— Алла… — успел закричать кто-то из чеченцев, остальные бросились врассыпную. Только слишком уж мало было им отведено времени, и слишком неудобным оказался для спасения рельеф. Тройной взрыв больно ударил Виктора по барабанным перепонкам, но его ловушка сработала на все сто. Двое окровавленных боевиков распластались на земле без каких-либо признаков жизни, еще один стоял на коленях, держась обеими руками за лицо и сотрясая воздух надрывным воем.
Стрелок вскинул свой бесшумный карабин и последним патроном оборвал мучения раненого, чтобы больше не мать о нем в горячке боя. Оставалось еще четверо, которым ой как не терпелось снять с диверсантов шкуру, и желательно заживо.
Четверка моджахедов моментально перегруппировалась и дружно бросилась в атаку. Они знали, что им противостоит всего лишь один спецназовец, потому что второй тяжело ранен. И даже если он в состоянии стрелять, то вряд ли прицельно и уж наверняка вряд ли он сможет передвигаться. А потому в ближайшие минуты все будет окончено.
В атаку боевики бросились довольно грамотно, двое остались прикрывать, а вторая пара, петляя между деревьями, побежала вперед, тем самым выманивая на себя диверсанта.
Виктор плотно прижал к плечу автоматный приклад и, совместив прицельную планку и рисочку мушки на сером силуэте бегуна, плавно потянул за спусковой крючок.
Короткая очередь хлестнула чеченца по ногам, и он покатился кубарем по земле. Превозмогая боль, попытался перевернуться на живот, чтобы ответить прицельным огнем на огонь, но не успел. Вторая очередь разворотила ему череп.
Двух коротких очередей было достаточно, чтобы оставшиеся трое боевиков засекли Стрелка. Теперь выстрелы загремели с разных сторон. На небольшом отрезке покатой горы замелькали фигуры, то и дело озарявшиеся вспышками выстрелов.
Дав еще одну короткую очередь, Савченко перекатом ушел в сторону с линии огня, и снова последовала очередь. Прыжок, кувырок, и, вскочив на ноги, около полудюжины шагов бегом, и снова прыжок. Над головой засвистели пули, глухо вбиваясь в тонкий ствол дерева.
Секундная пауза — и новая очередь взрыхлила землю в полуметре от лица Виктора. «Еще одна очередь, и точно достанет, гад», — озабоченно подумал диверсант, но при этом даже не пошевелился, давая противнику подумать, что он достиг цели. Со стороны это напоминало детскую игру «казаки-разбойники», только сейчас в случае проигрыша тебя не исключат из игры, а исключат из жизни.
Хруст сломанной ветки метрах в двадцати заставил Виктора действовать. Рывок — и его корпус оторвался от земли, перемещаясь на противоположную сторону. Подобно маятнику, ствол автомата на мгновение задержался на силуэте боевика и тут же плюнул огнем. Выстрелы с двух сторон прозвучали почти одновременно. Только пуля моджахеда угодила в то место, где еще недавно лежал диверсант, а пули Стрелка пробила в двух местах грудь боевика, разворотив сердце и прошив насквозь позвоночник.
Двое оставшихся в живых моджахедов оказались в слишком неудобном положении для прицельной стрельбы. Снова трескотня очередей секла зелень на деревьях, но теперь очереди стали гуще, оставшимся в живых наконец стало ясно, что их уже двое, а не семеро, противник же по-прежнему цел и невредим. И уж теперь точно непонятно, кто за кем охотится.
Виктор сменил в автомате магазин, он все еще не мог понять, что произошло. Стрельба неожиданно стихла, и над «зеленкой» повисла гнетущая тишина, ни ветка под ногой не треснет, ни какой другой звук не раздастся.
«Затаились, гады, и выжидают, когда же я выберусь, — догадался Савченко и тут же с горечью подумал: — Эх, был бы Ковбой в форме, мы бы этих носорогов под орех разделали». Неожиданно до диверсанта дошло, почему боевики медлят. Время выигрывают, они на своей территории, потому и время — их союзник.
Вполне возможно, что скоро подойдет еще один отряд моджахедов, и тогда финита ля комедия». Виктор бесшумно выбрался из своего укрытия и ползком двинулся в направлении чахлого куста орешника.
