— Ты что же, мразь, думаешь, от меня так легко отделаться? Ни хрена! — прохрипел Варяг и, уже едва стоя на ногах, собрал всю свою волю и с этими словами «выстрелил» левым кулаком Сапрыкину прямо в переносицу. Он услышал, как под костяшками сжатой в кулак руки громко хрустнули хрящи и у завалившегося навзничь Сапрыкина из перебитого носа ручьями хлынула кровь. Это был классический нокаут, после которого боксеры приходят в себя десятки минут, а то и часов. Сапрыкин лежал на спине и не шевелился.
— Что, и твой тоже заартачился? — услышал он за спиной хриплый голос Сержанта.
— А где этот козел? — коротко спросил Варяг, переводя дыхание.
— Представляешь, захотел поплавать в океане при луне… — Степан неопределенно махнул рукой. — Короче, ушел в море… Ну да ладно, все равно он уже вроде как без надобности. Бумажка с кодами у нас… — Варяг с Сержантом сели к ноутбуку и подключили его к спутниковому каналу. Варяг вынул из кармана сложенный вчетверо листок: там были записаны известные Владиславу цифровые и буквенные коды доступа к пяти счетам. — А эта шифровка, судя по всему, главный пароль входа в систему. Смотри! «Ваш остров в океане офшорного бизнеса» и десять цифр. Но нужен пароль! Личный пароль Усова — Сапрыкина.
Владислав повертел листок в руках, поднес к тусклой лампочке и еще раз внимательно прочитал его от корки до корки.
— А что за «0***к»?
— Вот тот-то и оно, — буркнул Степан. — Только твой Сапрыкин и может сказать, что это такое.
Владислав присел рядом с поверженным врагом на корточки.
— Что бы ты ни вякал, падла, мы с тобой в разных весовых категориях, — мрачно пошутил он, тормоша его за плечо. — Я — тяжеловес, а ты только мечтал стать тяжеловесом, да, видно, в детстве мало каши ел — так и остался легковесным, — задумчиво пробормотал Варяг, кивнув на все еще лежащего без сознания Сапрыкина. Сержант тоже нагнулся над распростертым телом и приложил два пальца к шее нокаутированного.
— Слышь, Владик, — ошеломленно прошептал он. — Мне кажется, мы уже не сможем узнать от него нужный нам пароль… Этот парень, кажется, того… Ты ж его насмерть!
— Не может быть. Он притворяется, сука! — не веря услышанному, отозвался Варяг.
— Да точно тебе говорю — не дышит, и пульса нет. Похоже, ты ему кость в мозг задвинул, а это мгновенная смерть. История мирового бокса такие случаи знает, — кивая недоуменно головой, проговорил Юрьев. Варяг, все еще не веря вынесенному неожиданно вердикту, потряс лежащее тело. Сапрыкин не шевелился.
С покойником пришлось всерьез повозиться: тело тучного Сапрыкина никак не хотело пролезать через иллюминатор. Но в конце концов им удалось его вытолкнуть, и море поглотило тело «великого кремлевского комбинатора».
Через полчаса Варяг с Сержантом все еще колдовали над ноутбуком Сапрыкина и над листком с кодами.
Неожиданно Варяг воскликнул:
— Слушай, Степан, я, кажется, додумался, что это за главный пароль доступа! — Варяг даже расхохотался. Это же просто-напросто «Общак»! Ну Сапрыкин! Остался верен себе. Душевная простота! Он и с фамилией своей подложной лопухнулся: везде под одной разъезжал, и с паролем маху дал. Хотел полегче себе сделать. Я же говорю, легковесный.
Варяг ввел в окошечко затребованного пароля пять русских букв — и доступ к офшорным счетам господина Усова в «Бэнк оф Нассау» оказался открыт, о чем свидетельствовал приветственный слоган в верхнем левом углу банковского «окна». Варяг, ощутив страшное волнение, вошел на первый из пяти счетов и увидел текущий баланс: «$ 1,000,000,000». Он быстро застучал по клавишам, сверяясь с мятым листком бумаги, на котором невидимо алели пятна крови по крайней мере трех человек, погибших в течение последних шести часов…
— Куда переводишь? — поинтересовался Сержант, заглядывая ему через плечо в экран ноутбука.
— В Гибралтар, — не отрываясь от экрана, пробормотал Владислав. — Есть там один малюсенький банчок. Я его про запас держал лет пять. Они там просто офигеют, когда увидят, какое им сделали из Нассау перечисление… Они таких бабок никогда не видели…
Через полчаса, завершив перевод средств из «Бэнк оф Нассау» в «Бэнк оф Гибралтар», Варяг захлопнул ноутбук и, подойдя к иллюминатору, вышвырнул черный прямоугольник за борт.
— Еще одного мочкануть решил? — пошутил Сержант.
— Что? — не понял Владислав.
