Работники ГАИ, дежурившие на повороте, ведущем на М-ский молокозавод, не могли не обратить внимание на частое появление на этой дороге белых «Жигулей», по несколько раз за день курсирующих из М. в С. и обратно.
Причем на месте водителя оказывалась то женщина в лисьей шапке и черных очках, закутанная во что-то ярко-красное и пушистое, то молодой человек приятной наружности, но бледностью лица напоминавший больного.
Документы у обоих всегда были в порядке, правил они не нарушали, а при осмотре багажника один раз обнаружили труп сенбернара, завернутый в простыню (женщина объяснила, что его везут на вскрытие в ветлечебницу), а в другой раз – три канистры с бензином. Женщина, сидящая за рулем, на вопрос, куда это они так часто ездят, ответила, что у нее в С. больная мать, нуждающаяся в уходе, и что сейчас решается вопрос о том, чтобы ее перевезти в М., так что поездок предстоит много, а в М. сложности с бензином.
…Звонок сбил его мысли. Он взял трубку. Дежурный напомнил ему о визите человека по фамилии Морозов.
– Морозов? Так какого же черта ты молчал?! – взорвался Корнилов, не веря своим ушам. – Немедленно направляй его ко мне… Все, жду.
В это время зазвонил городской телефон, он взял трубку и вдруг, к своему удовольствию, услышал голос Крымова.
– Женька, чертяка, как же я по тебе соскучился…
Я знаю, что все вы живы и относительно здоровы, и все же мне сначала хотелось бы узнать, как твои женщины?
Все в порядке? Я рад за вас. Пусть они отоспятся с дороги, а ты приезжай ко мне… Как так? Посетители? Да гони их в шею, все равно дело такое, что, сам понимаешь… Не до денег, короче. Передавай от меня привет Юле и Наде, поцелуй их от меня… Хорошо, как освободишься, так сразу и приезжай, а еще лучше.., я сам к тебе приеду, где-то через часок, идет? У меня здесь такая интересная для тебя информация! Все, договорились.
Он положил трубку и вдруг почувствовал, что ему трудно дышать. Радостное чувство охватило его, быть может, впервые после смерти его жены. Он был рад, что Крымов вернулся, что теперь он, Корнилов, которого все привыкли считать сильным человеком, не нуждающимся ни в чьей дружбе, НЕ ОДИН. Он и сам не ожидал от себя такой привязанности к этому молодому пижону и большому умнице Крымову…
В дверь постучали.
– Входите.
Дверь открылась, и Корнилов увидел перед собой высокого красивого мужчину весьма интеллигентной наружности: аккуратно подстриженная борода, гладкое иконописное, слегка вытянутое лицо, большие карие глаза.
– Проходите, садитесь. Кто вы и по какому вопросу пришли ко мне?
– Моя фамилия Морозов. Морозов Борис Александрович.
– А как звали вашего отца?
– Морозов Александр Васильевич. А что, вы его знали? – Борис говорил тихим голосом, как если бы был болен или очень утомлен. По его лицу было трудно догадаться, волнуется он или нет. Он вел себя обычно, словно пришел для деловой беседы, вот только что происходило у него внутри, никто не мог знать, кроме него самого.
– Он был женат?
– Они с моей матерью жили раздельно, в разных квартирах.
– А кто стирал ему белье? – спросил Корнилов, пристально вглядываясь в глаза человека, который явился к нему словно бы по немому приказу, словно был послан СВЕРХУ. Ведь он, Корнилов, только что думал о Морозове…
– Он сдавал его в прачечную, но при чем здесь мой отец?
– Ни при чем. Я слушаю вас.
* * *
Юля уже два дня жила у Шубина. Ела и спала. Набиралась сил. А еще страдала от мысли, что Надя сейчас находится у Крымова и что лучшая портниха города собирается шить ей свадебное платье. Об этом рассказала Жанна, которая, едва узнав о возвращении Юли в С., тотчас разыскала ее и в первый же день приехала навестить на шубинской квартире.
– Ты хорошо выглядишь, – заметила Юля, удивляясь тому, как изменилась Жанна за время, что они не виделись. – У тебя взгляд спокойный и даже веселый, а это самое главное. Ну что, отстала от тебя твоя зечка? Ты, похоже, и сама разобралась со своими проблемами?
– Нет, ничего подобного, просто в моей жизни произошло кое-что очень важное…
Юля подумала о том, что где-то, наверное, шьется еще одно свадебное платье…
– И что же это такое произошло, да еще важное? – Она говорила вяло, чувствуя, как предательские слезы закипают в носу, а в горле застрял кусочек нетающего льда.
«Ну почему, – спрашивала она себя, – почему я не радуюсь, что тоже выхожу замуж? А ведь Игорь Шубин в тысячу раз Лучше Крымова?! И что такое страсть, которая сжигает изнутри, как не болезнь, как не психическое заболевание?.. И кто придумал эту боль, разрывающую не только душу, но и тело? И почему я не могу испытывать столь же сильных чувств, какие я испытываю к Крымову, к прекрасному человеку, каким является Игорь?»
