– Эти люди оказались очень хороши, – сообщил он, войдя в комнату Хуу Ко. – Хорошая подготовка, хорошая тактика, очень тщательно продуманное планирование. Они произвели на меня немалое впечатление.
– Как вам удалось уцелеть?
– Не о чем рассказывать. Удача, хитрость, храбрость. Все, как обычно. Во всяком случае, я не готов к тому, чтобы отказываться от выполнения задания.
– Что требуется от нас?
– Ясно, что теперь мне не удастся маневрировать достаточно близко. Кроме того, к моему великому стыду, я лишился своего оружия. Надеюсь, что оно погибло в огне или уничтожено самолетными пушками.
Он нахмурился: в его профессии неудачи воспринимались очень тяжело.
– Впрочем, это неважно. У меня есть определенные требования к новому оружию. Я буду стрелять с расстояния более чем в тысячу метров. Мне не сделать этого никаким другим образом, то есть если я не хочу и сам умереть вместе с ними, а это не входит в мои планы.
– Наши оружейники разбираются в своем деле, но я сомневаюсь, что у нас найдется винтовка, из которой можно было бы прицельно стрелять на такое расстояние.
– Да, я знаю. И, честно говоря, у нас тоже. Но у вас должен иметься небольшой запас американского оружия, не так ли? Ваши разведчики не могли не обзавестись соответствующим снаряжением. Ведь для партизан обычное дело – использовать оружие врага против него самого.
– Верно.
– Так что я назову вам совершенно определенную марку американского оружия. Его нужно найти и доставить сюда не позже чем через две недели. Причем требуется только это и никакое другое оружие; в противном случае не останется ни одного шанса.
– Понятно.
– Но это еще не все. Вы должны также войти в контакт подразделением советского спецназа, базирующимся на аэродроме; только они смогут приобрести некоторые компоненты за пределами Азии. Эти компоненты тоже совершенно определенные; никакое отклонение не допустимо. Есть место, где все, что войдет в список, можно найти в течение нескольких секунд, и они сумеют это сделать.
– Да, товарищ. Я...
– Видите ли, это не просто винтовка. Винтовка – только часть системы. Это еще и соответствующие боеприпасы. Я должен изготовить боеприпасы, пригодные для той цели, которую я перед собой поставил.
Он передал полковнику написанный по-английски список. Хуу Ко не смог разобрать типа винтовки, не понял и списка «компонентов», которые явно имели отношение к химии или какой-то другой науке. Лишь два слова показались ему знакомыми, но в таком сочетании они не имели для него смысла: «мэтч-кинг» – что-то вроде «королевская спичка».
* * *
Снайпер работал с великой старательностью. Он изучал сделанные разведчиками фотографии района, заново обсуждал топографию с Хуу Ко, стремясь подобрать верное сочетание элементов. Он работал очень, очень серьезно. Разработав теорию, он перешел к испытанию, исследуя район по ночам, а днями скрываясь в траве и стараясь изучить все, что поддавалось изучению.
На сей раз он совсем не приближался к базе. Он готовил себя к стрельбе с чрезвычайно дальней дистанции и разыскивал подходящие огневые позиции. В конце концов он нашел место на безымянном холме, по его прикидке, на расстоянии порядка тысячи четырехсот метров от базы, но зато этот холм находился под очень выгодным углом к линии укреплений, имел сравнительно небольшое возвышение, его положение гарантировало очень незначительный ветровой снос, наиболее благоприятное освещение ранним утром, когда будут происходить запланированные события и к тому же холм находился точно на север от места первой засады. Это был риск, но рассчитанный. Соларатов исходил из общего принципа, согласно которому американские снайперы не захотят выходить по той же самой дороге, на которой их однажды чуть не убили. Но они не станут пользоваться и противоположной стороной, так как это было бы слишком очевидно. Поэтому они скорее всего будут покидать лагерь или выше старого выхода, направляясь на север, или ниже – на юг. У него был один из двух шансов на встречу с ними и за время своего ожидания он три раза видел, как они перебирались через укрепления. Крошечные точки, очень далекие. Даже трудно было узнать в них людей.
