Даша рассмеялась:
— А меня Ланой. Полное имя Иоланда. Отец назвал.
Ложь далась ей легко. Парень покачал головой:
— Красивое имя! Жалко, что погулять с вами сегодня не могу. Не хотите завтра встретиться?
Женщина опустила голову, словно в раздумье. Потом сказала.
— У вас таких знакомых, вероятно, пруд пруди.
Сержант посерьезнел:
— Нет. Я редко знакомлюсь. Просто вы мне понравились.
Даша заметила, как напарник сержанта обернулся:
— А ваш друг вас ждет.
Всеволод оглянулся:
— Догоню сейчас. Ну, так что? Дайте мне ваш телефон и я обещаю, что позвоню.
Стаценко покачала головой:
— Я живу в общежитии от ткацкой фабрики «Октябрь». Нас к телефону не зовут. Давайте так: завтра в семь вечера на этом месте.
Парень кивнул:
— Я обязательно буду.
Помахал ей рукой и бегом бросился за приятелем. Даша посмотрела ему вслед и вздохнула:
— Прощай. Ты славный мальчик, но я не для тебя.
Сквозь решетку забора она заметила идущего Дадашева и направилась к метро. Дойдя до магазина, остановилась и огляделась, словно в раздумье. Чеченец прошел мимо нее, чуть скользнув взглядом по стройной фигурке. Стаценко дождалась, когда он отойдет шагов на двадцать вперед и направилась следом.
Тамерлан шел к платной стоянке автомобилей. Женщина подошла к своему «Фольксвагену». Делая вид, что никак не может открыть дверцу, наблюдала за мужчиной. Кавказец забрался в черную «Волгу» и тронулся с места. Даша юркнула в авто и поехала за ним. Вскоре дорогу им преградил светофор и женщина поравнялась с машиной чеченца. Тот посмотрел на ее иномарку и Стаценко заставила себя улыбнуться толстяку и даже помахать пальцами. Чех широко улыбнулся в ответ.
Загорелся зеленый и они, уже рядышком, тронулись дальше. Ни тот, ни другой не хотели уступать в скорости. Это было какое-то сумасшествие. Даша намеренно подначивала Дадашева к соревнованию. На следующем светофоре снова остановились одновременно и переглянулись. Чеченец предложил:
— Давай познакомимся, красавица! Я Тамерлан.
Она крикнула в ответ:
— Тогда надо остановиться! Я поеду сзади вас.
Он кивнул. Даша дала ему возможность обогнать ее и пристроилась сзади. Дадашев вскоре начал прижиматься к обочине, замигали габариты, предупреждая об остановке. Стаценко сделала вид, что тоже тормозит, но едва «Волга» встала, она медленно поехала дальше. Последнее, что увидел в своей жизни Тамерлан Дадашев, была женская рука с пистолетом. В его лбу расцвела черная точка и чеченец упал на руль, а «Фольксваген», набирая скорость, помчался дальше. Никто из ехавших сзади водителей ничего не заметил.
Теперь у нее оставался только один из тех, кого она хотела убить. Но это было самым сложным. Заехав в один из дворов, женщина задумалась. Убивать Джафара Хашдиева вместе с семьей ей не хотелось. Из сведений, полученных от питерского подполковника, она знала, что у Хашдиева пятеро маленьких детей. Он верен жене, очень осторожен, недоверчив и практически не выходит по вечерам.
Времени было уже половина одиннадцатого вечера, когда у нее наконец-то созрел план. Стаценко решительно поехала на Алтуфьевское шоссе. У соседнего семнадцатиэтажного дома остановилась. Вернулась к нужному дому и осмотрелась. Входы в подъезды были кодовыми.
Даша прихватила с собой радиомину и прошла к нужному подъезду. По наиболее истертым кнопкам определила код и начала нажимать его, каждый раз меняя цифры местами. На пятый или шестой раз дверь открылась. Женщина проникла внутрь и заложила мину в небольшую нишу под ступеньками, тщательно стерев с нее все следы. Включать пульт она не стала, так как не собиралась взрывать дом. Пол в подъезде густо посыпала смесью из табака и перца. Вышла на улицу. Подошла к ближайшему телефону и набрав номер милиции, измененным голосом сообщила:
— В доме номер девяносто один по Алтуфьевскому шоссе в одном из подъездов заложена мина. Через час она рванет.
И сразу же отключилась, как только услышала:
— Кто говорит?
Вернулась в знакомый двор. Спрятавшись в одном из домиков на детской площадке, принялась наблюдать. Заранее посыпала пол в домике той же смесью.
Через двадцать минут к дому подкатила крытая машина и из нее начали выбегать дюжие мужики в камуфляже и шапочках-масках. Они легко справились с кодами на дверях подъездов. Один за другим вбегали внутрь. Вскоре из подъездов начали выбегать полуодетые люди. Плакали на руках женщин разбуженные дети. Наконец на пороге появился Хашдиев с семьей. Полная черноволосая женщина несла на руках младшего сына.
