Заскочив в полутемное помещение холла, Виктор мгновенно рухнул на пол. Инстинкт самосохранения его и на этот раз не подвел. Над головой ударила автоматная очередь, шлепками вбивая пули в стену из мягкого ракушечника.
Откатившись в сторону и почти не целясь, Савченко дал в ответ короткую очередь, что-то гулко упало, срывая с окна тяжелую штору. Снова выстрелы, теперь уже со всех сторон. Бывший разведчик морской пехоты вертелся, как уж на раскаленной сковороде. Огрызаясь огнем своего «хеклера», он прыгал, откатывался, кувыркался, уходя с линии огня, не давая взять себя на мушку.
Укрывшись за большой мраморной статуей, Виктор вставил последний магазин в автомат и передернул затвор. Со своего места он увидел лестницу, ведущую на второй этаж. Это был еще один выход из огненного мешка, в котором он сейчас находился.
Новый рывок, в два прыжка Савченко оказался у лестницы, от живота полоснул по дуге через весь холл и что было сил рванул вверх по ступенькам, прыгая через две, а то и через три. На самом верху он вытащил из-за пояса гранату и, выдернув чеку, бросил на ступеньки.
Ядовито-зеленое яйцо «РГ-5», подобно мячику, покатилось, –прыгая со ступеньки на ступеньку, и…
Хлопок взрыва сопровождался душераздирающими криками и хрустом ломающихся деревянных перил.
«Главное, не давать врагу тебя зажать. Вытягивать на себя и бить, бить», – эта мысль пульсировала в мозгу Виктора. Держа перед собой автомат, он бросился по коридору в глубь второго этажа, навстречу ему неожиданно выскочили двое арабов, и он снова дал очередь от живота. Один из боевиков что-то выкрикнул и рухнул лицом вниз, второй отпрянул в одну из комнат и, выставив ствол автомата, пальнул наугад.
Савченко упал на пол, мгновенно ответив короткой очередью и тут же откатился в сторону, успев сообразить, что именно сейчас ему как никогда нужна граната.
По лестнице след в след за ним вбежали несколько боевиков. Виктор на их появление успел отреагировать, развернувшись, он дал очередь веером по коридору. Но очередь оказалась недостаточно длинной, патроны внезапно закончились. Виктор одним прыжком преодолел коридор, врезаясь в дверь напротив и вынося ее на себе. Обе руки одновременно выхватили из кобур пистолеты. Большими пальцами взведя курки, Савченко вставил в дверной проем обе руки с зажатыми в них крест-накрест «береттами» и одновременно разрядил их. Из коридора донеслись крики, стоны, что-то грузное упало, гулко ударившись о пол.
Виктор выщелкнул пустые обоймы и вставил полные, вернув ствольные коробки в исходное положение, взведя пистолеты. Оглядевшись, он понял – это конец. Он оказался в кладовке, в глухом помещении с одним выходом – выходом под пули боевиков. Чем не мышеловка…
«Играя» в свою игру, Виктор Савченко оказал услугу «Вымпелу». Вытягивая боевиков на себя, он дал возможность другим бойцам диверсионной группы незамеченными зайти с тыла.
Пока Христофоров с Донцовым в подвале приводили в чувство раненого и избитого Федорова, две другие пары, Макнамара с Лялькиным и Фантомас со Шнифтом, бесшумно перемахнув через ограду с разных сторон, вошли в дом.
Штурмовым ножом поддев раму, Игорь Маклахов откупорил окно и, несмотря на тяжелую бронированную амуницию, ужом проскользнул внутрь. Кирилл Лялькин бесшумно последовал за ним, держа на изготовку «узи». Они пересекли темную комнату, открыли дверь и попали в коридор первого этажа. И тут же столкнулись лицом к лицу с двумя боевиками.
Макнамара первого ударил магазином своего автомата в горло, а когда тот задохнулся от боли, захлестнул шею между цевьем и магазином и легким движением произвольным «рычагом» сломал шейные позвонки, при этом нанося удар ногой в грудь второго боевика. Того отбросило к стене, оттолкнувшись, он вскинул автомат, но выстрелить не успел. Длинной очередью Лялькин пригвоздил его к стене.
Маклахов одобрительно кивнул и жестом показал направление движения в сторону холла.
Фантомас и Шнифт вломились в комнату, где арабы держали свой арсенал. Четверо боевиков, обвешанные различным оружием, набирали запасные магазины и распихивали по карманам ручные гранаты.
Два автомата, оснащенные глушителями, почти бесшумно изрыгнули смерть, разбросав окровавленные трупы по комнате. Оба диверсанта одновременно сменили магазины, передернули затворы и бесшумно направились в сторону холла. Больше на их пути живые не попадались.
Две пары встретились в холле среди раскурочен-ной мебели и разбросанных, обезображенных взрывами трупов.