— Да это я так, скаламбурил. Ну что, пойду, что ли, поищу твою наводчицу и закажу в ресторане шампанское?
— Шампанское — это хорошо, — улыбнулся Владислав. — Но только не здесь. Вот прибудем в Нью-Йорк — пойдем в самый шикарный кабак в городе и напьемся.
Ровно в полночь красавец лайнер пришвартовался в нью-йоркской гавани. Уже совершенно успокоившаяся и приведшая себя в полный порядок, отлично выглядящая в белом платье-тунике Елена Пастернак, предвкушая окончательный расчет с Сергеем Сучковым, первой выпорхнула на берег. Ее внимание, естественно, привлекли три полицейские машины с включенными мигалками, которые стояли в непосредственной близости от причала.
— Что-то быстро они обнаружили пропажу туристов, даже удивительно, — прошептал Владислав Сержанту. — Пальчиков мы там с тобой нигде не оставили?
Сержант уверенно помотал головой:
— Нет, Владик. Пальчиков наших нигде не было, кроме того ноутбука, ТТ и моего узи, но их давно уже рыбы в море облизывают. Пошли!
Однако как только Владислав ступил на берег, к нему тут же подскочили с кольтами наперевес пятеро копов, а один в штатском подошел к нему вплотную.
— Я сержант нью-йоркской полиции Деннехи. Вы мистер Сучков? — вежливо спросил он.
— Да… — Варяг напрягся. Что еще за сюрприз? Неужели еще не все кончилось?
— Вы арестованы по запросу высокого суда Лихтенштейна, мистер Сучков!
— Какого хрена! — выкрикнул по-русски Варяг и осекся. Вот такого поворота событий он никак не мог предвидеть. Почему Лихтенштейн? С какой стати Лихтенштейн? Но, отлично зная повадки американских полицейских, он понимал, что всякое сопротивление при задержании не только бесполезно, но и чревато неприятными последствиями. За сопротивление полиции в Штатах карают очень сурово…
Варяг спокойно протянул вперед обе руки, давая защелкнуть на запястьях «браслеты». Обернувшись к опешившему Сержанту, он спокойно отдал ему напутственные инструкции:
— Степа, позаботься о Лизе! Вывези ее завтра же в Россию, там найди Закира и передай ее ему на руки. Как только тут все прояснится, я дам знать Чижевскому. Все. Главное, что мы успели… — Он не договорил.
Но Сержант понимающе кивнул: общак благополучно ушел в Гибралтар. И это главное. Он стоял и смотрел вслед с ревом укатившим трем полицейским «шевроле».
— А как же моя доля? — услыхал он за спиной слабый женский голосок.
Скосив взгляд на подружку Варяга, Сержант пробурчал:
— А что твоя доля? Твоя горькая женская доля — надеяться и ждать! — И побрел к парковке, где они три дня назад оставили свой «форд-универсал».
Герасим Герасимович Львов был представителем той старой гвардии советской номенклатуры, которая составляла самый костяк системы, и, сколь бы глубокими ни были перемены, время от времени сотрясавшие стройное здание государства и связанные со сменой правящих кланов, эти гвардейцы неизменно оставались в силе. Так при девятибалльном шторме океанская пучина пребывает в умиротворенном покое, и обитатели подводных глубин даже и не подозревают о разгуле яростной стихии на поверхности. Герасим Герасимович прослужил государству без малого пять десятков лет, пережил не одного руководителя того всесильного ведомства, которому посвятил лучшие годы жизни, но никакие шторма, ревущие на поверхности политического океана, не мешали ему вершить свое дело, востребованное во всякое время, при любом режиме.
Как ни странно, всю жизнь занимая высокие, хотя и не бросающиеся в глаза посты, он сполна осознал свою значительность, только уйдя в отставку. Потому что уход в отставку не означал для него ухода на покой. К Герасиму Герасимовичу не было приложимо выражение «отойти от дел». Отставник в течение последних полутора десятков лет, Львов вершил массу важнейших дел — если не больше, то во всяком случае не меньше, чем в годы государственной службы.
Когда ему вдруг позвонил некий Чижевский, назвался доверенным лицом Владислава Геннадьевича Игнатова и прямым текстом сообщил, что его шеф попал в крайне неприятную ситуацию и ему требуется срочное содействие, Герасим Герасимович снова поймал себя на мысли, что не зря полвека тянул нелегкую лямку в кремлевских и околокремлевских ведомствах. Груз опыта, связей и влияния, накопленный за все эти годы, обеспечил ему возможность считаться ценным консультантом в самых разных общественных кругах, в том числе и криминальных. Последнее обстоятельство его не только не коробило, но и даже переполняло тайной гордостью. Знаться с крупнейшими теневыми вершителями политической и экономической истории современной России — мало кто из знакомых ему людей мог бы похвастаться этим…
