“Лансер”, – глубоко вздохнув, подумал он.
Лансер? Он знал, что за долгие годы явно непростого сосуществования ФБР и ЦРУ не раз сталкивались лбами. Иногда под чьим-то очень жестким контролем ЦРУ выполняло некоторые операции, которые шли вразрез с законом. Следовательно, Комитет Лансера должен был представлять собой некую элитную группу высшего руководства ФБР, которую постоянно информировали обо всех этих нарушениях и предупреждали, чтобы ни один оперативный работник ФБР не предпринимал никаких агрессивных мер против нарушителей и не пытался их арестовать, то есть чтобы ни капли грязи не упало на репутацию ЦРУ и чтобы не был скомпрометирован ни один его сотрудник. Вот что, по его мнению, должен был представлять из себя Комитет Лансера.
Глядя на лежащий перед ним документ, Ник видел, что Комитет Лансера с самых первых страниц заявлял о своей власти.
“КОМИТЕТ ЛАНСЕРА РЕКОМЕНДУЕТ НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ НИКАКИХ ДЕЙСТВИИ В ОТНОШЕНИИ ДАННОГО ВОПРОСА. ЗДЕСЬ ЗАТРАГИВАЮТСЯ ИНТЕРЕСЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (СМ. ПРИЛОЖЕНИЕ Б)”
такой была первая запись, сделанная в 1964 году, когда агенты ФБР в Лос-Анджелесе обнаружили в помещении огромного заброшенного склада тысячу пятьсот винтовок “армалит”, которые предназначались для президентской гвардии такой “грязной” страны, как Южный Вьетнам. Читая дальше, Ник обнаружил, что склад принадлежал некоей организации под названием Рэм-Дайн, центр которой находился в Майами. Он присвистнул. Ему было известно, что “армалит” – это первоначальное название винтовки М-16, которая стала так называться после того, как была принята на вооружение в сухопутных войсках и Корпусе морской пехоты Соединенных Штатов Америки. Тот, кто мог получить эти винтовки в таком количестве еще до того, как они поступили в регулярные войска, во-первых, знал, что они наверняка будут приняты на вооружение, и, во-вторых, должен был выложить большую сумму денег за них. Кто бы это мог быть?
Ответ был только один.
Выходит, Рэм-Дайн – это ЦРУ.
Или все-таки нет?
Он стал читать дальше. Надпись:
“КОМИТЕТ ЛАНСЕРА РЕКОМЕНДУЕТ НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ НИКАКИХ ДЕЙСТВИИ В ОТНОШЕНИИ ДАННОГО ВОПРОСА. ЗДЕСЬ ЗАТРАГИВАЮТСЯ ИНТЕРЕСЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (СМ. ПРИЛОЖЕНИЕ Б)”
начала встречаться все чаще и чаще. Рэм-Дайн и Комитет Лансера очень тесно сотрудничали друг с другом в конце шестидесятых и начале семидесятых. Рэм-Дайн постоянно выдавались разрешения на беспрепятственные грузовые перевозки из Бангкока в Манилу, и, насколько понял Ник, не для перевозки почты. У Рэм-Дайн был контракт на поставку вооружения какой-то непонятной организации под названием “Специальная оперативная группа”, дислоцированной возле лаосской границы. В Республике Тайвань Рэм-Дайн закупила десять тысяч карабинов М-1 и переправила их в Пномпень, в Кампучию. Цель не указана. Для полиции Сайгона Рэм-Дайн закупила две тысячи наручников “Хайетт”. Рэм-Дайн предоставила кампучийским ВВС пятьдесят устаревших тренировочных самолетов Т-28. Чем больше было войн, тем больше процветала Рэм-Дайн. Но уже ближе к концу семидесятых она начинает действовать и в другом регионе. Листая страницы, Ник с удивлением узнал, что у Рэм-Дайн были выходы и на Ближний Восток. Например, она выступала в качестве посредника при поставке на Ближний Восток винтовок М-16 с укороченным стволом, которые потом неожиданно оказались в руках израильских коммандос в Энтеббе, а также сложного электронного оборудования для израильских ВВС. Кто же они такие? Он видел, что все мероприятия, осуществляемые Рэм-Дайн, велись под видом обеспечения национальных интересов Америки, поэтому для их проведения требовались огромные суммы денег, которые шли на снаряжение, обучение и подготовку… неужели войн?
Нет, видимо, не совсем так. Все-таки деятельность Рэм-Дайн была ориентирована не только на войну, хотя, по сути, все, чем она торговала, было предназначено именно для осуществления боевых действий. Вряд ли она занималась и проведением в жизнь военной доктрины государства. Это было нечто другое, более глобальное, более тонкое и опасное. Рэм-Дайн занималась поддержкой нужных правительств по всему миру в соответствии с государственными интересами Америки. Рэм-Дайн торговала силой. Она продавала пушки, винтовки, карабины, пытки, муки, допросы, полицейские методы работы, денежные переводы, авионику – короче, все, что представляет силу. Вот почему непопулярное правительство могло остаться у власти, неуверенное, ослабленное внутренними противоречиями – вдруг консолидировалось и собиралось с силами, а находящееся в осаде врагов, численно в несколько раз его превосходящих, неожиданно разбивало неприятеля наголову. Рэм-Дайн никогда не боялась использовать силу.