Макнамара кивком головы указал на второй этаж, откуда доносились бдиночные выстрелы. Потом перевел взгляд на вторую лестницу, установленную с противоположной стороны помещения.
Два пальца левой руки капитана указали на глаза, дескать, смотрите. Потом ствол автомата коснулся локтя левой руки, что означало: все боевики с левой стороны достаются Фантомасу и Шнифту, а с правой – Макнамаре и Лялькину. Двое «вымпеловцев» утвердительно кивнули и двинулись в противоположный конец холла, двое других стали бесшумно подниматься по лестнице…
* * *
Бросаясь одним рывком против всех, Виктор никак не мог предположить, что врагов окажется там много, а боеприпасов, наоборот, ужасно мало и загонят его в каменный мешок.
Конечно, можно было выбросить оружие и сдаться на милость победителя, но он прекрасно понимал, что его ждет в этом случае. Смерть мучительная и долгая. Был еще один вариант: наплевать на все и с двумя пистолетами по-ковбойски броситься на прорыв. Та же самая смерть, только более легкая и скорая.
«Пожалуй, это выход», – тяжело дыша, подумал Виктор. Он попытался восстановить дыхание и унять дрожь в теле. Страх смерти присущ любому человеку, но одно дело – умереть в горячке боя и совсем другое – выйти под пули добровольно.
На мгновение прикрыв глаза, он глубоко вздохнул и уже собрался было броситься в дверной проем, паля во все, что движется, когда услышал возглас из коридора:
– Эй, молодой неугомонный мачо, не вздумай стрелять.
– Кто это? – Савченко почувствовал, как рукоятки пистолетов стали влажными от пота.
– Свои. – В дверном проеме появилась улыбающаяся физиономия Кирилла Лялькина.
Христофоров зло выругался после того, как переводчик закончил свой рассказ. Остальные участники штурма скорбно молчали. С Абдуллом Камалем они разминулись всего на несколько часов. Алжирец, прихватив с собой полсотни ракет и прикрываясь еврейскими паломниками, отправился в Израиль…
– Самолет уже в небе, – взглянув на циферблат своих часов, задумчиво проговорил Кирилл.
– Я бы мог взвести самоликвидатор, – сказал Донцов, вспомнив, что его специалист оснастил ракету с радиомаяком дистанционным взрывателем. – Но, к сожалению, взрыватель включается при помощи мобильного телефона в тридцатикилометровой зоне, а мы сейчас находимся в нескольких сотнях, и с каждой минутой это расстояние увеличивается.
– Мы можем инициировать взрыватель при помощи спутникового телефона, – вставил Макнамара и внимательно посмотрел на Христофорова.
Захват самолета дело, конечно, серьезное, но вполне разрешимое, когда он стоит на твердой земле, окруженный войсками, а у группы захвата есть не только вся необходимая экипировка, оружие, но и схема расположения террористов. И совсем другое дело, когда захваченный самолет летит в черном небе над чужой страной в другую чужую страну, да и граждане там чужие. Только вот террорист «свой». Это, как говорится, не его, капитана Маклахова, ума дело. Тут должны принимать меры начальники не ему чета, ну, хотя бы полковник, возглавляющий операцию. Христофоров тоже просек сложившуюся ситуацию и, как и капитан, понимал, что такое решение не ему принимать. Впрочем, к чему-то подобному он был готов.
– Лейтенант, соедини меня с послом, – обратился Владимир к Шинину, в обязанности которого входила транспортировка специального спутникового телефона.
Чрезвычайный посол, вальяжный мужчина с простым лицом, внимательно слушал телефонный доклад Христофорова по специальной закрытой линии. Судьба витиевато вела по жизни этого человека. Один из богатейших людей России, в свое время он был вторым человеком в государстве, затем путем хитроумных подковерных интриг его изгнали из правительства. Только долго обойтись без него большая политика не могла, его извлекли на свет божий и отправили послом в некогда братскую республику по Советскому Союзу, а теперь не особо дружественную соседнюю державу, где его влияние и авторитет были особо высоки. Слишком важны были добрососедские отношения.
Христофоров закончил говорить, посол несколько секунд сидел молча, неподвижно глядя перед собой. Ситуация действительно была нестандартной, и самое противное в ней было то, что он, никаким образом не причастный к спецслужбам, становится крайним. Потому что был осведомлен о происходящем руководством госбезопасности и дал «добро» на экстренную связь с диверсантами. Вот теперь это самое «добро» и выходит ему боком. Но, с.другой стороны, во время большой политической карьеры ему самому пришлось общаться с главарем террористов, захвативших в провинциальном городке родильный дом. Тогда бородатый бандит выторговал себе и своим подельникам свободу, взяв слово с него, второго человека в государстве. Потом эти же переговоры недруги и поставили ему в вину. Как бы то ни было, с тех пор он был уверен: с террористами нужно говорить только на языке оружия. Спекулирующий чужими жизнями сам не имеет права на жизнь.