– Ты представляешь, у меня, оказывается, есть отец!
Его зовут Григорий Беркович.
Юле это имя показалось знакомым.
– Постой, он не мастер по сейфам?
– Да, это он… Ты видела его? Ты знаешь его?
– Он был с нами в М., открывал один дом… И это твой отец? И как же ты об этом узнала?
– Помнишь, я рассказывала тебе о человеке, который приходил ко мне домой ночью и курил на кухне?
– Помню, конечно. И это был он? Очень странная манера таким образом заявлять о себе… Тогда понятно, почему деньги… А мы…
Она хотела сказать «…мы потратились на экспертизу», но промолчала: зачем отравлять радость подруги такими прозаическими деталями.
– Я понимаю, о чем ты сейчас подумала, – сказала Жанна и зачем-то полезла в сумочку. – Я принесла деньги, думаю, что их хватит даже на то, чтобы найти зечку.
– Значит, этот вопрос остается открытым? – Юля равнодушно приняла из рук конверт с пачкой долларов. – Вообще-то эти деньги надо отдать Крымову…
– Да вы сами разберетесь, я думаю. Просто мне сейчас не до этого… Понимаешь, случилось еще кое-что, и это должно тебя заинтересовать… Думаю, что и здесь мне понадобится твоя помощь.
Жанна перевела дыхание и несколько секунд смотрела в пространство, собираясь с мыслями. То, что она намеревалась рассказать Юле, было, пожалуй, самым важным. И даже террор неизвестной зечки на этом фоне представлялся чем-то незначительным.
– Ты же видела Бориса…
– Конечно, видела. Тебя интересует мое мнение о нем?
– Может быть… – Жанна уронила руки на колени и вся как-то подобралась, сделалась меньше и тоньше. – Согласись, ведь он хорош?
– Безусловно. И здесь со мной согласится любая женщина, даже и мужчина не посмеет не признать его настоящим красавцем, но зачем тебе это?
– Ведь эта красота – его богатство? – не унималась Жанна, продолжая задавать, казалось бы, ничего не значащие вопросы.
– Ну… Не знаю, наверно. Ты можешь мне сказать прямо, что произошло?
За каких-то там несколько минут покоя и веселости на лице Жанны как не бывало. Она снова превратилась в затравленную и смертельно испуганную Жанну Огинцеву.
– Могу. Но только не сказать, а ПОКАЗАТЬ.
Жанна снова полезла в сумочку и достала черный конверт, откуда высыпала прямо на стол около двух десятков разного рода снимков, преимущественно черно-белых, нечетких, случайных…
Юля внимательно просмотрела их все и, сложив аккуратно стопкой, вложила их снова в конверт. На снимках был Борис, причем каждый раз в обществе другой девушки.
– Ты напрасно их убрала, потому что одна из девушек – Марина Козич… – И тут Жанна разрыдалась. – Ты можешь себе представить?! Марина, та самая скромница и неудачница Марина Козич, которая, как ты знаешь, погибла, встречаясь за моей спиной с Борисом! Предательство! Что может быть хуже предательства? Они оба предали меня! Извини, я дала себе слово держаться. Я не должна раскисать, потому что я теперь не одна, у меня есть отец, который защитит меня. Он все знает, все понимает, с ним легко разговаривать… Он открыл мне глаза на него…
– Послушай, на всех снимках Борис просто идет рядом с девушкой, он же не в постели…
– Правильно. Вот если бы снимки были сделаны в момент, когда они находились в постели, я бы не поверила в их подлинность, можно было бы предположить, что это подделка, что снимки сфабрикованы, а так.., их снимал мой отец. Он очень боится за меня. Но теперь уже и я боюсь за себя… Дело в том, что Борис… Господи, даже не знаю, как тебе это сказать… Борис и есть тот самый молодой человек, который встречался с моей мамой… Теперь ты понимаешь, что я испытываю? Ведь и я, понимаешь, Я ТОЖЕ ПРЕДАВАЛА ЕЕ!
Юля, которая до этой минуты все еще продолжала где-то на подсознательном уровне страдать по поводу ПРЕДАТЕЛЬСТВА КРЫМОВА, как-то сразу забыла о нем и вообще обо всем, что было с ним связано. Эта новость ошеломила ее. Борис – любовник знаменитой Валентины Огинцевой, женщины-вамп, любительницы молодого мужского тела?! Это было невероятно. И он теперь является женихом Жанны?
– Я правильно тебя поняла?.. – переспросила она. – Борис был любовником твоей матери? Значит, тот таинственный молодой человек, которого видели в ее обществе, который спокойно появлялся с ней в ресторанах и театрах, – Борис? Но тогда непонятно, почему же все считали, что его не было на похоронах? Неужели его НЕ УЗНАЛИ?
