— И вы ищете что-то, что могло бы подтвердить или опровергнуть эти данные?
— Вы не помните, по каким маршрутам тогда велась перевозка на запад?
— Знаете, было много эшелонов и много разных маршрутов. Перед отправлением на Тихий океан нас перевезли в Пендлтон, неподалеку от Сан-Диего, и большинство из нас ехали южным маршрутом. Давайте посмотрим. В моем случае поезд шел от Нью-Ривер до Нашвилла, оттуда в Литл-Рок и дальше на Талсу, через Нью-Мексико и Альбукерке. В Альбукерке мы застряли на неделю из-за нехватки угля, а потом прямехонько покатили в Диего.
Литл-Рок!
— Проклятье!
Проклятье!
Он ни разу не богохульствовал с тех пор, как решил встать на стезю добродетели и добросовестности.
— Сынок, у вас такой вид, будто я врезал вам дубиной между глаз.
— Позвольте мне задать вам еще несколько вопросов. Только насчет теоретической возможности. Парень прослужил уже десять лет. Он сержант. Он побывал в Китае, в Никарагуа, в зоне Панамского канала. Его уважают и даже любят. Он знает всех других сержантов и всех младших офицеров, и они знают, что он действительно может хорошо делать свое дело. И вот его подразделение едет поездом на запад, едет в той страшной неразберихе, которую вы описали раньше. В каком-то месте, скажем в Литл-Роке, он покидает поезд. Он из Арканзаса, и ему нужно до отъезда на войну уладить одно семейное дело. На это ему требуется неделя, возможно, немного меньше. Он делает то, что ему нужно, и возвращается в Литл-Рок. Рано или поздно туда придет другой поезд с морскими пехотинцами. Форма у него с собой, так что ему нетрудно смешаться с ними. Возможно, что он даже знает некоторых из них и они знают его. Таким образом, он попадает в Сан-Диего неделей позже своей роты. Не то чтобы его отсутствие осталось незамеченным, просто все знают, что этот парень вернется, и когда он в один прекрасный день спокойненько появляется, все считают, что так и должно быть. Никто никуда об этом не сообщает. Я знаю, что это нарушение всех правил, но речь идет о боевом парне, одном из лучших, и никто не хочет, чтобы у него были неприятности. Это остается между сержантами, а ведь они должны знать какие-то хитрости, которые позволили бы другим сержантам избежать неприятностей. Это возможно? Такое могло быть?
— Строго говоря, нет. Мы, в морской пехоте, каждое утро проводим поверку. Но...
— Все знают, что, когда придет время бить японцев, этот парень понадобится, как никто другой. На нем буквами в фут высотой написано, что он лидер и герой. И ему, скорее всего, уже не придется вернуться с Тихого океана. Такие парни, как он, не возвращаются с войн, разве что в результате какой-то немыслимой статистической флюктуации.
— Итак, вы хотите узнать, возможно ли было сделать то, что вы описали? Сынок, это более чем возможно. Это, вероятно, случалось много раз. Когда мы отчаливали от пристани, то знали, что не вернемся. Я лично сам проделал такую штуку.
Он был похож на подростка из кинофильма, одной из тех лент с Диком Пауэллом, где все пели своими натуральными дрожащими голосами и женщины с мелко завитыми волосами красовались в прозрачных платьях.
Таких фильмов теперь уже не снимали, но именно они вспоминались при виде этого парня.
— А ты не слишком молод для всего этого дерьма, а, малыш? — спросил Оуни.
Френчи сидел в комнатушке внутри покрытого рифленой жестяной крышей, принадлежавшего Мэддоксу склада в западной части города. Вокруг толпились крайне неприветливые Грамли, смотревшие на него так, словно были готовы съесть его живьем, но ни в коем случае не отпустить целым и невредимым. Они переговаривались между собой со столь резким и старомодным горским акцентом, что даже специалист по акцентам Френчи разбирал далеко не все. Они также все время плевались — еще одна примета этой заброшенной части страны, к которой он никак не мог привыкнуть.
Он был одет в серые фланелевые брюки, синий пиджак с принстонской эмблемой, голубую рубашку от «Брукса» с желтым аскотским галстуком и двухцветные кожаные туфли. А почему бы и нет? Что еще уважающий себя человек может надеть для такой важной церемонии? Комбинезон? Он уже поклялся про себя никогда больше не надевать комбинезон. Или купленный в магазине готового платья костюм, который ему приходилось таскать каждый день, пока он был одним из коммандос Эрла Суэггера? Эту пакость нужно будет сжечь.
— Мне двадцать лет, — сказал он. — У меня очень гладкая кожа, из-за которой я выгляжу моложе. Моя мать говорит, что из-за этого я похож на девушку. Вы тоже думаете, что я похож на девушку?
— Это что, какая-то гребаная шутка? Меня что, решили разыграть?
— Неприятно, верно? Я слышал, что вы любите прикидываться рафинированным аристократом, но на самом деле изрядный грубиян. Мне кажется, что слухи были верными.
— Тут он тебя хорошо поддел, дружище, — сказал спутник Оуни, выглядевший как настоящая кинозвезда ирландец, чересчур сильно походивший на Денниса Моргана.
— Сэр, не думаю, чтобы у меня было такое намерение, — церемонно произнес Френчи.
— Малый, ты ведь знаешь, кто я такой.
