— Нашла все, что хотела?
— Да, — просто отвечает она.
Не так ты представлял момент, когда местонахождение Дракона откроется Амелии. Не так его представляла и она. Ее лицо белое. Теперь, наедине, она вновь кажется растерянной донельзя — все еще неспособной принять тот факт, что корпорация внезапно узнала о планируемой атаке слишком много. Предатель кто-то из тех одиннадцати человек, о которых она говорила. Он скован в действиях, иначе «Эккарт» подготовилась бы гораздо более основательно. Перекос сейчас не в вашу пользу, но — за счет банальной численности. Это не рассчитанная ловушка, а попытка изменить ситуацию в последние минуты — а значит, предатель отослал информацию о планируемой атаке в недавнее время. Да, план подразумевал «окно» в графике местных сотрудников, но несколько часов назад никто еще не знал наверняка, что Крест наступает прямо сейчас.
Или...
— Амелия. Ты уверена, что эта лишняя охрана — именно охрана, а не переодетая Триада?
— Теперь — совсем нет, — подтверждает твои догадки Амелия.
— Может, это сыграет нам на руку, когда полиция будет разгребать трупы.
— Это помогло бы, если бы Триада вмешалась после нашего нападения. Если бы кто-то видел, как они входят. Но она уже была здесь, когда мы появились, и наверняка у них все в порядке с документами и пропусками. Нас ждали.
Она вздыхает и смотрит на тебя. Наконец, кивает.
— Идем. План Б.
— Он уже был, — напоминаешь ты. — В лифте.
— Это другой план Б. Личный. Исключительно для меня.
— Еще один знакомый искин в недрах корпорации?
Амелия мотает головой и выходит из конференц-зала. Ты обгоняешь ее, привычно следя за окружением через датчики шлема.
В коридоре знакомая картина — все те же изуродованные тела, разве что кровь уже не льется ручьями. Пол весь красно-розовый, твои ботинки слегка прилипают на каждом шаге. Амелия говорит, аккуратно переступая через трупы:
— Если Лионель не полный мудак... А он все-таки не полный мудак, должна признать... То он уже должен предложить нам переговоры. Встречу в обмен на жизни заложников. У нас с ним, как-никак, личные споры.
— Мы держим кого-то в заложниках?
— Технически, — Амелия пожимает плечами и кивает в сторону офисов, — бери любого.
— И почему мы не можем просто встретиться с основной группой и выйти с ними?
— Потому что... Ладно, потому что я надеюсь встретиться с Лионелем. — Амелия резко дергает головой. — И потому что не задавай вопросов, вот почему.
Вы спускаетесь по лестнице. Там нет площадки, часть ступеней обвалилась, и вы перебираетесь вниз, цепляясь за стальные перила и прыгая, балансируя на остатках плит и вжимаясь в стены. В другом крыле — ты можешь видеть на наладоннике Амелии — основная группа медленно продвигается к одному из служебных выходов.
Вы же двигаетесь к центральному входу. Это объясняет, почему на вашему пути только обычные сотрудники, — никто не рассчитывает, что Крест будет убегать через главный холл, напротив которого толпятся копы и ждет эккартовский спецназ.
— Не прорываются, — отмечает Амелия спокойно. — Похоже, что я все же была права, и Лионель боится, что мы просто начнем отстреливать всех, кто попадется под руку.
Уже не в первый раз ты задумываешься о том, что Лионель Ламбер не такой уж и злодей. Он подставил своего друга, стал причиной смерти целого семейства, но... Ты смотришь со дна. Со дна, на котором всем, откровенно говоря, плевать, что какая-то там семья из числа больших корпоративных шишек померла пять лет назад. И Лионель Ламбер мог бы спустить спецназ на захваченное террористами здание — никто его не осудил бы, пожалуй. У него хватило бы денег подтасовать информацию, выставить нападение гораздо более кровавым и беспринципным, так, чтобы его даже похвалили после за быстрые и жесткие действия.
Но он все еще боится за своих сотрудников — и это говорит о многом.
