Летяга подавился смехом.
Потап оглянулся на меня: «Всё, поплыли парни».
Я еле заметно повел плечами: «Вполне ожидаемо. Пора преподать им небольшой урок».
Мы находились в километре к северу от бывшего завода «Октябренок». Некогда обжитые, сейчас эти места оказались совершенно безлюдными. Бетонка едва угадывалась под густой порослью вымахавших в пояс сорняков, которые пробивались сквозь потрескавшиеся плиты.
Справа от дороги виднелся бывший скотный двор – полуразрушенные сараи, коровники, силосная башня, еще какие-то строения, назначения которых теперь никто не помнил. Чуть дальше имелся заброшенный поселок – некогда местожительство рабочих с завода.
Потап сделал знак остановиться и приказал:
– Стажер Гаяр, твой сарай крайний справа. Проверить на предмет пригодности к ночевке. Стажер Летяга, бери вон тот, с проломленной крышей. Задание понятно?
– Так точно, ваш-высок-благородь! – рявкнул Гаяр, выкатил грудь колесом и попытался щелкнуть каблуками, подражая офицерам царской армии. – А можно я сначала проверю вон те кустики на предмет пригодности для сортира?
Стажеры зафыркали. Они совсем расслабились, считая, что трудный день позади и уже совсем скоро – отдых, ужин с традиционными для АТРИ ста граммами и сон. Но в диких землях расслабляться нельзя. Обманчивое спокойствие в один миг может обернуться смертью…
Мы с Потапом переглянулись. Ну, держитесь, ребятки! Сейчас мы вас как следует встряхнем.
Летяга и Гаяр отправились каждый к своему сараю. Джигит остался с нами и специально для него Потап сказал:
– Бедуин, проверь-ка вон тот домик.
– Сделаем.
Войдя в дом, я не стал тратить время на осмотр, а быстро вышел через противоположный пролом и отправился следом за Гаяром.
Пасмурный день собрался превратиться в пасмурную ночь. И хотя на улице было еще достаточно светло, в сарае по углам уже гнездились сумерки.
Гаяр включил фонарь и водил лучом, ощупывая углы. Убедившись, что стажер меня не видит, я осторожно заскочил в дальний от него закуток и остановился, вглядываясь в темноту. Разглядел кучу битого кирпича, обломки досок, ржавую перекрученную арматуру, обрывок веревки и прочий мусор. Где-то здесь и притаилась наша с Потапом незаменимая помощница – залипала. Мы с ней воспитали уже не один выпуск стажеров…
Я присел на корточки и достал из подсумка один из сигнальных маркеров – небольшой металлический цилиндрик, покрытый светящейся краской. Такие маркеры в огромных количествах нарезают на вертолетном ремонтном заводе из арматурных прутьев, а потом смазывают специальным фосфором.
Пригоршню сигнальных маркеров каждый егерь берет с собой на маршрут, чтобы с их помощью выявлять аномальные места, которые по-научному называются «областями измененного пространства». По одной из гипотез, такие области – это своеобразные разломы. Через них параллельный мир проникает в наш, привнося собственные физические законы.
Но маркеры хороши не только для выявления аномальных зон. В данном случае они помогут разыскать и некое необычное растение, прозванное залипалой…
Извлеченный из подсумка маркер засветился в полумраке приглушенным зеленоватым светом. Я бросил его на землю на два шага вперед. И тотчас из обломков битого кирпича вынырнул гибкий конец проволоки, скользнул, будто щупальце, коснулся маркера и разочарованно спрятался обратно.
Все, залипала обнаружена. Оказывается, сейчас она приняла вид проволоки. А в прошлый раз прикинулась арматурным прутом. Ладно, проволока так проволока. Теперь осталось заманить в ее цепкие объятия стажеров…
Залипала – растение-хамелеон из другого мира. Оно способно менять форму и цвет, становясь то мотком веревки, то старым резиновым шлангом. Залипала любит забираться в заброшенные дома, осваивать развалины, произрастая из щелей в полу или стене. Хотя встречается и в лесу, прикидываясь безобидной лианой или торчащими над землей корнями дерева.