— Меня зовут Уолтер Шорт, я из Уильямспорта, Пенсильвания. Вы можете называть меня Френчи, как меня называли друзья, то есть тогда, когда у меня были друзья, что продолжалось не очень долго. А вы?..
— Ну разве он не очарователен, Оуни? — сказал ирландец. — Да, могу сказать, что он настоящий парень. Это вовсе не шутки. У него вид прирожденного джентльмена-интригана, такие вещи я вижу сразу. Это в британском стиле. Они любят посмотреть тебе в глаза, да еще и подмигнуть пару раз, перед тем как нажать на спуск.
— Мне наплевать, кто ты такой, — сказал Оуни Френчи. — Ты сейчас будешь петь, дружочек, или недолго пробудешь счастливым молодчиком. Ты должен еще убедить меня, что твой товар чего-то стоит.
— Конечно. Итак, давайте посмотрим на мой товар. Главный в команде — известный в прошлом агент ФБР по имени Ди-Эй Паркер, один из старых мастеров стрельбы, действовавших в тридцатые годы. Говорят, убил много бандитов.
— Паркер! — повторил Оуни. — Ди-Эй Паркер! А кто этот проклятый ковбой?
— Его зовут Эрл Суэггер. Он на самом деле не полицейский, а сержант морской пехоты. Огромный боевой опыт на Тихом океане. Награжден несколькими большими медалями. Невероятно храбрый парень. Страшный, как все черти в аду. Никому не пожелал бы всерьез разозлить его. Хотя да, вы это уже знаете. Он всерьез злится на вас — Френчи улыбнулся. — Эрл и Ди-Эй по-настоящему потрясные люди. С этими горцами, которых вы набрали в гаражах, где они меняли шины, вам их ни за что не остановить. Если это лучшее, что у вас есть, то я предложил бы вам сменить карьеру.
— Хватит трепаться, умник. Говори по делу.
— Я расскажу вам очень много, причем бесплатно, — сказал Френчи. — Потом вы проверите все это, а я тем временем пойду и хорошенько пообедаю. А потом, сегодня вечером, я скажу вам, чего я хочу от вас. Когда я буду уверен, что вы можете дать мне то, что мне нужно, тогда и я дам вам то, что вы хотите.
— Сынок, мистеру Оуни достаточно сказать слово, и его парни выбьют из тебя весь твой гонор и причуды заодно. Несколько минут серьезной работы, и дело сделано. Ты это понимаешь?
— Было бы странно, если бы он не мог этого сделать. Вот только они могут колотить меня хоть целый год, но я так ничего и не скажу. Я знаю, что делаю, и знаю, как играть в эту игру. Вы меня не напугаете.
— Нет, Оуни, ты только посмотри на него, — удивленно проговорил ирландец. — Ей-богу, я думаю, что в его словах есть доля правды. Он не всегда говорит правду, но на сей раз не врет. И он возьмет то, что ты ему дашь, Оуни. Он умный малый и знает: чтобы крупно выиграть, нужно сделать хорошую ставку. Дай этому маленькому засранцу то, что ему нужно.
— Парень, — сказал Оуни, который и сам имел отличное чутье на правду и ложь, — скажи, почему? Почему ты это делаешь?
Это было единственным моментом за всю долгую ночь, когда из-под бравады Френчи проглянула толика эмоций. Он сглотнул подступивший к горлу комок, и если бы кто-то очень внимательно смотрел на него, то мог бы заметить, что его сверкающие глаза блеснули еще ярче из-за подступивших слез стыда и ярости.
Но он тут же моргнул, и все исчезло.
— Он должен был сделать для меня больше. Они все должны были сделать для меня больше. А мне дали всего лишь письмо. Никчемное письмо.
И Френчи рассказал им все, что мог, о рейдовой команде, за исключением того, где ее можно разыскать и где она должна нанести следующий удар.
* * *
После первого серьезного прорыва дело пошло быстро. Оуни позвонил Ф. Гарри Херсту и назвал ему имена Эрла Суэггера и Ди-Эй Паркера. Гарри Херст позвонил своим партнерам в Литл-Рок, и уже через три часа Оуни держал в руках две папки, набитые фотографиями, подтверждавшими то, что хранилось в его собственной памяти, а также и в памяти двух менеджеров, заверивших, что это те самые люди, которые командовали разгромом их заведений. Портрет Ди-Эй отыскали в номере журнала «Лайф» от 1936 года. Статья называлась «Самый быстрый из ныне живущих людей», и главное место в ней уделялось тому, что агент ФБР Д. А. Паркер был снят аппаратом для замедленной киносъемки с таймером, это позволило определить, что от его прикосновения к кобуре до первого выстрела проходит всего лишь две десятых секунды. На одной из фотографий он был запечатлен в гораздо более молодом возрасте, с «томми» в руках, с гордым видом после разгрома банды Ма Баркер во Флориде. Подпись к другой фотографии сообщала, что он входил в состав команды, которая прикончила Чарли Флойда (Красавчика) в Огайо. На самом позднем по времени портрете он, высокий и худощавый, стоял перед Дж. Эдгаром Гувером, который прикреплял к его пиджаку наивысшую награду Бюро за доблесть. Через несколько лет, опасаясь, что Паркер станет слишком знаменитым, Гувер уволит его, как перед этим уволил великого Мелвина Первиса.
