– Ребята, если хотите, можете немного отдохнуть. Я подежурю здесь.
– Мы могли бы организовать завтрак, – предложил Броган. – В Калиспелле уже должны открыться столовые.
Макграт рассеянно кивнул. Полез за бумажником.
– Не беспокойтесь, – остановил его Броган. – Я угощаю.
– Спасибо. Только не забудь кофе. Побольше кофе.
Броган и Милошевич вышли из машины. Постояв в дверях, Макграт проследил взглядом, как они уехали на армейском седане. Когда шум двигателя затих вдали, осталось только тихое гудение аппаратуры связи. Макграт направился к столу. Часы показывали ровно семь утра. И в этот момент зажужжал факс.
* * *Холли провела руками по старому матрасу, словно на нем лежал Ричер. Словно сейчас под ней было его тело, покрытое шрамами, жаркое и упругое, а не потертая хлопчатобумажная ткань, набитая свалявшимся конским волосом. Молодая женщина заморгала, прогоняя непрошеную слезу. Глубоко вздохнув, задумалась. Джексона нет, Ричера нет, оружия нет, инструмента нет, на улице шесть часовых. В тысячный раз обведя комнату взглядом, Холли начала все сначала.
* * *Макграт разбудил остальных, заколотив кулаками по стене трейлера. Затем он бегом вернулся в командную машину и вытащил третий лист, выползающий из факса. Два уже были у него в руках. Теперь к ним добавился третий.
Уэбстер вышел из трейлера первым. Через минуту после него – Джонсон, потом Гарбер и последним адъютант. Грохоча ботинками по металлическому трапу, один за другим они поднялись в штабную машину и уселись за стол. Макграт был поглощен чтением.
– В чем дело, Мак? – спросил Уэбстер.
– Эти ублюдки провозгласили независимость, – сказал Макграт. – Только послушайте.
Он обвел взглядом присутствующих и начал читать вслух:
– «Люди создают правительства, черпающие свои законные полномочия в согласии управляемых. Право народа – изменить или упразднить ту или иную форму правления после длительных притеснений и лишений прав».
– Это цитата из оригинала, – заметил Уэбстер.
– Слегка измененная, – поправил Гарбер.
– Слушайте дальше, – сказал Макграт. – «История нынешнего правительства Соединенных Штатов представляет собой сплошную череду притеснений, направленных на установление абсолютной тирании над народом».
– Что это такое, черт побери? – воскликнул Уэбстер. – Повторение тысяча семьсот семьдесят шестого года?
– Дальше еще хуже, – заверил его Макграт. – «Таким образом, мы являемся представителями Свободных Штатов Америки, расположенных на территории бывшего округа Йорк бывшего штата Монтана. Сей декларацией мы торжественно провозглашаем, что эта территория отныне является свободным и независимым государством, не имеющим никаких обязательств перед Соединенными Штатами и разорвавшим с ними все политические связи. Наше независимое государство имеет право объявлять войну, заключать мир, защищать свои сухопутные границы и воздушное пространство, образовывать союзы, вести торговую деятельность и заниматься всем остальным, чем может заниматься свободное государство».
Он закончил читать. Собрал все три листа и аккуратно положил их на стол.
– Почему три экземпляра? – спросил Гарбер.
– Три адресата, – объяснил Макграт. – Если бы мы не перехватили этот бред, к настоящему моменту о нем уже знала бы вся страна.
– Куда это было направлено? – спросил Уэбстер.
– Первый экземпляр в Вашингтон. Смею предположить, это номер Белого дома.
Адъютант Джонсона пододвинул стул к компьютерному терминалу. Макграт зачитал вслух номер. Адъютант ввел цифры в компьютер и взглянул на экран.
– Это действительно Белый дом. Читайте дальше.
– Второй номер где-то в Нью-Йорке, – сказал Макграт, зачитывая номер со второго листа.
– Это штаб-квартира ООН, – мигом определил адъютант. – Сумасшедшие призывают свидетелей.
– Третьего номера я не знаю, – продолжал Макграт. – Федеральный код четыреста четыре.
– Атланта, штат Джорджия, – внес свою лепту Гарбер.
– А что находится в Атланте, штат Джорджия? – поинтересовался Уэбстер.
Адъютант быстро застучал по клавиатуре.
– Телекомпания Си-эн-эн. Ублюдки хотят привлечь к себе внимание.
– Умный шаг, – заметил Джонсон. – Этот Боркен хочет, чтобы все происходящее транслировалось в прямом эфире. Господи, вы понимаете, что это означает? ООН в качестве третейского судьи и круглосуточное освещение по сети кабельного телевидения. Он хочет, чтобы за этим наблюдал весь мир!
– Что же нам делать? – спросил Уэбстер.