Поиски боевика много времени не заняли. Тот находился всего лишь в полусотне метров, на краю небольшой поляны, в десяти шагах от куста, за которым Савченко спрятал бесчувственное тело Ковбоя. Боевик с удобством расположился на земле, укрывшись от неприятеля за приземистым пнем, достать из-под которого его пулей было крайне проблематично. «Была бы граната», — с сожалением подумал Виктор. Но гранаты не было, а достать боевика нужно было любым способом. Внезапно взгляд Савченко остановился на торчащем из-под земли на краю поляны большом валуне, похожем на гигантский коренной зуб, возвышающийся над шелковистой травой метра на полтара, с почти идеально ровной поверхностью и около метра в диаметре. До валуна было с десяток шагов, но преодолеть их предстояло по открытому пространству под носом у приготовившегося к стрельбе боевика, и, как всегда, поджимало безжалостное время. Вытащив из подсумка пустой магазин, Виктор, размахнувшись, бросил его в сторону от себя. В двух десятках метров приземистая елка взмахнула своими пушистыми лапами, на это движение моментально отреагировал, залегший невдалеке боевик. Он тут же перевел ствол своего автомата и длинной очередью расстрелял лесную красавицу.
С противоположного края поляны опрометью выскочил Савченко, не давая боевику опомниться и развернуться и его сторону, и несколько раз выстрелил. После чего, подобно гигантской кошке, грациозно вскочил на валун. Отсюда вытянувшееся тело боевика оказалось перед ним как на ладони. Стрелок видел расширенные от страха глаза моджахеда, тот даже не пытался довернуть свое оружие чтобы хотя бы попытаться достать противника. Еще оставаясь живым, он уже был мертвым, мертвым от страха.
Ударившие в него несколько пуль только подтвердили факт смерти. Боевик дернулся, его автомат отлетел в сторону, тело изогнулось в смертельной агонии.
Виктор спрыгнул с валуна, как вдруг сзади раздался вкрадчивый голос:
— Бросай автомат. — Звук шел из-за спины, это был голос уверенного в себе человека, настоящего охотника, заманившего хищника в расставленный им капкан. Сомневаться в том, что охотник выстрелит, не было никаких оснований. «Переиграл меня злой чечен», — промелькнуло в голове Савченко. Он бросил на землю автомат, одновременно указательный палец правой руки ослабил клапан чехла метательного ножа.
— Руки подними вверх, — приказал невидимый победитель.
«Тоже неплохо», — снова подумал Стрелок, поднимая руки. Теперь следовало улучить момент для броска. Виктор сейчас должен был думать только об этом, но в голову почему-то лезли совсем другие мысли. Как получилось, что он подставился под ствол боевика? Ведь того не было рядом. Ответ был прост. Более опытный боевик оставил своего напарника здесь, на поляне на заклание, а сам зашел с подветренной стороны.
— Ты умелый воин и храбрый джигит, — неторопливо заговорил моджахед, явно наслаждаясь своей властью над пленником. — Многоуважаемый Зелимхан приказал мне принести головы двух гяуров. Но думаю, он будет доволен, если в дополнение к одной голове я приведу живого гяура. Я уверен, он будет рад. «Давай, давай, — мысленно Виктор подбадривал боевика. — Только подойди поближе или хотя бы прикажи мне обернуться». — Пальцы его правой руки прямо горели от прикосновения остро отточенной стали метательного ножа.
Чеченец негромко хохотнул, он как будто разгадал намерения диверсанта:
— Ты храбрый и хитрый воин, — насмешливо заговорил он. — Чтобы не вводить тебя в соблазн попытки убить меня, я прострелю тебе руку.
Это был конец, Савченко почувствовал, как его сердце рухнуло в желудок, страх парализовал тело, в одно мгновение поставив его вровень с только что убитым боевиком, который тоже не смог сопротивляться своей гибели.
Он никак не отреагировал на внезапный выстрел, который почему-то прозвучал неестественно приглушенно.
Пуля просвистела возле уха Стрелка, но не зацепила его. Опомнился Виктор только тогда, когда услышал за спиной звук падающего тела. Он резко обернулся и увидел убитого чеченца, на его затылке зияла большая дыра, из которой поднималась кровавая, пузырящаяся пена.
— Твою мать, Ковбой, — радостно воскликнул Савченко, бросаясь к кустам, где оставил раненого товарища.
Ковбой лежал на животе, сжимая в правой руке длинноствольный «стечкин». Перевернув друга на бок, Виктор прошептал:
— Держись, браток, хрен им в зубы, а мы прорвемся.
— Не-ет… — Ковбой открыл глаза и уставился на Виктора мутными зрачками, снайперский выстрел забрал у него слишком много сил. Он умирал с оружием в руках и думать мог только о незаконченной еще битве. — Они не ждут удара с тыла… — обескровленные губы дрогнули, глаза остекленели, а рот его безвольно открылся. Душа снайпера отлетела в лучший из миров.
