Направление я выбрал прямо противоположное постройкам метеорологов, где все еще продолжался яростный бой между изгоями и чистильщиками. Пригибаясь, похромал по шпалам, стараясь не обращать внимания на боль в простреленной ноге. Мне бы только пройти мост, добраться до насыпи, скатиться с нее, а там несложно будет затеряться в тайге.
Я уже почти миновал мост – оставалось пройти небольшой участок между двумя бетонными опорами электропередач, как вдруг из-за одной из них вышел… Японец.
– Далеко собрался, Бедуин?
«Абакан» псионика уставился хищным зрачком мне в грудь – в центр той самой нарисованной на футболке мишени. Я застыл, не в состоянии ни защищаться – со связанными за спиной руками, ни сбежать – с раненой ногой.
– Не зря я рисовал ее, да? – тихо рассмеялся Японец, указывая на мишень. – Оказывается, я еще и провидец… Чего молчишь? Давай, попроси пощады, вдруг отпущу? Или попробуй сбежать. Я тебе фору дам. А то скучно просто так стрелять.
– А может, тебе еще посрать мармеладом? – хмуро поинтересовался я.
– Ну, как хочешь… – Японец прицелился, словно в тире, его палец нарочито медленно лег на спусковой крючок…
Сухо затрещала автоматная очередь. Псионик дернулся, выпучил глаза и замертво повалился на рельсы. Из-за опоры на мост вышел… Иван Аркадьевич! С моим АКМ в руках!
– Док!!! – Я ожидал увидеть кого угодно, только не его.
– Бедуин… – Зинчук выдавил кривую улыбку и даже помахал мне автоматом в знак приветствия, а потом уставился на убитого им Японца, подошел и присел на корточки возле тела. Плечи ученого как-то подозрительно затряслись. Со стороны было непонятно, плачет он или беззвучно смеется.
Все ясно, у профессора это первый жмурик, значит, жди нервного срыва. Впервые убивать непросто, я понимаю. Но мне сейчас только его истерики для полного счастья не хватало. Нужно было срочно отвлечь ученого, а лучше напоить водкой до бесчувствия, но чего нет, того нет. Ладно, тогда следует хотя бы заставить его отойти от трупа…
– Иван Аркадьевич! – приказным тоном заговорил я. – Идите сюда! Скорее!
– А? – Он вскинул голову, и меня поразил его взгляд: бесшабашная веселость и глубочайшее удовлетворение. И ни малейших признаков истерики. Похоже, над трупом Японца он и в самом деле искренне смеялся!
Я быстро справился с удивлением – сейчас были дела поважнее.
– Иван Аркадьевич, развяжите меня скорее, и надо убираться отсюда.
– Да-да, конечно. – Зинчук принялся возиться с моими веревками. – Только далеко уходить нам нельзя, мы с Мареком условились встретиться в лесочке за насыпью.
– Вот туда и пойдем. – Я скинул с себя остатки веревок, подвигался, разгоняя кровь, растер занемевшие мускулы, затем быстро обыскал труп Японца, забрал у него нож, аптечку, «Абакан» и запасные обоймы к автомату. – Пойдемте, профессор…
– Док, – поправил он с усмешкой. – Зови меня Док, Бедуин.
С АКМ через плечо Зинчук выглядел очень… круто, что ли. Уверенные внимательные глаза, небритый подбородок, измазанное в грязи лицо, перетянутые обрывком веревки густые седые волосы. Этакий матерый бродяга, старожил АТРИ. Многодневная опасность постепенно, но неуклонно срывала с него городскую шелуху, каплю за каплей выдавливала страх, неуверенность и дутый, ханжеский морализм, раскрывая дремавшую внутреннюю силу. Конечно, он не умел толком стрелять, да и с выносливостью дела обстояли не лучшим образом, но все эти недостатки с лихвой заменял характер. Настоящий, мужской.
Я с уважением протянул ему руку:
– С боевым крещением, Док. Теперь ты настоящий бродяга.
Он покашлял смущенно, а потом спохватился и протянул мне АКМ:
– Это твой автомат.
– Теперь твой, – фыркнул я. – Из вас получился прекрасный «дуэт», так что дарю.
На самом деле я не стал брать АКМ потому, что Дока нельзя было оставлять безоружным, а «Абакан» Японца ему не подходил. «Абакан» вообще автомат сложный, с ним обращаться надо уметь. Он как норовистый скакун – слушается только опытного наездника, а такой новичок, как Док, вряд ли сумеет справиться с ним.
Пока ждали в лесочке Марека, профессор успел рассказать, как они здесь оказались:
– Мы сидели в кабаке «У тети Сони», как вдруг пришел… э… Хвощ. Ведь именно так зовут того молодого человека, который обладает удивительной способностью становиться невидимым? Я ничего не перепутал?
