— Это сделаем.
Хозяин фермы пошел звать хуторян, а Губарь зашел в сумрачный дом покойного уже скотника. И сразу словно на свалке оказался. Везде грязь, газеты старые, окурки на полу, у окна, завешенного грязной тряпкой, провалившийся диван. Гвозди вместо вешалок, на них старая верхняя одежда. У «голландки» куча давно немытой посуды, порезанные огурцы, помидоры, чеснок. Ящик в углу, приспособленный под сток, лампочка без абажура. И… приторно-кислый запах. Командир отряда внимательно осмотрел хату, особенно диван, печь, простучал стены, проверил полы. Тайника в доме не было. Он обошел двор и сарай, но не нашел ничего, что указывало бы на другую жизнь скотника, и сделал вывод, что скотник не имел ничего общего с боевиками. Закончив работу на участке Басова, Губарь вышел на улицу. Гулеба стоял рядом с капитаном. С ними были еще трое мужиков, на земле тело, завернутое в простыню.
— Вот, — указал на него хозяин фермы, — принесли Михая. Плотнику сказал, чтобы гроб сделал, одежду подберем, могилу выроем, похороним.
— В доме сначала проветрить надо. Там бардак несусветный.
— Бабы приберут.
— Ну, ладно, Степан Сергеевич, поехал я. А вы ждите в гости комиссию и следователей. Работы у них здесь много.
— Тут мужики предложили дружину собрать, чтобы ночью охранять хутор.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, к вам обязательно участкового на время прикомандируют.
— Да и времена, похоже, опять неспокойные настают. Недолго мирно жили.
— Старого не будет. Мы найдем банду.
— Одну найдете, другая появится. Это как эпидемия.
— До свидания, Степан Сергеевич. Еще увидимся, — попрощался Губарь с хозяином фермы.
— До свидания, товарищ подполковник, таким гостям мы всегда рады. Вот только сегодня, эх, жаль ребят, молодые еще!
— Пуле без разницы, молодой или старый, Степан Сергеевич. Но все, поехал!
Подполковник запрыгнул в «УАЗ» и приказал водителю:
— На базу!
Проезжая по станице, он внимательно оглядел центр поселка, выезд из Горской, людей Сергушина не увидел и вызвал командира третьей штурмовой группы на связь:
— 02! Станица, как слышишь, прием!
— Слышу вас, Станица!
— Где разместил людей?
— Там, где и было запланировано.
— Я никого не заметил.
— А разве они должны быть на виду?
— Что ж, молодец.
— Вы не определили время несения службы.
— Побудешь до полуночи, если ничего не произойдет, вернешься!
— Понял! Выполняю.
На базе командира отряда ждал дежурный — старший лейтенант Антошин, только что заступивший в наряд.
Губарь приказал водителю остановиться у штабного модуля.
Дежурный тут же подошел к нему:
— Товарищ подполковник, генерал Термилов уже час обрывает провод.
— Разве ему не доложили, что я буду после 19.00? А сейчас 18.40.
— Доложить доложили, но вы же знаете начальника спецуправления.
— Знаю.
Губарь прошел в свой командирский отсек, приказал дежурному перевести связь на его телефон закрытой линии.
Начальник специального управления ответил тут же:
— Какого черта, Губарь? Где тебя носит? Что, в конце концов, произошло? Что значит, двое твоих бойцов исчезли? Кто мог организовать засаду? И, наконец, откуда появились боевики и куда могли уйти?
— Мне отвечать вам по порядку или в произвольной форме?
— Ты спокоен, да? В штабе на ушах все стоят, а он спокоен, как удав, докладывай по порядку.
— Есть, товарищ генерал-майор.
Когда подполковник ответил на все вопросы генерала, тот воскликнул:
— Что значит, ты не знаешь, откуда взялась банда и куда она ушла? Что значит, ты не знаешь, куда делись твои подчиненные? Исчезли — это не ответ. Почему сразу же после получения сигнала о бое у хутора Калач ты не поднял отряд и не заблокировал район совместно с ОВД Горской?
— Я действовал по обстановке.
— По какой, к черту, обстановке? Ты ответишь за гибель группы, Губарь.
— Так точно, товарищ генерал, отвечу.
— Составляй подробный отчет о действиях группы Крабова по инциденту у хутора. Все подробно укажи. Завтра с утра я буду у тебя на базе.
— С нетерпением жду вас. До связи! — Губарь бросил трубку и тихо проговорил: — Началось.
В отсек зашел заместитель командира отряда майор Константин Бордин, присел напротив и сочувственно спросил:
— Все плохо, Боря?
— Хуже некуда. Крабов и Тарасов погибли, Бакарова и Штебу «духи» увезли с собой.
