Когда они подошли к стоявшей неподалеку от рынка машине, Николай от удивления даже присвистнул. Автомобиль был размалеван всеми цветами радуги, и никто не мог бы догадаться, какой же его настоящий, записанный в техпаспорте, цвет. Ишак, разумеется, не знал, что приметная «тачка» известна всем без исключения местным криминалам. Ее владелец – тихий невзрачный мужичок благообразного вида – был одним из членов жестокой банды Ликвидатора, «мясником» по прозвищу Борода, на счету которого висел не один десяток трупов. Он работал так чисто, что, несмотря на то что менты догадывались о его причастности к убийствам, им никак не удавалось придраться к этому законопослушному на вид гражданину, за всю жизнь ни разу не имевшему дел с карающими органами, и даже никогда не платившему ни единого штрафа за превышение скорости. Сейчас Ликвидатор послал Бороду именно с дальним прицелом: если выдающий себя за Ишака незнакомец окажется не настоящим или за ним будет замечен «хвост» ведущих через стукача оперативную разработку его банды ментов, гостя сразу же, без лишнего шума и суеты, следовало отправить к праотцам.
Борода остался доволен тем, что увидел. Мокруха сегодня не входила в его планы: дома ждали жена, сын и любимица, трехлетняя очаровашка дочка, у которой сегодня был день рождения. Заботливый папа обязался приехать с работы ровно в четыре часа, и до срока оставалось около часа. Если поторопиться, можно еще увидеть, как дочурка будет задувать свечи на праздничном торте, испеченном женой. А если бы Ишак оказался не Ишаком, то вся работа заняла бы не менее полутора часов. Пришлось бы задержаться и огорчить своих домашних. А этого Бороде не хотелось. Он был примерным семьянином.
– Далеко ехать? – поинтересовался Николай, с дымящей беломориной в зубах заваливаясь на заднее сиденье «шестерки».
– Не очень, – уклончиво ответил Борода и, запустив после долгого прокручивания стартера двигатель, соблюдая все правила движения, покатил по главной улице города, до сих пор еще носящей имя вождя мирового пролетариата.
На месте они оказались уже через десять минут. Борода провел беглеца проходными дворами к нужному дому, зашел в подъезд и тихо сказал:
– На второй этаж. Квартира три, – и пропустил Ишака вперед.
Они поднялись на три лестничных пролета, позвонили в дверь. Открыла красивая темноволосая женщина восточного типа.
– Вам кого? – дружелюбно оглядев помятого, обросшего щетиной и заметно «вдетого» Николая, спросила она.
– Я… Мне… – пораженный промелькнувшим в памяти видением, неожиданно для себя замялся Ишак, но тут за спиной раздался громкий бас Бороды:
– Своих не узнаешь, Зария?
Женщина смущенно улыбнулась и пропустила гостей в квартиру. Пройдя по длинному коридору, Николай и Борода оказались в просторной, богато обставленной комнате. В самом углу, в мягком коричневом кресле, сидел не кто иной, как Бармаш, небрежно листавший красочный автомобильный каталог. Услышав приглушенные ковровой дорожкой шаги, питерский бригадир поднял глаза, незамедлительно расплылся в широкой улыбке и воскликнул:
– Значит, это все-таки ты, мать твою! А я Лехе не поверил! Веди, говорю, сюда этого самозванца, я ему башку оторву. Как ты меня нашел?! Я здесь, понимаешь, от мусоров шхерюсь, а он раз – и с ходу вычислил!
Ишак, ожидавший увидеть по крайней мере сначала Ликвидатора, не сразу оправился от изумления. Потом, подойдя к Бармашу, расцеловался с ним.
– Устал? – заботливо спросил бригадир и крикнул: – Зария, накрой на стол!
– Меня уже успели накормить и напоить на рынке, – возразил было Ишак.
Но бригадир с усмешкой отмахнулся:
– Да брось ты травить, Колян! Сейчас будем твое освобождение отмечать. А потом расскажешь, как тебе удалось сбежать, – предложил Бармаш, хлопнув земляка по плечу. Тот лишь поморщился.
– Ладно, вы здесь беседуйте, а я поехал… – сообщил прислонившийся к дверному косяку Борода, до этого молча наблюдавший за встречей двух земляков. – Мне пора домой, у Валентины день рождения. Опаздываю уже…
– Давай, – кивнул Бармаш. – Спасибо за все, Палыч!
«Тихий» убийца, попрощавшись с Зарией, вышел из квартиры. За огородами долго чихал его стартер, затем мотор взревел, и спустя несколько секунд все стихло.
– Может, сначала поговорим, а потом уже пить будем? – предложил Ишак. – Я и без того хороший, так что следующие сто граммов заведут меня на весь вечер, пока не отключусь и не рухну.
Николай снял пиджак, закурил взятую из пачки на столе сигарету «Мальборо» и подробно рассказал Бармашу все, что узнал от полковника Кирилленко, включая детали побега из ИТК. По мере изложения ситуации бригадир становился все мрачнее. А когда Ишак закончил свой рассказ, Бармаш встал, несколько раз нервно прошелся по комнате, яростно затягиваясь сигаретой, потом закрыл дверь, ведущую в коридор и кухню, где готовила горячий и аппетитно пахнущий ужин Зария, снова опустился в кресло, нахмурив лоб, затушил окурок о стеклянную пепельницу и пристально посмотрел в глаза Ишаку:
– Раз ты здесь, значит, ты ему поверил, верно?
