Спустилась веревка.
Сколько раз он закреплялся перед подъемом этим куском тонкого каната за время своего заточения. А сейчас не смог. Руки дрожали так, что Антонов не мог завязать простейший узел.
– Не получается, товарищ капитан? Ладно. Вы там в сторонку отодвиньтесь, я спущусь.
Офицер спецназа в камуфлированной облегченной форме соскользнул вниз. Быстро закрепил конец веревки. Помог приподняться, поддержал.
– Давай, наверху, поднимай! Аккуратней. Вот так.
Лейтенант поддерживал тело, когда оно медленно пошло вверх.
Пистолет Сергей автоматически сунул за борт полуистлевшей куртки.
Его подняли и положили на плащ-палатку. К Сергею кинулся Бережной.
– Антон! Слава богу! Живой, браток! Ну как ты?
– Но-нормально, тря-ясет всего, Вова…
И вдруг, вздрогнув плечами, заплакал. Впервые в жизни боевой офицер капитан Антонов заплакал.
Слезы обильно текли по его щекам, и Сергей не прятал их. Он смотрел на окружающие его такие родные и суровые лица. Лица Своих.
Снецназовцы обступили капитана и смотрели на этого изуродованного, столько пережившего офицера и понимали его. А Сергей, сидя в объятиях друга, вздрагивал плечами и плакал. Плакал от того, что кошмар кончился. От того, что он выжил. От того, что его не бросили, искали, нашли и спасли. Слезы радости и благодарности омывали его лицо. И не было слов. Да и не нужны они были. Антонову предложили спирту. Он выпил, и дрожь понемногу улеглась.
Со стороны разрушенного здания раздались голоса бойцов, проводивших зачистку. Один из них обратился к своему командиру:
– Товарищ подполковник, здесь «чех» один раненый, тот, кто к яме подходил.
– Ты не знаешь, что делать? – вопросом ответил Согрин…
– Подожди, подполковник! Я прошу тебя, подожди! – воскликнул Сергей. – Подведите меня к чеченцу.
Подполковник пожал плечами, и вместе с капитаном Бережным, поддерживая Антонова, они подвели его к углу дома, где, держась за простреленную грудь, сидел, опершись о стену, Большой Чингиз. Он был в сознании, но тяжелое ранение вряд ли оставляло ему шансы выжить. Смотрел чеченец в сторону и повернул голову только тогда, когда подвели Сергея.
– А, капитан. Пришел посмотреть, как меня добьют?
– Нет, Чингиз, – Сергей говорил с трудом, – не за этим!
– А зачем же? Видишь, как все повернулось? И теперь первым умру я. А ты будешь жить. Судьба.
– Ты сам ее выбрал, и я в этом не виноват.
– Знаю.
Антонов повернулся к Согрину:
– Подполковник, еще одна просьба.
– Ну давай!
– Не убивай его, подполковник. Очень тебя прошу. Понимаешь, командир, он не хотел моей смерти. Он бывший афганец, офицер. Так уж сложилось, что теперь мы враги. Но в последний момент этот человек дал мне шанс избежать мучений и самому решить свою судьбу. Позволь, подполковник, отплатить ему тем же.
Офицер, имевший приказ на уничтожение всей банды, задумался. Посмотрел на Антонова, Бережного, Чингиза.
– Ладно, капитан, поступай как знаешь.
Сергей достал пистолет, который недавно передал ему сам Чингиз. Протянул раненому. Тот взял.
– Сам понимаешь, Чингиз, это все, что я могу для тебя сделать.
Чеченец вымученно улыбнулся:
– Понимаю. Спасибо, капитан.
Чингиз зажал в руке свой же «ТТ» с одним-единственным патроном в патроннике. Прощаться больше не стали.
Бережной с Согриным повели Сергея от здания к центру двора, где собрался весь отряд.
Сзади раздался выстрел. Антонов вздрогнул, обернулся. По стене сползал Чингиз.
– Будь проклята эта война, – проговорил Сергей.
Согрин и Бережной промолчали.
Через несколько минут раздался характерный рокот вертолетов. «Ми-8» в сопровождении машины огневой поддержки зашел на посадку. Не выключая двигателя, он принял на борт отряд спецназа, Бережного и Согрина. Набрал высоту и взял курс на север. Унося Сергея, теперь уже навсегда из этой, второй по счету и последней для него, войны. Домой. Туда, где так ждала встречи с ним его Марина.
А Бережной обратился к командиру отряда «Шквал»:
– Товарищ подполковник, вопрос разрешите?
Согрин отчего-то улыбнулся:
– Разрешаю, капитан!
– У вас связь с нашим батальоном есть?
– И не только с ним. Даже с Москвой есть, куда я только что доложил о завершении операции по освобождению твоего друга. А что? Связаться с кем-нибудь желаешь, капитан?
– Так точно!
– Жена?
Володя на секунду замялся:
– Да!
– Держи аппарат, набирай прямой номер!
Вера ответила сразу:
– Алло!
– Вера!
В ответ вздох облегчения.
– Володя…
– Вера, у меня нет времени, извини, скажу одно, Антона из плена вытащили, лежит на носилках, привет тебе передает. Мы на пути домой! До скорой встречи, любимая!
– Я жду тебя, Володя!
Она хотела еще что-то сказать, но Бережной отключил связь. Теперь у них будет много времени обо всем поговорить.
Подполковник спросил:
– Ну что дома? Порядок?
– Полный, товарищ подполковник!
– Это самое главное, капитан! Да, тебя друг твой зовет, иди!
Володя подошел к носилкам Сергея, присел рядом:
– Что, Антон?
– Слушай, Вова! Ты вот что, склады, откуда мы оружие получали, не забыл?
– Это откуда за тобой Бекмураз гонялся?
– Да.
– Конечно, не забыл, а что?
– Ты это, как в часть прибудешь, выбери момент, съезди туда, а?
– Зачем?
– Найди там Марину. Командир части, Воробьев, тебе подскажет, как ее найти. И расскажи ей все, хорошо? Только, это… про состояние мое особо не надо, скажи, ранен, в госпитале, поправится и приедет. Обязательно за ней приедет!
– Сделаю, Серега, но не тешь себя надеждой, что она будет ждать твоего возвращения из госпиталя.
– Это почему? – помрачнел Сергей.
– Женщин ты не знаешь? Она же сразу рванет к тебе! Так что готовься к скорой встрече.
– Не хотелось, чтобы таким вот увидела, меня жалела.
– От тебя это, брат, никак не зависит, ты поспи лучше, не напрягай извилины, все разрешится само собой, а для тебя сон сейчас – лучшее лекарство!
Сергей повернул голову в сторону открытой двери бокового пулемета и стал смотреть, как вертолет обходил хребет.
И вместе с тем, как «вертушка» уходила все дальше от места его, капитана Антонова, заточения, удалялся и слабел припев, сопровождавший его все время пребывания в плену:
Увядающая сила, умирать так умирать,
До кончины губы милой я хотел бы целовать…