– Все верно, Док… Так что Хвощ? Он принес Мареку рюкзак с хабаром и деньги, да? – подсказал я.
– …А еще этот АКМ, твою рацию и КИП, бронекостюм и все остальные вещи, включая мешочек с маркерами.
– Ну Хвощ дает! – Я покрутил головой. Он оказался не только честным, но и дотошным парнем. Решил, раз у меня есть наследник, то ему причитается все мое имущество до последнего маркера.
– Марек, как все эти вещи увидел, – продолжал Док, – тут же предложил Хвощу выпить. Они заказали бутылку водки, но почти не пили, больше делали вид. Я думаю, им обоим просто нужно было поговорить, но так, чтобы остальные посетители в кабаке ничего не заподозрили. Хвощ рассказал обо всем: что тебя чистильщикам хотят сдать и даже место назвал. Марек тут же попросил Хвоща, чтобы мне дали проводника и отвели в Ванавару. Дескать, сам Марек не может, у него вдруг появилось очень важное дело.
– А почему тогда ты здесь, Док? Хвощ отказался дать проводника? – удивился я.
– Он-то согласился… Я сам отказался. У меня уже есть проводник. Это ты, Бедуин. А как говорят в АТРИ: «Проводников на маршруте не меняют».
– Первый раз слышу такую поговорку, – хмыкнул я. – А как вы с Мареком так быстро здесь-то оказались?
– На вертолете долетели. Хвощ у Будды вертолет выпросил, якобы чтобы доставить нас в Ванавару. Сам сел за штурвал и привез сюда. Выгрузил по-быстрому и дальше полетел, в Ванавару, чтобы подозрений избежать.
Похоже, у меня появился новый кореш. И не один…
– Спасибо, Док. И за то, что сюда не побоялся сунуться, и за Японца. Я твой должник.
– Это точно, – ухмыльнулся он и почти дословно процитировал мои слова: – И у тебя будет возможность расплатиться.
– И со мной тоже, – раздался голос Марека, а затем и сам напарник появился из-за деревьев. – Ты цел, Док? Все о’кей, Бедуин? Видали, как я Шмелю прямо в череп пулю засадил? И это с четырехсот метров из «Вала»! Прикиньте? Сам от себя такой меткости не ожидал. Да и от «Вала» тоже. Во мне снайпер пропадает!
– Да уж, – откликнулся я. – В тебе – снайпер, а в Доке – киллер. Ты бы видел, как он хладнокровно Японца в жмурики определил. И глазом не моргнул! Профессионал, да и только. Кстати, Док, а почему ты над трупом смеялся?
– Ты смеялся над трупом?! – вытаращился на него Марек.
– Было дело… – Зинчук смущенно потер нос. – Помните, как он в ЦИРИ меня лихо под контроль взял?
– Еще бы! Мне в тот раз тоже от этого урода досталось, – добавил молдаванин.
– Я тогда испугался его, очень, – признался Док. – Был уверен, что этого человека невозможно победить. Он может сделать с нами все, что захочет – убить, ума лишить. А мы перед ним беспомощны, как дети… – Зинчук покашлял. – Ну, вот… Я сидел на мосту за опорой, как ты, Марек, и велел…
– Я его в засаду посадил, твой АКМ дал, – пояснил мне напарник. – А сам на крышу метеобудки залез, чтобы мост под прицелом держать. Думал улучить подходящий момент и спровоцировать перестрелку. А дальше, под шумок, тебя и вытащить. Конечно, план так себе. Рискованный. Но мне ничего другого в голову не пришло.
– Твой план сработал, – похвалил я.
– Сработал. Но только благодаря нападению собак. Именно они оттянули на себя большую часть и «чистюль», и изгоев. Так что нам просто повезло. Очень вовремя песики подвернулись.
– Слишком вовремя, – задумчиво протянул профессор.
Я покосился на него и поспешил сменить опасную тему:
– Док, так что там с Японцем? Ты так и не рассказал.
– Ах, да… Когда началась перестрелка на мосту, я спрятался за опору. Там такой ящик здоровый для оборудования стоял, так я в него залез и в щелку наблюдал за окрестностями. Затем бой ушел в сторону, я уже хотел вылезать, но тут увидел Японца – он крался по насыпи, пробираясь к мосту. Сначала мне, честно скажу, прямо-таки плохо стало. Перепугался до смерти. Этот Японец псионик, то есть от него в ящике не спрячешься. Ему достаточно уловить чужие мысли, чтобы понять: рядом кто-то есть.
