делать? Извечный русский вопрос, вот только стоящий теперь таким ребром, что трудно стало дышать.
– Ая-я… А-я… – пропел себе под нос Усам. Он явно успокоился и даже подмигнул Шалве и Николаю, снова на секунду став похожим на того человека, который вчерашним днём выскочил из автобуса на площадку перед штабным домиком «Спарты».
Они снова ехали, и Николай про себя молился, чтобы ни салага-стоматолог, ни кто другой его ни о чём не спросили. Что ответить ребятам на явно витающие в воздухе вопросы, он не знал. Тихонько отодвинуть Шалву в сторону, потом рвануться вперёд с сиденья, начать бить?.. Кое-что он умел, но именно умение бить было развито у него не слишком сильно. На открытом пространстве Колян мог бы за себя постоять, но в раскачивающемся автобусе его шансы справиться даже с одним более физически сильным мужиком резко понижались. А их было трое, даже если не считать напряжённо вцепившегося в баранку водилу. Он, кстати говоря, был единственным славянином из этой четвёрки. Двое дремлющих, заросшие буйным волосом, были, в общем, похожи на Усама, – однако жителей пусть даже провинциального, но граничащего со Ставропольем края они не очень-то напоминали. Конечно, такие лица можно встретить и на Невском, однако в отличие от гуляющих по Невскому проспекту крепких ребят с печатью деревенской жизни на лице, эти двое, похоже, давно не мылись. Николай сидел от них наискосок через проход, и явственно ощущал запах старого, застоявшегося пота, лука, чеснока, нечищеных зубов. И ещё несколько острых, грубых запахов, осознать которые он не мог.
– Эй, куда мы едем вообще? Бригадир, Усам, что за дела? Куда это мы заехали?
В проходе, держась руками за поручни сидений, стоял вылезший со своего места Игорь – парень со второго курса факультета спортивной медицины. Кажется, штангист.
– Заткнись, сопляк, – очень спокойно ответил Усам и улыбнулся одними губами. Один из сидевших слева от него чужаков приподнял голову и тоже чуть усмехнулся.
Именно в этот момент Николай понял, что надо бить – прорываясь вперёд, к баранке и передней двери, потому что задняя завалена рюкзаками. Оттянув к плечу рукав строевки, он начал молча прижимать озирающегося Шалву назад, ввинчиваясь между ним и спинкой переднего сиденья, но именно в эту секунду, когда только-только стало ясно, что они попались, и попались плотно, второй чужак поднялся со своего места.
В деревню их привезли уже под утро – было, наверное, часов пять. Всё это время серых лицами вахтовиков держали под прицелом. Николай пытался убедить себя, что с самого начала, с той самой секунды, когда смысл происходящего наконец-то определился, у них не было ни единого шанса. Раз за разом он говорил это себе, и каждый раз соглашался – двое вошедших в автобус мужиков были вооружены, и при первой же попытке сопротивления без колебаний пустили бы в ход имеющиеся стволы. Стоящий в проходе Игорь получил в лоб рукояткой пистолета, и отлетел назад, после чего вставший южанин передал ещё один пистолет Усаму. Успеть вывернуть его из руки Николай не сумел бы ни при каком раскладе.
Всё обстояло именно так, но… Но может быть, стоило всё же попытаться что-нибудь сделать?..
– Все сидят на своих местах спокойно, – повторял преобразившийся Усам каждые десять минут. – Мы едем не в то место, куда собирались сначала, но всё остальное остаётся в силе. Вы будете там работать, а потом поедете домой…
Ни разу за это время ему никто не ответил. Свой пистолет Усам держал стволом вверх, но оружие двух остальных было направлено на ребят, скучившихся в средней части автобуса – по трое на одном сиденье. Какой-то смысл в этом, пожалуй, был: теперь между вооруженными людьми и «спартанцами» образовался просвет в три сиденья, да и для того, чтобы в него вылезти, требовалось время. «Выдернуть шнур, выдавить стекло» и выпрыгнуть на ходу в темноту дороги? Тоже дело не секундное, и снять такого беглеца парой выстрелов не составит бандитам особого труда. Кроме того, куда можно бежать в одиночку по незнакомой горной местности?