Жильцов злополучного дома командир ОМОНа попросил «отойти подальше на случай взрыва». В подъезды начали заходить саперы с собаками. В три подъезда собаки зашли спокойно, а в один — собака завертелась на месте и принялась ожесточенно тереть лапами морду и нос, громко чихая и кашляя. Командир сразу сообразил, в чем дело и крикнул:
— Это здесь! Немедленно отойти на безопасное расстояние!
Отряд спецназа начал теснить людей в сторону. Началась паника. Плакали дети, кричали женщины, возбужденно переговаривались мужчины. Даша затаилась в детском домике и все это время не спускала глаз с Хашдиева. Чеченец медленно приближался к ее укрытию, двигаясь вместе с толпой. Женщина достала перчатки и натянула их на руки, потом извлекла метательный нож и медленно протерла его со всех сторон. Джафар был напротив домика, совершенно открытый и она метнула нож из маленького окошечка. Увидела, как лезвие воткнулось по самую рукоятку в спину чеченца с левой стороны. Выскользнула из домика и мгновенно исчезла в темноте.
Хашдиев стоял секунд тридцать, чуть покачиваясь. Глядел стекленеющими глазами на жену, а потом начал падать вперед лицом. Разия дико закричала, увидев в спине мужа нож. Люди резко отпрянули в стороны и начали разбегаться, затаптывая все следы. Стаценко в эти минуты выезжала с соседнего двора.
Даша повернула на МКАД, доехала до поворота на Ленинградское шоссе и отправилась в Питер. Времени было ровно полночь.
Дорога оказалась совершенно пустой. Ей встретилось всего два грузовика-холодильника, шедшие один за другим. Через несколько километров женщина остановилась. Съехала с шоссе на чуть заметную проселочную дорогу. Аккуратно собрала все оружие «побывавшее в деле» и пульты в мешок, прибавила к нему пакетик с блузкой и перчатками. Все старательно замотала скотчем и вернулась на дорогу.
На первом же мосту через незнакомую речку Даша вышла из машины и швырнула сверток в темную воду на средине реки. Он глухо булькнул где-то внизу, напугав хор лягушек, которые вдруг замолчали. Женщина быстро вернулась за руль и поехала дальше.
До Петербурга добралась без происшествий. Ее ни разу не остановили на постах ГАИ. Заперев «Фольксваген» в гараж-ракушку, Даша закинула сумку на плечо и в семь утра, через запасной вход, проникла в квартиру на улице Некрасова.
Рагозин не спал и возился на кухне, готовя завтрак. Появление в дверях побледневшей от бессонной ночи Даши, искренне обрадовало его. И он даже не смог скрыть этой радости:
— Наконец-то! Я ждал тебя. Как добралась?
Она вздохнула:
— Все потом, а сейчас в ванну…
Не выпуская сумку из рук, Стаценко отправилась мыться. Минут через двадцать шум воды прекратился и женщина, к его удивлению, позвала:
— Игорь, мне нужна твоя помощь. Зайди.
Беня открыл дверь: Даша стояла посреди ванной комнаты. На ней было только нижнее белье. Мокрые седые волосы спутанными прядями лежали на плечах и груди. Обилие шрамов на ее теле на этот раз не напугало его. В руках Стаценко держала бинт. Он ахнул, увидев ее левый бок:
— Да ты же ранена! Я сейчас моего врача вызову.
Даша остановила его:
— Не надо врача. Перевяжи, а то руки не командуют.
Он наклонился и внимательно осмотрел ее бок:
— Давай я заклею его. Зачем перетягивать? Пошли в холл. У меня хорошая мазь есть, в три дня раны затягиваются.
Она спокойно прошла к дивану и остановилась. Он копался в ящике в шкафу. Найдя маленький светло-голубой тюбик, подошел и попросил:
— Ты не могла бы лечь?
Стаценко молча улеглась на правый бок, повернувшись спиной к нему. Уставшее тело расслабилось. Она положила голову на мягкий подлокотник, чувствуя, что засыпает. Рагозин присел рядом на корточки. Старательно намазал рану мазью, наложил повязку и приклеив ее лейкопластырем, сказал:
— Готово.
Она не ответила. Игорь взглянул женщине в лицо: Даша спала. Мужчина несколько минут разглядывал ее измученное почерневшее лицо, затем поднялся наверх. Стащил с кровати одеяло, снес его вниз и осторожно укрыл полуголое тело. Она даже не пошевелилась.
Беня рванул в спальню и включил там телевизор. Как раз передавали новости. То, что он услышал о криминальных происшествиях в Москве, ошеломило его. Он машинально вытащил из тумбочки листок бумаги и ручку. Принялся подсчитывать, бормоча про себя:
