Девушка повела сначала одним плечом, потом другим. Теперь стало ясно, что даже у самых целомудренных женщин под платьем имеется то же самое, что у обыкновенных жриц любви.
— Как только Андрея грохнут… а его грохнут — помяни мое слово… его империя развалится, — вещал отставной полковник. — Нам с тобой придется искать новое место работы. Но это далеко не самый худший вариант, я допускаю, что и за нас очень крепко возьмутся.
— Кто?
— А хотя бы ребята из ФСБ! Эти ребята не зря получают свою зарплату, поверь мне!
— Что же вы предлагаете, Яков Степанович?
— Сначала я должен спросить тебя: ты со мной? В полумраке рассмотреть глаза Баринова было невозможно. Хруль улыбнулся:
— Вы же знаете, что я всегда с вами. Куда вы, туда и я. Вы мне предложили когда-то работать на Гаврилова, и я не отказался.
Неожиданно девушка выбросила в зал шляпку, которая, описав ровный полукруг, бумерангом вернулась на сцену, упав к ее ногам. Теперь от ее строгого туалета осталась единственная деталь — темная комбинация. Но это придавало ей еще большую пикантность.
— Мы сами должны его убрать, — очень просто объявил Баринов. — Только таким образом мы сумеем обезопасить себя от ареста. И с этим делом затягивать не следует.
Вытащив соломинку из стакана, Яков Степанович залпом допил остатки коктейля.
— К этому делу не стоит привлекать лишних людей, — как бы в раздумье протянул Хруль.
— Ты меня правильно понял, Семен. — Баринов поставил пустой стакан на стол. — Справишься?
Хруль впервые за всю беседу улыбнулся:
— А разве я хоть однажды дал вам повод усомниться во мне, Яков Степанович?
— Что-то не припомню, — ответил Баринов. — После его устранения я займусь финансами. Я уже кое-что предпринял. Нарисовалась интересная сумма — неучтенной прибыли.
Наконец девушка, под восторженные крики и рукоплескания поклонников, сорвала с себя комбинацию. Зрители разразились аплодисментами.
Яков Степанович задержал взгляд на юном лице стриптизерши, после чего повернулся к Хрулю:
— Пойдем, майор, кажется, нам здесь делать больше нечего.
В этот раз все было как обычно. Бойцам Баринова и раньше приходилось проходить тест на «детекторе лжи», и они давно уже не испытывали какого-то трепета. Каждый из них воспринимал эту процедуру как рутину нелегкой службы.
Паша Орлов был третьим по списку. На его красивом лице было написано полнейшее равнодушие, что скорее всего свидетельствовало о волнении, которое он тщательно скрывал.
— Садись, — коротко распорядился Баринов, указав на стул у короткого стола, на котором был установлен аппарат. — Расслабься! — Яков Степанович прикрепил датчики Паше на запястья, на грудь, один приставил к виску. — На вопросы отвечать коротко — «да» или «нет». Ты меня хорошо понял?
— Разумеется, Яков Степанович, — качнул головой Орлов.
Сбоку от испытуемого расположился Хруль. Он любил наблюдать за реакцией бойцов и изучал всякое движение мускулов на их лицах.
— Начнем, — Баринов включил тумблер. Стрелка на датчике слегка отклонилась, давая понять, что прибор готов к работе.
— Ты доволен службой?
— Да.
Стрелка чуть дрогнула. Это свидетельствовало, Паша не врет.
— Ты сегодня завтракал?
— Да.
Паша покосился на Баринова: чего это, мол, начал, ник, за вопросы?
— Имеешь ли ты контакты с ФСБ?
— Нет! — незамедлительно прозвучал ответ, В его взгляде совершенно ничего не обозначилось, на лице не дрогнул ни один мускул, зрачки оставались, спокойными. А вот стрелка скользнула, указав некоторую степень беспокойства.
Баринов догадался, что попал в цель. Стараясь не выдать своего интереса, все таким же бесцветным голосом он продолжал:
— Ты вчера имел женщину?
— Нет, — без малейшего колебания отвечал Павел и откинулся слегка назад, приняв самую непринужденную позу. Яков Степанович выждал паузу, но, похода затянувшееся молчание парня не беспокоило. От вынужденного безделья он даже слегка закачал ногой. А может быть, от излишнего волнения?
Наконец Баринов проговорил:
— Имеешь ли ты неформальный контакт с Андреем Антоновичем Гавриловым?
Павел протестующе изогнул брови:
— Позвольте, Яков Сте…
— Отвечать только «да» или «нет»! — рассержена. оборвал Баринов.
— Разумеется, нет! Черт возьми! — рассерженно ото, звался Павел.
Стрелка перепуганно заметалась, отмечая явную ложь.
— Предположим, если бы Гаврилов предложил гей стать негласным информатором — ты бы согласился:?