Наступила тишина.
– К чему эта фраза про воздушное пространство? – вдруг спросил Гарбер.
– Оригинальный текст несколько изменен, – согласился Уэбстер. – В тысяча семьсот семьдесят шестом году про воздушное пространство ничего не говорилось.
– Нельзя забывать про зенитные ракеты. Существует ли возможность отключить систему распознавания «свой – чужой»?
Снова наступила тишина. Послышался шум подъезжающей машины.
Хлопнули двери. Загремев ботинками по трапу, в кабину вошли Броган и Милошевич с большими бумажными пакетами и пластиковыми стаканчиками в руках.
* * *Огромный поисково-спасательный «чинук» без происшествий перелетел на север с авиабазы Петерсон в Колорадо до авиабазы Мальмстрим неподалеку от Грейт-Фолс, штат Монтана. Как только вертолет коснулся бетонки, к нему устремились заправщики. Экипаж отправился в столовую перекусить и выпить кофе. Вернулся через двадцать минут. Снова поднявшись в воздух, вертолет задумчиво покачался на месте, а затем неуклюже полетел на северо-запад.
– Мы до сих пор не получили никакого ответа, – сказал Фаулер. – И у нас возникают вопросы почему.
Ричер пожал плечами. Они находились в доме командира. Стиви притащил Ричера через лес до Бастиона, затем Фаулер в сопровождении двух вооруженных бойцов притащил его назад. Воспользоваться гауптвахтой было нельзя. Там до сих пор находился Джозеф Рэй. Поэтому пришлось пройти в дом командира. Ричера усадили в кресло, и Фаулер наручником пристегнул ему запястье левой руки к подлокотнику. Охранники встали по обе стороны, настороженные, держа оружие наготове. Фаулер на время отлучился, чтобы вместе со Стиви и Боркеном принять участие в торжественной церемонии на плацу. Издалека донеслись восторженные крики, которыми была встречена декларация независимости. После этого наступила тишина. Через полтора часа Фаулер вернулся, один. Сев за стол Боркена, он закурил, а вооруженные охранники остались стоять.
– Час назад мы разослали нашу декларацию по факсу, – сказал Фаулер. – И до сих пор никакой реакции.
Поморщившись от запаха табачного дыма, Ричер посмотрел на развешанные на стене флажки. Коричнево-красные с белым, со зловещими черными символами.
– Ты можешь сказать, почему до сих пор мы не получили никакого ответа? – спросил Фаулер.
Ричер молча покачал головой.
– Знаешь, что я думаю? – продолжал Фаулер. – Линия связи перерезана. Телефонная компания пошла на сотрудничество с федеральным правительством. Нас предупредили, что это произойдет в половине восьмого утра. Судя по всему, это произошло раньше.
Ричер снова ничего не ответил.
– О таких вещах нас должны были предупредить. – Достав «глок», Фаулер поставил его рукояткой на стол и поводил дулом из стороны в сторону, словно военно-морское орудие. – Но не предупредили.
– Быть может, ваш дружок из Чикаго решил вас бросить, – предположил Ричер.
«Глок» застыл, нацеленный Ричеру в грудь.
– Мы получали всю необходимую информацию. Нам известно, где находятся наши враги, сколько их, каковы их намерения. Но теперь, когда информация по-прежнему нам нужна, мы ее больше не получаем. Связь прервана.
Ричер молчал.
– Мы выясняем причины. Сейчас проверяют рацию.
Ричер продолжал молчать.
– Ты ничего не хочешь рассказать нам про рацию? – спросил Фаулер.
– Про какую рацию?
– Вчера она работала нормально. Сейчас она не работает, а ты где-то бродил всю ночь.
Фаулер нагнулся и выдвинул ящик стола, в котором Боркен хранил старый «кольт». Однако достал он оттуда не револьвер, а маленький черный передатчик.
– Это рация Джексона, – объяснил Фаулер. – Бедняге не терпелось показать нам, где она спрятана. Более того, он умолял о том, чтобы мы разрешили ему показать тайник. Он кричал, плакал и молил. А потом сорвал ногти, выкапывая рацию из земли, – так ему хотелось отдать ее нам. – Усмехнувшись, он осторожно убрал черную коробочку в карман. – Мы полагаем, достаточно будет включить ее, и мы попадем прямиком на федеральный сброд, на самых высоких шишек. На данной стадии надо общаться напрямую. Посмотреть, удастся ли убедить их восстановить телефонную линию.
– Замечательный план, – сказал Ричер.
– Понимаешь, телефонная линия для нас очень важна. Жизненно важна. Весь мир должен узнать, что мы здесь делаем. Весь мир должен стать свидетелями. Здесь творится история. Ты ведь это понимаешь?
