Я же подобрал свой пакет с продуктами, палочка так и оставалась у меня в руках. Бригада «Скорой помощи» к ментовским методам возвращения сознания не прибегала, тем не менее быстро заставила капитана Взбучкина открыть глаза, и даже не просто сесть, а резво вскочить, словно ему за шиворот ведро кипятка вылили. Для этого понадобилось просто поднести к его носу ватку с нашатырным спиртом. Капитану это не понравилось жутко, он интенсивно заворочал вислым пудовым носом и сразу открыл глаза, которые тут же заслезились от этой же ватки и от крови, которую медики стирали с лица другой ваткой, смоченной в растворе, видимо хлоргексидина. Я не удивился. Нормальная реакция на нашатырный спирт. На хлоргексидин такой реакции не бывает – он не имеет ни вкуса, ни запаха, хотя средство это для обеззараживания ран и в спецназе считается идеальным.
Капитан Саня Радимова убедилась, что со Взбучкиным все почти в порядке и что даже голова у него, как сказали медики, цела, и только кожа рассечена. Она первой забралась в машину и пригласила туда же некоего майора Котова, с которым меня почти на ходу познакомила, и майор стал с ее слов составлять протокол о происшествии. Потом в машину пригласили меня. Капитан все еще сидела там же.
– Где вы так драться научились? – спросила Саня. – Когда на тебя несколько человек с этими битами бежит, нормальный человек сам всегда попытается убежать, а вы – им навстречу.
– Да вот, нога у меня… – посетовал я. – Убегать не позволяет. Не смогу убежать…
– А что с ногой? – поинтересовался майор.
– Часть бедренной кости поменяли на титановую трубку. Коленную чашечку заменили на чашечку из нержавейки, и прочие такие же неприятности.
– Давно это у вас? – Майор был бестактным и любопытным, как настоящий мент. – Привыкли?
– Привык. Как не привыкнуть за неделю…
– Неделю? – переспросила капитан Саня, посмотрев на меня внимательнее.
– Операция, понятно, раньше была. Неделю как из госпиталя экспериментальной медицины на инвалидность отправили.
– Где служили? – Майор Котов постарался сесть прямее и подтянуть животик, показывая и себя вполне боеспособным офицером.
– Спецназ ГРУ. Командир роты капитан Страхов Тимофей Сергеевич. Теперь вот капитан в отставке. Отправили на отдых, квартиру выделили. Только сегодня вселился. Ремонт еще только начал делать. Сейчас пойду доделывать. На один раз потолок побелил, надо на второй, а то и на третий побелить… Квартира запущена… Но и за то спасибо, что выделили. До утра думаю закончить, если вы не помешаете…
– Мы не помешаем, – пообещала капитан Саня. – По крайней мере, до утра. Это точно обещаю. Капитан спецназа ГРУ… А я еще удивилась, как вы так сразу номера машин заметили и даже запомнили оба. У нас так только в ГИБДД могут, да и то не все. Надо было бы мне доверить вам свой пистолет. Тогда бы они наверняка не смогли бы уехать.
– Надо было, – согласился я. – С другой стороны, пистолет первому встречному доверять тоже нельзя. А вдруг я оказался бы отпетым уголовником? Потому осудить вас не могу…
Майор Котов стал расспрашивать меня о происшествии, все записал, занес в протокол мои данные, адрес, номер телефона и хотел было, как это обычно в полиции делается, сам прочитать мне записанное. Но я попросил включить в салоне машины свет и прочитал все сам, пожелав только уточнить отдельные неразборчиво записанные слова, и только после этого расписался на каждой, как полагается, странице. Я ни к кому не придирался, никому не выражал недоверия. Просто я не имею привычки ставить подпись под словами, которые приписывают мне, но с которыми я имею полное законное право потом не согласиться. Это в госпитале совсем недавно я подписывал бумаги не читая. Но там у меня состояние такое было… Хуже, чем сейчас у Взбучкина…
У майора Котова моя привычка вызвала только ухмылку, но не возражение.
– Завтра к одиннадцати утра ко мне в отдел прийти сможете? – спросила Радимова.
– Если есть необходимость, загляну, – пообещал я.
– Если какие-то обстоятельства помешают, позвоните мне, предупредите, чтобы я не ждала. Запишите номер… – Она продиктовала мне номер сотового телефона.
Я повторил для проверки, но записывать не стал. Такие вещи я запоминаю легко.
– Леха! Взбучкин! – позвал майор в распахнутую дверцу машины.
