рта ругательство, меня попытались перерубить горизонтальным ударом, но мои ноги быстро согнулись и выпрямились. Куда быстрее свистящего взмаха моего врага.
— Мёртвые не могут умереть, — делая небольшой шаг ногой, я нанес поперечный удар, от которого противник смог на одних инстинктах увернуться. Но поскольку всё поле боя было усеяно трупами, он споткнулся о мертвый груз.
Пришлось помочь неплохому оппоненту не умереть свиньей в грязи. На сверхчеловеческой скорости остриё катаны прошло через шею, устремляясь прямо в мозг. Дальше я просто вытащил нужный мне инструмент, отправляя в грязь обыкновенный труп.
Повернувшись, я заметил, что командная работа Акаме и Куроме находилась на высоте. Они будто подсознательно общались, прикрывая спины друг друга от врагов, и разя своей командной работой одних за другими.
Стоит им получить Тейгу, как способности последних превзойдут все ожидания.
Что касается остальных солдат… Можно выделить явно верящего в своё бессмертие Бека. Он опять вышел без доспехов и даже рубашки на поле боя. Его можно понять, огромный двуручный меч в купе с быстротой и силой каннибала давали ему много преимуществ над людьми. В его звериных глазах они были не более чем муравьями.
— Утренняя тренировка подошла к концу, — после взмаха, меч вернулся в ножны, а мои руки скрылись за спиной. На пути обратно в офицерский шатер некоторым падким до улова рыбакам пришлось дорого заплатить расплющенным лицом, если они решались напасть на безоружного.
Беря в расчёт количество жертв за прошедшее время, мне стоит освоить дисциплину Изменчивость. На неё должно хватить поглощенных душ, и это даст возможность увеличить боевые возможности минимум на сорок, а то и на пятьдесят процентов. Самая опасная её черта — это безмерность, поскольку одну и туже вещь можно изменять до бесконечности. Всё зависит от фантазии и упирается в её пределы. Только вот, эта фантазия принадлежит главному объекту изменения — телу четырехсотлетнего вампира. Проблем не должно возникнуть.
Вернувшись в шатер, я первым делом достал одну из трофейных бутылок вина. Сражение подходило к концу, можно позволить себе немного лености. За моим письменным столом свободная рука начала перебирать поступившие за последнее время отчёты.
Через пару минут до меня донесся нескончаемый крик победы. На самом деле, мы потеряли около пятидесяти солдат, что не мало, но по сравнению с семью сотнями предпоследнего объединения революции на восточных границах, нам удалось выйти во время азартной игры на размен в хороший плюс.
— Докладываю! Полковник Франсиско, с вашей поддержкой мы одержали еще одну грандиозную победу. Эта земля не скоро забудет о наших подвигах. По потерям…
— Пятьдесят два человека с нашей стороны и семьсот тринадцать с их. Мне известны все потери, можешь себя не утруждать. Лучше скажи, наш посыльный до сих пор не вернулся? — этот вопрос меня немного беспокоил.
Мне не слишком выгодно вырезать всех под ноль с точки зрения управления государством. Революционеры состоят из её граждан, а в её армию пошли преимущественно сильные, но разоренные фермеры. Почти каждому объединению я отправлял предложение о помиловании, но послы возвращались ни с чем. Однако… Они возвращались, и то, что мой последний переговорщик не вернулся… Это может расцениваться как его измена, или как плевок в моё лицо со стороны врагов.
— Касательно этого… Никаких новостей нет, — вставая в смирную стойку, адъютант немного сглотнул, когда в шатер вбежал взволнованный капитан. Он имеет преклонный возраст, но хорошие мозги. Тот факт, что он решил заняться легкой атлетикой с больным сердцем выглядел как минимум странно.
— Господин полковник. Там… мы схватили вражеского посла, когда тот пытался в пылу битвы незаметно проскочить поближе к вашему шатру. Он, то есть она, говорит, что у неё есть ответ на ваше предложение, — игнорируя стекающий в глаза пот, офицер быстро отрапортовал.
Вставая со стула, я сделал последний глоток сладкого вина, прежде чем отправиться к ответному послу революционеров. Как чуть позже выяснилось, эта была молодая девушка с каштановыми волосами и смуглой кожей. К её поясу был прикреплён черный мешок округленной формы, разящий запахом крови.
— Зачем тебя послали? — спокойно спросил я, хотя почти всё тело пылало от ярости.
— Отпусти меня и узнаешь! — для посыльного она слишком плохо обучена манерам. Наверное поэтому её удерживало несколько солдат за руки и плечи.
— Исполните просьбу леди, — дабы не убить присланную марионетку, мне стоило больших усилий сдержать тьму и ярость внутри себя.
— Вот наш ответ, — хватаясь за темный мешок, девушка вывалила перед моими глазами отрубленную голову моего посыльного, которого успели попытать с особой жестокостью. По всем правилам военных действий, и учитывая, что эти законы знают наши противники…
Пригнувшись, я поднял голову и кинул её и без того испуганному капитану. Старик едва ли успел поймать, прежде чем голова покойного повторно опустилась в грязь.
— Мы должны отплатить нашему человеку, и абсолютно не имеет значения, что его с нами нет, — выдерживая тишину, я продолжил. — Выясните, есть ли у него семья, если нет, то близкие друзья или просто любимая шлюха в портовом городе. Передайте тридцать жалований, а также обеспечьте достойные похороны.
— Ублюдок, играешь в благородство?! Ты принес кровь в наши земли, а теперь… — прежде чем девушка успела броситься на меня, от смерти её спасли двое угрюмых солдат, с силой впечатавшие её лицо в грязь.
— Вы первые напали, как только мы выступили с миссионерским предложением. Мы пришли с миром, а вы отплатили нам войной, когда наши клинки не вынимались из ножен. И теперь вы убиваете нашего посыльного, при всех пытаясь плюнуть мне в лицо, — подойдя к девушке и сильно наклонившись, я продолжил. — Ты свободна, но ты должна передать сообщение от меня.
— Я ничего… да черт, чего ты хочешь? — скрежеща зубами спросила пока еще живая девушка, но я её запомнил, а это существенно сокращает срок жизни.
— Те из вас, кто останется в живых, будут до смерти завидовать мертвым. И я тебе обещаю, завтрашний закат выжившие будут ненавидеть больше всего на свете, — ухмыляясь чужому страху перед неизбежным, я дал обещание, которое намерен исполнить с точностью.
Гнев является основоположником безумия. Чаще всего он становится топливом для фантазии, но его сложно контролировать. Им без труда можно обжечь не только тело, но и душу. Да и причины его возникновения не могут быть оправданы, поскольку в моём случае его рождение происходит из-за ошибок других. Примерять ошибки других на себе равносильно восхождению по ступеням, ведущим не на вершину, а прямиком в бездну.
Если мне приходится ощущать нечто подобное,