Тысяча четыреста метров. Это был немыслимо дальний выстрел. Это был выстрел, на который не решился бы никто хоть мало-мальски смыслящий в этом деле. За отметкой в шестьсот метров предел погрешности превращается в ничто, а влияние внешних факторов нарастает по экспоненте. Требуется патрон большей мощности, чем драгуновский калибра 7,62 х 54 миллиметра, куда более мощный, чем любой доступный при нормальных обстоятельствах в Северном Вьетнаме или в американском полевом арсенале, потому что в войне теперь используется легкое скорострельное оружие, которое убивает за счет своей огневой мощи, а не меткости. Снайпер презирал такую философию. Это была философия обычных ничего не умеющих людишек, а не отборных профессионалов, которые одолели все тонкости в подготовке и подходят к своим заданиям с позиций гения. Для войны теперь требовались не специалисты, а самые обычные люди – в подавляющем большинстве.
Он лежал на холме, стараясь привести свои разум и нервы в должное состояние. Он должен быть абсолютно спокоен, зрение должно быть безупречным, а рассуждения – уверенными. Ему следовало ввести поправку на ветер, преломление света, температуру, упреждение, траекторию полета пули, время ее полета и многое другое. То, что ему предстояло выполнить, нисколько не походило на обычный выстрел из винтовки, а скорее напоминало стрельбу из артиллерийского орудия на каком-нибудь океанском крейсере: пуля должна будет уйти вверх, описать высокую дугу в небе и опуститься, не теряя своей убойной силы, в точно определенное место. В мире не нашлось бы и дюжины людей, которые могли бы с уверенностью в успехе решиться осуществить такой выстрел.
Снайпер наблюдал в бинокль: вдалеке морские пехотинцы копошились за своим защитным валом, готовясь покинуть это место, уверенные, что для них война почти закончилась. А для двоих из них она закончилась на самом деле.
И наконец, винтовка. Она прибыла почти в самом конце двухнедельного периода, и добыть ее стоило немалого труда. Она оказалась экспонатом Народного музея Великой борьбы, находившегося в самом центре Ханоя. Тысячи школьников с ужасом рассматривали ее: она входила в программу их политического воспитания, служила иллюстрацией злой воли колониалистов и капиталистов, которые, не считаясь с трудностями, шли на все, чтобы сконструировать орудие убийства, достойное самого дьявола. В этом качестве винтовка приносила немалую пользу, и потребовалось вмешательство русских, причем на самом высоком уровне, для того чтобы ее разрешили изъять из экспозиции. Для доставки ее по Дороге Длиной В Десять Тысяч Миль на маленькую секретную базу Хуу Ко, расположенную на самой границе расчищенной зоны вокруг Додж-сити, было специально выделено подразделение саперов.
Русский разобрал ее по винтикам – первый шаг к тому, чтобы досконально изучить ее возможности и полностью использовать их. Он изучал систему, ее особенности, эксплуатационную надежность, степень сжатия и растяжения пружин, ход различных деталей затвора, устройство спускового механизма. Винтовка была сделана очень толково, чересчур хитро, как это любят американцы, но толково. Ее ствол казался неуклюжим из-за пристроенного на конце пламегасителя, в ложу была вмонтирована фибергласовая ставка, в которой размещался затвор, приклад был отделан кожей, чтобы удобнее было прижиматься к нему щекой при пользовании оптическим прицелом, который оказался всего лишь четырехкратным. Как заметил Соларатов, именно прицел являлся слабейшим элементом всей конструкции он был расположен параллельно оси винтовки, но не над стволом, а сбоку, и это создавало трудности с определением параллакса, которые необходимо было преодолеть. Однако главный интерес для него представлял спусковой и ударный механизм, набор штырьков и пружинок, который можно было вынуть целиком. Он разобрал его до последнего винтика и тщательно отполировал все трущиеся поверхности, чтобы сделать ход спускового крючка как можно более легким.
В это время прибыл и ящик с «компонентами», добытыми советской разведывательной службой. Впрочем, раздобыть их оказалось технически легче всего: советский резидент просто-напросто отправился в один из оружейных магазинов Южной Калифорнии и купил все, что требовалось, за наличные. Затем покупка была отправлена дипломатической почтой в Советский Союз, а оттуда с ежедневным рейсом «Ту-16» – в Северный Вьетнам. Для непосвященного доставленные предметы не представляли никакого интереса: это были приспособления для снаряжения патронов, выглядевшие как набор загадочных стальных коробочек, зеленые коробки с пулями, баночки с порохом «Дюпон IMR-4895», инструменты для изменения размеров гильзы, запрессовки новых капсюлей и вставки пуль. Снайпер знал, что ни один заводской военный патрон не сможет обеспечить ему нужную точность и что ему самому потребуется очень тщательно подобрать и соединить в единое целое все компоненты.