Обстановка на первом этаже не так минималистична и стандартизирована, как в офисах, наоборот — ты видишь тяжелую мебель, знакомую по воспоминаниям Амелии, темное дерево и зеленую ткань, тщательно расставленные повсюду дизайнерские безделушки. Эккарты и башни превращали в собственный дом. Странно, что Ламбер не изменил этого.
Главный холл пустынен. Работников нет, охрана мертва или без сознания, рамки и сканеры в проходах навязчиво пищат о неисправностях. Где-то за стенами колышется людское море, живая, взбудораженная Аркадия, но здесь... Главный холл нереалистичен — как нечто старое, мертвое и неприкосновенное посреди кипящих людских потоков.
Неприкасаемое.
Как заразный труп.
Как очаг болезни.
Пять тел лежат у дверей, еще два — рядом со стойкой, один у лифтов. Часть мебели повалена, по зеленому ковру в зоне ожидания и темному паркету рядом размазана кровь, следы ведут в разные стороны, но все же ты с облегчением отмечаешь, что только двое из восьми убиты — остальные еще могут выкарабкаться, спасибо броне, химии и модам.
Амелия проходит мимо стойки в небольшой бар, созданный для ожидающих гостей, неофициального закрепления сделок и маленьких корпоративных праздников. Она идет вглубь, находит дверь в кухню и склад, там еще одну. И хранится там вовсе не алкоголь или продукты.
Люди.
Комната специально на случай нападения, с бронированной дверью и электронным замком. Амелия вскрывает его, шепча благодарности Чарльзу, и около двадцати сотрудников — в основном, уборщиков, администраторов и официантов — отступают, отдавливая ноги соседям.
Охранник один, и он не стреляет, хотя и поднял пистолет, едва вас увидел.
— Брось, — говорит ему Амелия и легко стучит тебя по плечу, призывая в свою очередь убрать оружие. — Брось пистолет, и никто не пострадает.
Он, умнее многих, слушается.
Амелия рассеянно кивает, обводя взглядом людей, и вдруг указывает на кого-то во втором ряду.
— Ты! Подойди!
Молодая девушка примерно одного роста с Амелией. В черной рубашке и зеленой жилетке — официантка. Она трясется так, что едва не падает, подходя ближе. Она молчит и старается не плакать, но слезы все равно текут и текут, и все ее лицо блестит от них.
— Раздевайся.
Глаза девушки округляются, губы изгибаются и дрожат.
— Ох, нет! — Амелия едва не подпрыгивает, осознав, как прозвучали ее слова. — Просто рубашка и жилет, живо! Я даже обменяю их на свой пиджак, если хочешь! Или, ну, ты можешь выйти и показать, где тут у вас раздевалка, потому что я знаю про эту комнату, но где тут рабочие помещения, и... Просто, черт побери, не усложняй!
Она поспешно срывает с себя одежду и хватается за пиджак Амелии, отступает обратно, как будто объяснения и предложение прогуляться до раздевалки испугали ее еще больше, чем первая фраза.
— Видишь, все нормально? — Амелия широко улыбается. — Я заблокирую дверь, но через пару часов, а то и раньше, вас отсюда выпустят. И, последнее...
Она осторожно протягивает к ней руки и вытаскивает у нее из волос заколку. Движения точные и легкие, но официантка вздрагивает, как от удара.
— И ничего страшного не...
— Пошли отсюда.
Ты вытаскиваешь Амелию из комнаты и, запирая дверь, добавляешь:
— Ты похожа на конченую психопатку, когда пытаешься кого-то успокоить.
— Издержки воспитания.
Амелия не переодевается, но, покинув бар, прячет одежду за стойку в главном холле и указывает на тело охранника.
— Это для тебя. Должно подойти.
Ты смутно догадываешься, как вы должны покинуть здание.
— Но сначала... — Амелия смотрит на наладонник. — Дождемся Лионеля. Он уже высказал желание встретиться с захватчиками, и я с ним... — Она набирает что-то. — Только что согласилась.
Вы ждете недолго. Рут и основная группа, по словам Амелии, как раз выбралась наружу. Для того, чтобы следить за обстановкой, вам даже не нужны собственные дроны — происходящее транслируют по всем каналам. С наладонника Амелии ты наблюдаешь, как перед входом останавливается еще одна машина и как ее покидает одна-единственная фигура.