— Но откуда они взялись?
— Ты у меня спрашиваешь? Я даже предположить не могу, кто это устроил засаду на наших ребят. По данным разведывательного отдела, в нашем районе никаких, ни больших, ни малых, банд не зафиксировано. А у разведки в каждой станице, в каждом крупном горном ауле есть свои люди.
— Значит, банда пришла из другого района?
— Специально, чтобы выманить и уничтожить группу?
— Пленить. Ведь Бакарова и Штебу они взяли?
— Но зачем им Бакар и Штеба?
— Ну, скорее всего, охота велась не за конкретными лицами. Просто так вышло, что дежурной сегодня оказалась группа Крабова.
— Нет, Костя, что-то в этой истории не то. На ферме действовали профессионалы, по крайней мере, главарь банды точно знал, что и как делать, умело расставил людей, отслеживая перемещения ребят. Он специально «засветил» перед хутором своих людей, чтобы о появлении вооруженных чужаков местные сообщили в полицию. И главарь знал, что в хутор прибудет группа спецназа, а не полицейские.
— Почему ты уверен в этом? По-моему, «духам» все равно, кого брать, наших парней или ментов.
— Потому что ментов банда могла взять без всякого боя. Ты не хуже меня знаешь, как несут службу ППС и ДПС. Для профессионалов взять наряд полиции — пара пустяков. Но главарь банды разыграл целое представление. За нашими ребятами охотились «духи», в этом лично у меня нет никаких сомнений. Вот только кто стоит за тем, что произошло? Тут у меня ответа нет. Но главарь имел цель не уничтожение всей группы, он должен был взять бойцов живыми. Уничтожить парней из засады не составляло никакого труда. И не на ферме, а, скажем, на подъезде к хутору. Расстрелять «УАЗ» в упор, и все дела. Однако банда осталась на старой ферме и поджидала ребят именно там. Хотя и у фермы «духи» могли уничтожить всю группу, но не сделали этого. Отсюда вывод, им нужны были пленные. Зачем?
— Действительно, полная непонятка, — пожал плечами Бородин.
— Это для нас непонятка, «духи» же знали, на что шли. Но почему был атакован наш отряд?
— Тебе надо успокоиться, Боря. Давай выпьем по сто граммов, и ты в себя придешь, и ребят помянем.
— Поминать после похорон будем. А сейчас надо отчет писать. Ты же знаешь, Термилов теперь к каждой мелочи цепляться будет. Почему сделал так, а не этак, почему послали одну группу, а не две, почему не организовали преследование?
— Да, насчет этого генерал — мастер. Достанет, если надо, и фонарный столб. Хотя и его понять надо, с него спрашивают чины не с одной звездой на золотом погоне.
— Ладно. Ты займись подразделением, я за отчет.
— Как насчет ужина?
— Не хочу. Нет аппетита.
— Я скажу в столовой, чтобы тебе оставили ужин. КПП закрыть?
— Нет. Если кто-то надумает поехать в станицу, пусть едет.
— Один вопрос, командир.
— Да?
— С какой целью ты оставил группу Сергушина на хуторе? «Духи» уже не вернутся туда.
— Не о них я думал, Костя, о людях. Местные после боя напуганы, собирались мужиков с ружьями на охрану выставить. А те для храбрости самогон хлебнут, и тогда может вновь пролиться кровь.
— Я понял. Сергушин будет на хуторе до утра?
— Нет. До полуночи подежурит и вернется. Когда хутор уснет.
— Понял. Ну, тогда я контролирую ужин и свободное время бойцов.
— Давай! Если что, я здесь. До отбоя точно!
— Хорошо. Хотя что, к черту, хорошего.
Заместитель вышел из отсека. Губарь выкурил сигарету, достал папку с чистыми листами стандартной бумаги и начал писать отчет.
Сменившись после дежурства, сержант Николай Соев прошел в свой отсек казарменного модуля. Принял душ, переоделся. Он, конечно, знал о гибели боевых товарищей, но это не волновало его, ведь именно он, Соев, вывел боевиков Тагаева на группу Крабова и совершенно не жалел об этом. Соева всегда интересовали только деньги. Он поэтому и остался после срочной на контрактную службу. Прошел подготовку в учебной бригаде спецназа и попал в отряд. В подразделении ничем особо не проявил себя, а вот знакомствами среди местных обзавелся быстро. В разговорах с новыми знакомыми Соев постоянно жаловался на судьбу. Служишь государству, себя не жалеючи, а оно платит гроши. Так что в том, что вскоре его завербовал Штеба, ничего странного не было. Он и за учительницей приударил, чтобы иметь возможность выезжать в станицу, ну, и чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности.