Это растение – хищник, оно терпеливо подкарауливает человека или зверя, реагируя на малейшее движение, а потом цепко оплетает жертву, связывая не хуже пресловутой веревки. Некоторое время ждет, пока жертва не перестанет дергаться, пытаясь освободиться, а затем нащупывает вены на теле пленника и вонзает в них полые иглы, впрыскивая нечто вроде желудочного сока, так что спустя некоторое время добыча расползается слизью, превращаясь в «питательный бульон», который и является основной пищей для залипалы.
Впрочем, для егеря или опытного бродяги эти растения не слишком опасны – их можно разрезать ножом, как обычную веревку. К тому же иголки у залипалы недостаточно острые, чтобы проткнуть егерские комбезы, а уж тем более прочную кожу берцев или перчаток. Открытыми у нас остаются только лица и кончики пальцев рук. Через пальцы в вену не попасть, а вот лицо в этом смысле уязвимо – гибкое щупальце залипалы может проскользнуть между шлемом и воротником и добраться до шеи.
Рано или поздно со стажерами так и случится, но мы с Потапом успеем вмешаться и освободить их. Хотя страху Летяга с Гаяром, конечно, натерпятся полные штаны. Ничего, будет им урок на будущее…
Я аккуратно обошел залипалу и достал из подсумка-контейнера одну из местных цацек, прозванную леденцом.
Эта штуковина похожа на гладкое стеклянное яйцо, внутри которого переливаются и блестят сине-зеленые сполохи – будто северное сияние, упрятанное под стекло. Красивая штука. Но кроме эстетической, леденец имеет и практическую ценность – охлаждает близлежащие предметы, поэтому частенько используется для создания переносных холодильников.
В АТРИ леденцы встречаются довольно часто, поэтому их стоимость невысока. К тому же разряжаются они довольно быстро – за два-три месяца блекнут, теряя красоту и свои замораживающие свойства.
Я поместил леденец на кирпичах возле залипалы так, чтобы один невнимательный стажер при попытке взять цацку непременно вляпался по самые помидоры.
Дело сделано, одна ловушка готова, осталось зарядить вторую – для Летяги. В сарае, куда отправил его Потап, имелась такая же коварная залипала. Обосновалась она в одном из стойл, а над ней в крыше зиял пролом.
Осторожно заглянув в оконный проем, я заметил луч света от фонаря Летяги и чертыхнулся: стажер уже приближался к стойлу с залипалой. Похоже, я чуть не опоздал. Что ж, придется предпринять отвлекающий маневр. Решил не мудрить и просто-напросто кинул камушек в кирпичную стену. Раздался вполне отчетливый звук. Луч фонаря Летяги замер, а потом развернулся в сторону звука. Сто против одного – стажер отправится искать источник шума, и у меня будет пара минут, чтобы пристроить леденец возле растения-хищника.
Я перемахнул через оконный проем и замер у стены, проверяя, заметил ли мое перемещение стажер. Не заметил. Летяга послушно удалялся в сторону выхода, явно намереваясь осмотреть дом снаружи. Отлично!
Не теряя времени, я двинулся в стойло да так и замер на месте, забыв опустить одну ногу. Мои глаза увидели то, чего просто не могло быть: прямо возле прикинувшейся веревкой залипалы лежал хабар! Лежал именно на том месте, куда я собирался пристроить свой. Только я-то хотел положить дешевенький леденец, а здесь красовалась чрезвычайно дорогая цацка, прозванная погремушкой.
«Неужели Потап успел меня опередить? – мелькнула мысль. – Но откуда он взял погремушку? У него такой цацки при себе точно не было…»
– Товарищ капитан, это вы? – раздался сзади голос Летяги. – А что?.. Ух! Это погремушка, да? А правду говорят, что она тянет тысяч на двадцать? Узбек в столовке врал, будто один егерь нашел сразу две погремушки и…
– Заткни хлебало, – не выдержал я.
Стажер осекся, с удивлением глядя на меня, не понимая причину моей злости.
– Уходим. Медленно и осторожно… – скомандовал я.
– И погремушку не возьмем? – вытаращил глаза Летяга. – Она же чертову уйму денег стоит!
– Не дороже жизни.
– То есть?
Ну и тормоз! Ничему-то мы с Потапом его не научили. Ведь раз десять говорили, что каждая цацка образуется не абы где, а во вполне определенных местах – в областях измененного пространства или совсем рядом с ними.
