Сейчас случилось то же самое.
Едва разжались пальцы левой руки, как уже до предела утомлённые пальцы правой автоматически вцепились в борт с такой железной силой, что смогли выдержать обрушившийся на них вес летящего в свободном падении тела.
Так же, как в первом классе, я не сделал ничего для своего спасения и обрёл способность нормально осмыслить происшедшее лишь через долгие, как вечность, полсекунды, когда полыхнувшая острая боль в вывихнутом плече заставила меня до зубовного скрежета сжать челюсти и шумно выдавить из себя задержавшийся в лёгких воздух…
Я снова подтянулся, чувствуя, как из глаз просочились слезы, тяжело, словно в замедленной съёмке, перекинул через борт ногу и уже совсем без сил свалился на палубу, думая только об одном – не закричать.
Слава богу, получилось! Даже мелькнувшая у дальнего края надстройки с пистолетом наизготовку Барби не заметила меня, добрых пять секунд приходящего в себя у освещённого носовым фонарём борта…
Подняв выпавшую из кармана рацию и морщась от полыхающей в суставе боли, я поднялся на ноги и короткой перебежкой преодолел расстояние до трапа, ведущего к ходовой рубке.
Перекинул автомат со спины на грудь, взял его в левую руку и, не спуская пальца с курка, поднялся по ступенькам наверх.
Как и следовало ожидать, в рубке никого не было…
Глава тридцать вторая
В поисках Хаммера
Я переступил порог служебного коридора, соединяющего мостик с салоном-рестораном. Сюда выходила дверь камбуза и двери всех кают членов команды, включая капитана.
И тут в рации снова послышался голос итальянца. На этот раз в нем сквозило неприкрытое раздражение:
– Эй, засранец, ты что, вздумал играть со мной в кошки-мышки?! Даю тебе тридцать секунд, чтобы предстать передо мной с поднятыми граблями! Если надумаешь хитрить, старина Жак, между прочим очень обидевшейся на тебя за инцидент у стойки бара, начнёт отрезать от твоей сучки по кусочку и бросать за борт рыбкам!
– Я – в машинном отделении… – ответил я треснувшим голосом, как вкопанный остановившись перед распахнутой дверью одной из кают. Здесь вповалку, на полу и кроватях, лежали расстрелянные в упор стюарды с навечно застывшим на чёрных лицах диким удивлением. – Поскользнулся, упал с трапа… Но не советую приближаться во избежание появления аккуратной дырочки во лбу…
С трудом оторвав взгляд от страшной картины, я направился к соседней каюте. Открыв дверь, я увидел привалившегося к столу с простреленной головой, сидящего на кровати нижнего яруса кока, перед которым стояла тарелка с морским салатом и початая бутылка пива.
Что касается лежащего на верхней шконке молодого парня, укрытого обильно пропитанной кровью простыней, того самого парня, что показывал нам с Сергеем каюту: то он, похоже, так и умер во сне. Стюард не удосужился продрать глаза при появлении в незапертой каюте постороннего человека с пистолетом-бесшумкой в руке…
Заглядывать в три другие каюты я не решился, заранее предвидя, что и там обнаружу лишь мёртвые, вповалку лежащие тела членов команды…
Эти свихнувшиеся уроды не пощадили никого, кто мог бы хоть как-то помешать им исполнить задуманное!
А в это самое время внизу, в роскошных каютах, мирно посапывают, ни о чем не подозревая, полностью уверенные в своей безопасности богатые иностранные туристы, которым вскоре предстоит стать дойными коровами банды отморозков.
Не говоря уж о рыжем ювелире Хейно и алмазах. Здесь вообще имела место полная неопределённость…
– Какое, к чертям, машинное отделение?! – взревел толстяк на том конце радиочастоты. – Мне плевать, откуда ты там навернулся и что с тобой случилось! Последний раз предупреждаю – не выйдешь без оружия на ют, девчонке и дружку твоему – жопа!
– Не раздражай меня, макаронник, – бросил я в рацию, останавливаясь перед каютой капитана. Потянул за ручку. Заперто. – Ты согласен держать своё слово или, может быть, хочешь получить от меня партизанскую войну? Тогда учти, вошь подкожная, я задёшево не умираю!
Воспользовавшись паузой в перепалке, постучал в дверь и спросил:
– Серёга, ты здесь?
В ответ изнутри – гробовая тишина, быстро наполнившая меня тревожными предчувствиями. Особенно после созерцания дьявольской бойни, происшедшей в соседних каютах.