Врачи капитана уже отмучили, хотя и пообещали забрать с собой для обследования и для наложения швов на рану на лбу. Видимо, на месте накладывать швы им было несподручно. Света фар, наверное, не хватало. Хотя я и как-то, помнится, сам зашивал себе рану на ноге прямо во время боя простыми нитками, простой, не хирургической иглой и плоскогубцами, которыми иглу сначала загибал, а потом протаскивал через живое мясо. Но у них, похоже, просто не было такой необходимости. Да и рана на ноге слегка отличается от раны на лбу. Здесь косметика значение имеет.
Я вышел из машины через другую дверцу, оставив свое место Взбучкину.
И только подойдя к своему подъезду, вспомнил про чужую трубку в кармане. Стареешь, товарищ капитан… Ведь только что, когда Радимова номер своего «мобильника» диктовала, памятью мысленно хвастался…
* * *
Перекусив яичницей с небольшим куском хорошо прожаренной говяжьей печени, я сначала переоделся в уже заляпанный известью спортивный костюм, потом чуть-чуть отдохнул. Но не потому, что устал или слишком распереживался из-за случившегося недавно – схватка не шла ни в какое сравнение даже с тренировочными занятиями у нас в роте, а просто потому, что между едой и работой следует сделать небольшой перерыв – привычка. Потом решил закончить с побелкой потолка. Не имея женской косынки, чтобы покрыть голову и уберечь волосы от брызг извести, я, как и при первой побелке, воспользовался обыкновенной «камуфлированной» банданой, какие были в ходу в спецназе ГРУ в пору, когда об оснастке «Ратник» только слышали, но до войск она доходила лишь отдельными элементами для испытаний. Тогда бойцы нашей системы, не большие любители носить на голове стальные каски, поголовно начали в теплое время года пользоваться банданами и только в зимнее надевали такие же «камуфлированные» вязаные шапочки. И никакие приказы сверху не могли заставить бойцов полюбить каски. Выезжали в командировку, каски, естественно, крепили к ремню. Полагалось с собой брать. Но на операцию в них не выходили. Когда поступили шлемы от оснастки «Ратник», их носить начали не только потому, что они несравненно легче стальных, но и потому, что в шлем интегрировались средства связи и, частично, наблюдения, в том числе и видеофиксации. Особенно важно было наличие средств связи, чтобы слышать все команды или разъяснения по ним. И потому эти шлемы прижились, и даже вместе с противоосколочными тактическими очками, которые никто на глаза, естественно, не надевал, но и со шлема их не снимали. Я свою бандану оставил как память, но пришлось вот использовать и в качестве защиты волос. Известь вполне способна голову побелить раньше, чем подойдет пора действительно поседеть. А я, как всякий слегка рыжеватый человек, к настоящей седине был не склонен. И не торопился приобрести седую солидность.
Известь я купил уже гашеную, концентрированную, в пластиковом ведерке, только разводил ее водой и переливал в небольшой армейский котелок, с которым было удобно взбираться на табуретку. Еще утром удивлялся, как это жена котелок забрать не додумалась. Мне он весьма даже сгодился. Мой весьма средний рост не позволял мне до потолка дотягиваться, стоя на полу. А с большой посудой работать было бы несподручно. Да и с любой посудой у меня просматривался откровенный дефицит. Я уже побелил на второй раз половину потолка, когда раздался звонок в дверь. Часы показывали половину первого ночи. Гостей в это время я не ждал – не приглашал никого. Первый этаж позволял ходить в обуви, и звук моих шагов не мог побеспокоить соседей. Разве что бомжей, если они живут в подвале. Но бомжи не пришли бы возмущаться тем, что я им спать мешаю – они места своего обитания не афишируют и вообще на скандалы никогда не нарываются. Традиционные скромняги…
Я как раз налил в котелок новую порцию известки и к двери так и вышел с котелком, в котором кисть торчала. Открыл дверь не спрашивая, кто ко мне пожаловал. Не девица на выданье, чтобы бояться незваных гостей. А гости, в самом деле, оказались незваными.
За дверью стоял Колобок. Тот самый, из машины. Хотя сейчас на нем не было криво надетой маски «ночь», я как-то умудрился узнать его. По фигуре, что ли. А за его спиной стояли еще двое. Оба широкомордые – бей, не промахнешься. Но если промахнешься, не промахнутся они. Парни не самые хилые, и глаза, как и полагается, интеллектом не блещут.