Но что же такое Рэм-Дайн? Она не может быть ни самим ЦРУ, ни его ответвлением. Слишком много денег, слишком непонятные и темные дела. Ник видел, что порой Рэм-Дайн помогала ЦРУ в осуществлении его целей, причем сама при этом неизменно оставалась независимой. Между ними существовали какие-то странные взаимоотношения. Одна организация как бы плавно перетекала в другую, но ею не становилась.
Что же такое Рэм-Дайн?
Единственный ключ к ответу, который содержался в документе, отсылал в другое место и усиливал любопытство:
“ИНФОРМАЦИЯ О РЭМ-ДАЙН СОДЕРЖИТСЯ В ПРИЛОЖЕНИИ Б; СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО; РАССЫЛАЕТСЯ ТОЛЬКО ОГРАНИЧЕННОМУ КРУГУ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ, ДОПУЩЕННЫХ К ОЗНАКОМЛЕНИЮ С МАТЕРИАЛАМИ ТАКОГО РОДА”.
Снова это Приложение Б. Черт, как все-таки хочется заполучить это проклятое Приложение. После Ближнего Востока следы Рэм-Дайн вели в Центральную Америку, куда она проникла в начале восьмидесятых.
“КОМИТЕТ ЛАНСЕРА РЕКОМЕНДУЕТ НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ В ОТНОШЕНИИ ДАННОГО ВОПРОСА. ЗДЕСЬ ЗАТРАГИВАЮТСЯ ИНТЕРЕСЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (СМ. ПРИЛОЖЕНИЕ Б)”.
Эта надпись предваряла сообщение о поставках кассетных боеприпасов в Гватемалу, скорее всего, с целью передачи их контрас для борьбы с сандинистами. В Нью-Йорке в аэропорту Кеннеди при взлете разбился самолет; оказалось, он был до отказа загружен ящиками с кассетными бомбами. Экспорт кассетных боеприпасов был в то время категорически запрещен; это было новое суперсекретное оружие. Пластиковые шарики при просвечивании тела рентгеном не обнаруживались, поэтому извлекать их хирургическим путем было невозможно. Раны, естественно, не заживали, люди умирали, и вся медицинская служба сандинистов, таким образом, оказалось совершенно беспомощной. Вся партия экспортировалась Рэм-Дайн под видом медицинского оборудования. Следующей была поставка электродов для проведения допросов, узких железных клеток, ковриков с острыми шипами, простых резиновых дубинок и усовершенствованных электрических ПР-24. Все это направлялось в Пакистан. Однако на таможне груз задержали и сообщили об этом в ФБР.
“КОМИТЕТ ЛАНСЕРА РЕКОМЕНДУЕТ НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ НИКАКИХ ДЕЙСТВИИ В ОТНОШЕНИИ ДАННОГО ВОПРОСА. ЗДЕСЬ ЗАТРАГИВАЮТСЯ ИНТЕРЕСЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ (СМ. ПРИЛОЖЕНИЕ Б)”.
Какой-то груз был послан Рэм-Дайн из города Сент-Пол, штат Миннесота.
Ник Мемфис перевернул следующую страницу. Тут уже Рэм-Дайн предстала в своем классическом проявлении, и он наконец понял, что это за организация. Здесь шла информация о причастности Рэм-Дайн к операциям элитного батальона сальвадорских воздушно-десантных войск под названием “Лос гатос негрос”. Подробно излагалось, чем торговала Рэм-Дайн в данном случае. Как он понял, это было не только оружие. Или, можно сказать, в самом начале это было оружие, но потом оно превращалось в нечто совсем другое.
Читая о батальоне “Пантеры”, он заметил, что плачет.
Был прекрасный светлый и радостный день. Добблер уже давно не бывал на свежем воздухе, давно не гулял с таким удовольствием. Уже больше десяти лет. Он жил как отшельник и сам себе напоминал вампира, который питается только информацией и светом дневных ламп.
С того момента, как произошли события в Новом Орлеане, он так и не был на улице. Сегодня он вышел впервые. По небу плыли пушистые облака, оранжевый диск солнца медленно склонялся к горизонту. Это время дня всегда было наполнено какой-то тайной и особой красотой. Буквально за несколько минут до наступления полной темноты на окружающий мир накатывалась волна необыкновенной ясности и волшебной чистоты, которая как бы избавляла его от всех присущих ему недостатков. Наслаждаясь мягкостью и свежестью воздуха, доктор глубоко вздохнул. Лучи заходящего солнца нежно ласкали его лицо… Он шел по самому берегу реки, протекавшей в стороне от мемориала Джефферсона, вокруг которого, подобно солдатам на параде, вытянулись вверх тысячи японских черешен, тихо шурша большими зелеными листьями. Вода была темно-серая, спокойная. Вдали виднелся мемориал Линкольна. В другой стороне на таком же расстоянии стоял памятник Джорджу Вашингтону – взметнувшийся ввысь белоснежный шпиль.