– Мне кажется, нам с тобой нет смысла конфликтовать, – наконец послышалось в рации. Плешивый гангстер заговорил вполне мирным тоном. – Сам прекрасно понимаешь, что в таком случае ты обречён, а мне, признаться, дороги время и мои люди, которых я ценю не меньше, чем те побрякушки и доллары, которые ждут нас в каютах! Жаль, если перед тем, как получить пулю, ты ухлопаешь кого-нибудь из моих помощников… Поэтому давай договоримся. Повторяю. Я обещаю вам троим жизнь, а ты не станешь мешать нам делать то, для чего мы здесь находимся. Устраивает такое решение – выходи на ют.
– Какие у меня гарантии? Стоит мне выбросить пистолет и подняться, вы запросто изрешетите меня, превратив в голландский сыр!
– Только моё слово, большего в данной ситуации предложить не могу. Но если ты хочешь жить сам и сохранить целыми и невредимыми ещё двоих, у тебя нет иного выбора… Итак? Считаю до десяти, после чего…
– Ладно! – перебил я хитрозадого толстяка. – Согласен! Сейчас выйду…
Я выключил рацию, отошёл от капитанской каюты на шаг назад и выпустил по дверному замку короткую очередь. А потом сильным ударом ноги заставил дверь со скрежетом распахнуться внутрь.
Капитан Мэддок, с пулевыми отверстиями в плече и во лбу, в неестественной позе сидел в кожаном кресле за рабочим столом.
Панель радиосвязи представляла собой изрешечённый пулями дуршлаг с рассыпавшимися осколками стекла и пластмассы.
На полу, застеленном мягким персидским ковром, рядом с разбросанными листками документов, старинным восточным кинжалом и снятыми с него ножнами валялись измазанные кровью обрывки прозрачного скотча.
Старины Хаммера в каюте не было. Как я сразу понял, глядя на ошмётки скотча и открытый иллюминатор, выходящий на верхнюю палубу, – уже не было…
Перед тем как покинуть каюту, я на секунду задержался, разглядывая своё отражение в покрытом паутиной трещин зеркале. С удивлением заметил на своём лице, чуть скривившемся от острой боли в вывихнутом плече, непроизвольно проступившую ухмылку.
Как бы там ни было, но впервые с начала этой проклятой заварухи я ощутил некое подобие облегчения.
Глава тридцать третья
Штурман
Едва Сергей сделал несколько шагов, как увидел притаившегося под навесом штурмана, того самого, который не так давно пил пиво на капитанском мостике. Он стоял, широко расставив ноги, и с ехидной ухмылкой смотрел на Серёгу, дёргая усами. В руках у морячка был автомат с глушителем.
Штурман явно сидел в засаде, поджидая «дичь», и вот теперь Хаммер вышел точно на него.
Ситуация не допускала и мысли о том, чтобы, подражая маэстро Клинту Иствуду, левой рукой выхватить засунутый сзади за ремень пистолет и, не целясь, впечатать кусок металла в противника. К тому же второпях Павлов даже не проверил, есть ли в обойме патроны и снят ли предохранитель.
Повинуясь понятному без перевода движению стволом автомата, Сергей сначала поставил спутниковый телефон на палубу, а затем поднял руки вверх.
– Молодец, – одобрительно ухмыльнулся усатый. – Наверное, жить очень хочешь?! Руки за голову, кругом и вперёд, к трапу!
– Как скажешь… – Ругая себя последними словами, Сергей был вынужден повиноваться.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал назад. Судя по молчанию идущего следом на безопасном расстоянии штурмана, пистолет Сергея он пока не заметил.
– Где второй? – не повышая голоса, сухо спросил конвоир.
– Не знаю. Когда я уходил, он спал у себя в каюте, – чуть сбавив шаг, ответил Хаммер. – Наверно, и сейчас там…
– Тем хуже для него. А ты шустрый малый, как я погляжу! Откуда телефон?
– В лотерею выиграл, – не задумываясь, сообщил Хаммер, глядя прямо перед собой на приближающийся с каждым шагом поворот у ходовой рубки, и вдруг понял, что у него ещё есть возможность попытать счастья.
То, что шедший сзади штурман, по понятным причинам, не рисковал приближаться к пленнику ближе чем на три метра, давало Сергею некоторую надежду на спасение.
О том, что произойдёт в случае, если усатый окажется проворнее его, думать почему-то не хотелось…
В ответ на примитивную остроту Хаммера грабитель приказал остановиться возле спускающегося на нижнюю палубу носового трапа, но Сергей, словно не расслышав команды, прошёл мимо, к спасительному повороту у ходовой рубки…
– Стоять, я сказал! – рявкнул морячок. – Ещё двинешься – стреляю!
Сгруппировавшись за долю секунды, Хаммер весь подобрался и, Когда до поворота оставалось сделать всего один шаг, неожиданно для своего конвоира сначала прыгнул вперёд, а потом резко перекатился вправо, за прикрытие наружной переборки капитанского мостика. Вжавшись в неё спиной, Сергей выхватил из-за пояса позаимствованный из сейфа капитана Мэдлока пистолет.