— Товарищ полковник…
— Повторяю, это всего лишь тест! Меня интересуют простые ответы: «да» или «нет».
— Нет!
Баринова немного позабавила реакция прибора — стрелка зашкалила за красный рубеж. Скорее всего, Паша уже перестал себя контролировать. Но звоночек еще не прозвенел.
— Ты записываешь свои разговоры с сотрудниками?
— Нет, — нервно проговорил Паша. — Послушайте, товарищ полковник, вы задаете странные вопросы…
— Паша, это плановый тест. Теперь слушай мой следующий вопрос: ты записал разговор с Козыревым?
— Нет! — с трудом скрывая раздражение, произнес Паша.
Неожиданно аппарат издал мелодичную трель. Баринов чуть не подскочил на своем стуле. Ну дела! Он задал этот вопрос без всякой задней мысли — ведь он знал, что тайную запись вел как раз Козырев. Но, выходит, тот самый разговор и Паша параллельно записывал! Занятно! Этого он никак не ожидал. «Детектор лжи» сделал важное открытие. Ну что ж, теперь все ясно. Звонок прозвенел…
Прозвеневший звонок был сигналом для Хруля, — он поднялся и удалился в соседнюю комнату. Оттуда он вышел в сопровождении Козырева. Орлов не видел вошедших — он терпеливо дожидался следующих вопросов. Его лицо внешне оставалось по-прежнему безмятежным, и только пальцы правой руки, что от времени сжимались в кулак, краноречиво свидетельствовали о том, с каким трудом ему дается напускное спокойствие.
— В общем-то это и все, — наконец проговорил Баринов. — Это в суде результаты теста на детекторе лжи не учитываются в качестве доказательств. А мы, слава богу, люди простые и без предрассудков.
Павел, почуяв неладное, стал приподниматься. Под левой рукой, в кожаной плетеной кобуре, прятался обыкновенный «Макаров». Ручка торчала наружу Требовалась лишь секунда, чтобы вырвать его из удобной кожаной кобуры. Как бы нечаянно правая рука Павла Орлова слегка приподнялась — вполне удобная позиция, чтобы в следующее мгновение распахнуть полы куртки.
Яков Степанович отступил назад. И в то же мгновение мускулистую шею Павла захлестнул тонкий шелковый шнурок. Орлов захрипел, попытался руками освободиться от удавки, но шнур упрямо продолжал сдавливать горло.
— Дай ему, чтобы не рыпался! — коротко распорядился Баринов.
Хруль резко ткнул Павла двумя пальцами в солнечное сплетение. Тот охнул, переломился и еще через несколько секунд рухнул на пол с выпученными глазами и раскрытым ртом.
Баринов с усмешкой взглянул на Козырева, неторопливо наматывающего на ладонь шнурок, и поинтересовался:
— Не жалко было приятеля-то душить?
Козырев снял с пальцев шнур, убрал в маленький полиэтиленовый пакетик и изрек будничным голосом:
— А чего жалеть-то? Работа такая. А потом, если говорить откровенно, я не думаю, что меня Пашка пожалел бы, окажись я на его месте.
Козырев аккуратно положил пакетик с удавкой во внутренний карман пиджака и добавил:
— Что делать! Такая вот у нас жизнь паскудная!
— Значит, он все-таки решился, — разочарованно произнес Андрей и швырнул за борт раскрошенный кусок хлеба. Крикливые чайки, кружившие над головой, бросились наперегонки за кормом, подхватывая налету махонькие кусочки.
— Да, — жестко произнес Хруль. Он сидел напротив хозяина и смотрел на него преданными глазами.
— А я ведь подозревал, что в нем есть какая-то червоточина! Уж слишком он дисциплинированный. Выходит, я все-таки не зря его подозревал. Кассета при тебе?
Море было спокойным, яхта слегка покачивалась, заставляя пепельницу исполнять пируэты по пластиковой столешнице.
— Конечно, — отозвался Хруль и запустил руку в карман. — Вот.
Андрей взял кассету, с интересом осмотрел ее, словно ждал, что она неожиданно заговорит, и сунул в накладной карман рубашки.
— Послушаю сегодня на сон грядущий. А ты молодец, не растерялся. Может, ты и меня записываешь, а, майор?
— Андрей Антонович, да как вы могли подумать такое? — искренне возмутился Хруль. Губы его обиженно сжались.
— Ладно, ладно, пошутил я. Чувствуется, что военный разведчик в тебе не умер. Как же тебе удалось такого аса, как Баринов, обвести вокруг пальца?
— Сам не знаю, — честно признался Хруль. — Учил меня никому не доверять, а тут попался. — Постарел, видно, Яков Степанович, — в голосе Гаврилова послышались нотки сожаления, — чутье потерял. А ведь такой ищейкой был! Значит, он предложил тебе убрать меня? — Так точно, Андрей Антонович. Хотел слинять по-быстрому. Как крыса…