– Поверил. Но не во всем. Он ведь хотел скрыть от тебя и других, что сделал мне заказ на отстрел. Пытался выгородить себя.
– Та-ак. Значит, он нас подставляет?! К чему бы это вдруг командиру РУОПа быть таким добреньким, а?! Ишак?
– Мне кажется, он сам повязан с этим «Эверестом». Мать его! Ему нужно, чтобы не осталось никаких следов и свидетелей, которые могут при определенном раскладе выложить правду. Зачем морщить задницу, если есть я и ты, которые готовы отомстить за смерть убитых этим самым Диким пацанов?
– Возможно, что так оно и есть, но я почему-то нутром чувствую подвох… – задумчиво пробормотал Бармаш. – Денисов… Вот падла! Как же я мог так лохануться?! Даже тот барыга, в кого я стрелял, и то живой!
– Да, полковник сказал, что он оклемался уже. – Ишак взял со стола банку пива, откупорил ее и сделал несколько глотков. – Я просто обалдел, когда этот мусор брякнул про ваши дела с этим… Денисовым. Его мало просто убить, над ним нужно проводить опыты по пришиванию ушей к яйцам!.. Представляешь, сколько он заплатил людям Дикого, чтобы они начали охоту?! Без единого выстрела… Лифт, машина, метро… и в придачу Зеленого задушили.
– Без выстрела, говоришь?! – вспылил бригадир. – А как же толстяк, которого завалили в подъезде вместо меня?
И Бармаш рассказал Ишаку об ошибке киллера, застрелившего возле почтовых ящиков случайно вошедшего первым соседа по подъезду.
– Об этом мент не говорил, – пожал плечами Ишкевич.
– Может, оно и к лучшему… – задумался бригадир. – Скорее всего, он ничего не знает. Тогда и впрямь во всем виноват Дикий. И нам пора потрогать этого гада за вымя. Не нравится мне его почерк. А если так, то все верно: и мне стоит вернуться в Питер, чтобы попытаться с ним как следует разобраться, собственными руками открутить сучьему потроху башку!.. А заодно всю фирму на «бабки» выставим. Кто там у них сейчас новый начальник?
– Милославский, – напомнил Ишак.
– Ага. Очень знакомая фамилия. Уж не тот ли самый, что когда-то нас с Сивым обидел? А тогда у меня с ним старые счеты. Арнольд хренов! – сжал кулаки Бармаш. – Сдается мне, эта ментовская полковничья морда действительно сильно опасается, что они заговорят… Как думаешь, кто все же стоит за «Эверестом»? И вообще, кто такой этот Дикий? А, Колян? Что ты обо всем этом думаешь? Может, этого мудака пора мордой в дерьмо?
– Не знаю, Бармаш. Но как-то все действительно странно.
– Иногда и мне кажется, не менты ли, Коля, с Литейного, четыре, всю эту кашу заварили? Как ты?
– Не знаю. Все может быть, – задумчиво отозвался Николай.
– Вот-вот, – нахмурился Бармаш. – Ты – беглый зэк, наверняка уже объявленный в федеральный розыск, я – тоже беглый, и меня тоже ловят мусора. Мы едем в Питер, достаем одного и второго барыгу, вышибаем им мозги, ищем какого-то Дикого, а потом нас вяжут, кончают и по частям спускают в канализацию, как жертву аборта. И поплывем мы с тобой по Фонтанке и Обводному каналу прямо в матушку Неву!..
– Могут, – опять согласился притихший Ишкевич.
– Не «могут», а так и хотят сделать!!! – заорал Бармаш. – И концы в воду! Ну, ничего! Я уже, кажется, стал догадываться и даже кое-что придумал… – Во рту бригадира сверкнула золотая фикса. – Все же очень странно, что никто из братвы не знает, кто такой Дикий. Никто, кроме Пегаса… – В голове Бармаша пронеслась поразившая своей очевидностью мысль. – Он, Дикий, держит все финансовые точки в Санкт-Петербурге, но ни одна живая душа ни разу не видела его харю!
– И что из этого?
– После того как мы стали получать с «Эвереста», начинается кровавая бойня, так?! В разговоре со мной Пегас намекает, что Дикий на нас обозлился за то, что влезли на его землю и стали слишком беспредельничать в последнее время. Я чувствовал еще тогда – наш грозный и жестокий Пегас почему-то очень не хочет осложнять отношения с Диким. Почему?! Следи за мыслью! Затем полковник приезжает к тебе, организует побег, предлагает убрать Денисова и Милославского, которые слишком много знают и становятся опасными. Кто ты такой, чтобы командир РУОПа оказывал тебе такую честь, давал деньги, одежду, предлагал свободу?! – Лицо Бармаша налилось кровью, лоб покрылся испариной. – Так вот послушай, что я думаю по поводу всей этой херни. Невидимка Дикий – не кто иной, как твой добрый и заботливый благодетель полковник! С помощью своей «ментовской бригады» он держит все финансовые точки города, выдавая это перед барыгами как защиту от рэкета и получая те же самые бабки! Именно поэтому за мной охотились менты! У Пегаса наверняка есть с полковником какой-то договор, и они вместе мутят дела. Он боится Кирилленко, который за пять минут может натравить на него и на всю братву и ОМОН, и СОБР, и остальных ментов! Если учесть, что полковник в курсе многих дел, то для него это – как высморкаться… А Пегас, гнида, продал ему меня и остальных пацанов, четверо из которых уже мертвы!
