раньше, резались в автоматы, поедали мороженое и ромбабы в кафетерии. Потом смотрели фильм, обнявшись. Вышли уже затемно, Жека проводил Сахариху до квартиры, поцеловал на прощание, и пошёл домой. И тут подумал снова, что пора бы и съезжать от родителей. Надоел ему вечный шум, гам, движуха туда-сюда. Сейчас была бы своя хата, пришёл бы, включил музыку погромче, завалился на кровать, почитал книгу, потом потренировался. Чувствовал он, что вырос из материнского дома. Пожил — пора и честь знать.
Завтра, как и договаривались, стыканулись с пацанами около 10 часов утра. Крот уже на месте.
— Куда поедем? Убивать кого или просто по делу? — со своей вечной насмешкой спросил он.
— По делу, — солидно ответил Жека. — В Еловку. На лыжную базу «Зимушка».
— На лыжах решили пробздеться?
— Нет. Там теперь наше дело. Ты кстати не знаешь, чья там поляна?
— Там воров территория, — тут же ответил Крот. — Фотьяна там земля. Знаете такого?
— Это чьего сына завалили пару лет назад? — невозмутимо спросил Жека.
— Его, — ответил Крот, прихлёбывая чай, ответил Крот. — Он грозился весь город в карты проиграть тогда со злости, но ему пригрозили, что тогда проиграют его голову. И руки с ногами. Причём по отдельности.
— Кто пригрозил? — заинтересовался Жека. — Кто бы наехал на смотрящего?
— Любой может наехать, если будет вести себя не по-людски. Тут даже не о понятиях речь. Беспределишь — быстро в бочку, а сверху цемент.
— Мы тебе, Крот, доверяем, хоть ты и мутный какой-то, — открыто признался Митяй. — Больше кто нам чё расскажет? Раз уж зашёл базар на эту тему, чё скрываться-то? Пацаны, ну расскажите вы, чё мы хотим. Всё равно ведь узнает, зараза.
— Мы там лыжную базу комсомольскую заимели, — спокойно начал Жека. — Теперь хотим поехать посмотреть, что там и как. Много ли вложений высосет. А к тебе у нас вот такой вопрос. Фотьян наедет, если мы там откроемся? Процент будет брать, или отжать попробует?
— А кто его знает… — заметил Крот. — Тут всё зависит от того, какой процент он запросит. Сможете ли вы давать его.
— Тут вот ещё чё. Сахар сказал не топать чужую поляну. И как оно будет? Нам чё, теперь платить процент и Фотьяну, и Сахару? Жирно получается.
— А об этом в «Гудке» перетрут, — спокойно ответил Крот. — Сейчас-то вам никто ничего не сделает, покеда вы не откроетесь. Но Роман Александрович не будет с вас процент брать, если вы раскручиваетесь. Он человек деловой, и деньги у него есть. Он не будет последнее отбирать. Фотьян? Может. Легко. Ну что, едем?
Добрались быстро, за полчаса. И впечатление на пацанов база произвела. Даже не верили, что за косарь отхватили, да и то он своему ушёл. Стояли, смотрели на природу, лес. Да и народ шёл сюда, катался понемногу.
— Интересно, кому они деньги отдают от проката лыж? — спросил Славян, увидев плакат о расценках на аренду спортинвентаря.
— Сейчас и узнаем, — заверил Жека, и открыл дверь внутрь.
— Добрый день, — поздоровался он со всеми, кто был внутри.
Там сидели наблюдающий с кочегаром, и пили чай вприкуску с баранками. Хотели возразить, увидев посторонних, и сказать что-то неприятное, но осеклись, увидев парней, которые, пожалуй что, не станут терпеть оскорбления, поэтому резко прикусили язык. Пацаны как хозяева ходили по строению, рассматривая всё подряд. Уже не как гости.
— Мда… — удручённо сказал Славян, глядя на хранилище лыж. — А чё тут бардак-то такой?
— Потому что всем насрать! — уверенно ответил Жека. — Не своё — не жалко. Тут не забывай, ещё физкультура лыжная была от технарей и шараг.
— А сейчас разве её нет? Куда студаки ходят?
— Сюда ходят, но уже меньше. Тут чем хорошо — ни лыжи, ни ботинки покупать не надо. Но сам видишь — целых хорошо, если половина наберётся.
— Мда… — неопределённо ответил Славян. Но не потому, что плохо подумал о базе.
Как раз-таки здание ему понравилось. Местность хорошая. Да и сама идея выглядела очень привлекательно — понемногу из крошечной комсомольской лыжной базы сделать чуть ли не курорт. Этому были объективные причины. В первую очередь близость от города. 10 километров не расстояние, но здесь уже свежий воздух, так как Еловка горами закрыта от города, и роза ветров всегда направлена благоприятно для неё. Все промышленные выбросы от Н-ка уходили в другом направлении.
Славяна больше всего беспокоила одна вещь — для того, чтобы дело приносило хорошие деньги, в него следовало вложиться. И вложиться по крупному. И всё это без гарантии какой-либо надёжности и определённости. Чужая поляна. Как здесь дело пойдёт? Сколько придётся процент отдавать? Или вообще может случиться так, что грохнут их всех и возьмут предприятие нахаляву?
— Ну… С чего-то надо начинать, — как будто про себя сказал он, а потом пришёл в главный зал, и присел на длинную скамейку у стены, где обычно надевали ботинки, оставляя свою обувь под ней. Оглядел помещение. Большой длинный стол, огромный титан, что стоят в поездах для кипятка, горящая печка, топчан. Сюда же ещё и уголь с дровами покупать придётся…
— За прокат лыж деньги кому отдаёте? — спросил Славян у наблюдающего, и заметил, как тот заёрзал-заюлил.
— Так это… Владимиру Станиславичу отдавали, — соврал мужик. На самом деле всё они оставляли себе.
Комсорг давно и основательно забил на базу хрен, как только её передали торговому техникуму. Ездить в такую даль — это надо либо такси нанимать, либо в переполненном автобусе давиться чуть не полчаса. А чтоб сесть в него, надо ещё доехать до автовокзала, купить билет в кассе, отстояв очередь из деревенских, отсчитывающих медяки. Поэтому всё было брошено, и на всё было забито. База функционировала на автомате. Горел привезённый осенью уголь, горел оплачиваемый автоматически из казны ВЛКСМ свет, из неё же шла зарплата истопнику и наблюдающему. А деньги, полученные от проката лыж, они оставляли себе. И хоть деньги не особо большие — в день набегало когда 10, когда и 50 рублей, но за месяц это давало им рублей 300 калыму, который они брали себе. Идеальное место работы. Считай что вторая зарплата нахаляву.
— Вы в курсе, что эта база поменяла место прописки? — спросил Славян, усаживаясь на лавку,
